ДОМ

                ДОМ.

          Дом   огромен. Тридцать этажей и пятнадцать подъездов. Он возвышался над остальными домами,  стоявшими  рядом, как океанский лайнер, над катерами. Население его в точности и не знало, сколько людей проживает в нем, да и навряд ли кому из жильцов было это интересно. Ведь большинство из них, за исключением пенсионеров, приходили в дом только спать. Утром двери подъездов не успевали закрываться,  выпуская жильцов, торопящихся на работу, то же повторялось и вечером, только в обратную сторону, люди возвращались в Дом. Немного погодя всё затихало, свет в окнах подтверждал, что Дом живой, но позже вечером он тускнел до бликов экранов телевизоров, а ещё позже окна темнели, люди ложились спать, и дом тёмной громадиной, вырисовывался во мраке ночи. Утром всё повторялось с начала, и так изо дня в день, из года, в год.
       Анна Ивановна, которую сын вывозил утром в инвалидном кресле на улицу, которое ставил под одним из немногих, чахлых деревьев, растущих во дворе, сидела молча, и смотрела на жизнь Дома со стороны, с тоской вспоминая родную деревню, из которой уехала еще девчонкой, поступать в техникум. Техникум она окончила, поступила работать на фабрику, жила вначале в общежитии, потом когда вышла замуж, за Алексея им дали комнату в коммуналке. С соседями ей тогда повезло, большая десяти комнатная коммунальная  квартира, жила как дружная семья. Население её благожелательно и приветливо относились друг к другу. Вместе отмечали праздники, радость и горе были общими. Потом в Москве началось массовое строительство жилья, и она с мужем и детьми получила трехкомнатную квартиру, которую позже презрительно стали именовать «хрущевкой». Глупые люди, надо же придумали «хрущевка»,- думала она,- да только за то Никите Сергеевичу, нужно памятник из золота поставить, что переселил он людей из подвалов. Время шло,  и дом их пошёл под снос, ей опять повезло, что под снос, переселили хоть и на окраину Москвы, за то бесплатно, а так попробуй в нынешнее время, купи квартиру. Это сколько же денег надо, да и где их взять, или в эту ипотеку, в кабалу вечную забираться. Только вот, что её смущало, люди перестали общаться, проживая в одном подъезде, да что там,  в подъезде, на одной лестничной площадке, не знают друг друга.
-Да разве можно так-то,- возмущалась она, высказывая сыну.
-Ну а, что ты хочешь Мама, время сейчас такое не до общения, работать нужно и много работать, тут не до общения.
-Сынок, сынок, да разве работа мешает встречаться и разговаривать, ведь и после работы можно встречаться и в выходные. Вот ты посмотри, коммунальщики скамейки поставили, у каждого подъезда, вот и столик под соседним деревом со скамейками стоит, а собирается кто? Пьянчуги одни, чтобы сообразить,  значит. А нормальные люди где?
-Так Мама мало ли дел дома?
-Ага,  сынок, знаю я эти дела, телевизор да компьютер, вот и всё  дела.
А он целовал её в щеку, смеялся, садился в машину и мчался на свою работу.
Она продолжала сидеть и вспоминать жизнь городскую, сравнивая её с деревенской.
- Люди в городе огородились друг от друга, оставшись наедине со своими проблемами, да заботами, а вот в деревне было совсем не так. Родом она была из Тверской области, детство провела в небольшой деревне, что прозывалась Рогово. Было в ней чуть больше тридцати домов, жили дружно,  во всем помогая друг другу, и весело. Тяжек труд крестьянский, но всегда с песнями. А как праздники отмечали? В престольный Ильин день, пива мужики на реке наварят, бабы закусок наготовят, родственники и друзья придут, и пир горой. Вечерами собирались в местах определенных, как говорили,- на беседу. Не было приемников, да магнитофонов, так под гармошку плясали, да пели. Однако в город её потянуло, за долей лучшей значит. Вот она и есть её доля, сидеть в четырех стенах, да гулять в инвалидном кресле. Вот бы сейчас в родную деревню, на берег речки, или в бор сосновый, что рядом. Воздух там такой, что дышишь,  и уходить не хочется, а тут гарь машинная.
  Внук прибежал из школы,
-Ба, тебя домой отвезти?
-Не надо Ванечка, спасибо, я уж Коленьку дождусь.
Внук умчался, как скорый поезд, к своему компьютеру, а она задремала под теплым пледом.
-Анна Ивановна,- разбудил её голос снохи,
- Поедемте домой, Коля сказал, что немного задержится, в магазин строительных материалов ему заехать нужно.
-А, Валечка, это ты, задержится, говоришь,- она сбросила с себя дремоту,
-ну что же тогда поехали милая.
Со снохой ей повезло, хорошая жена  у  сына.
-Завтра значит опять на дачу,- спросила она у Валентины.
-Да, Анна Ивановна, поедем, отдохнуть нужно, да и свежим воздухом подышать то же.
Ну что ж на дачу так на дачу,- думала она, пока лифт поднимал их на двадцатый этаж.
В квартире, после ванной и ужина, сына они дожидаться не стали, она примостилась в своем кресле у любимого окна, смотрела на крыши домов, на проезжую часть шоссе, заполненную до отказа медленно двигающими машинами.
-Господи ровно муравьи в муравейнике,- вырвалось у нее с тяжелым вздохом,
-всё то суетятся, всё куда то спешат, да бегут. Жизнь стала какой то суетной, эх люди, люди. Вот завтра на дачу, из клетки в клетку.
    Дачный участок в ста километрах от Москвы, под Кержачом, то же был как муравейник. Сын объяснял ей, что в их  товариществе, шестьсот дачных участков. Да какая разница, сколько их там. Всё равно всяк, сидит за своим двухметровым забором, а у кого он и повыше будет. Но всё же лучше, чем в Москве прокопченной.  Невдалеке лес густой, сосны да ели, так что воздух на даче хороший, а всё равно не деревенский,- так думала она сидя на открытой террасе. Сын молодец хороший дачный домик построил, небольшой но удобный, дел ему конечно предстоит много, но это ничего сделает. Вот и Ванюшка уже помогает, растет пострел. А внучка Оленька помогает матери на грядках да в цветнике. Валентина молодец, не смотри, что городская, а хватка есть. Журналы про сад-огород читает, вон у неё и клубника зреет, и огурцы с перцами растут, ну а цветник, просто загляденье. Сын выгрузил доски с прицепа, поднялся на террасу, сел рядом.
-Устал Коленька,- участливо спросила она.
-Да нет Мама, не устал, просто хочу посидеть с тобой рядом.
-Спасибо Сынок, а вот рядом кто живет?
-Рядом, где рядом?
А вот тут слева?
-Слева Пётр, с женой Наташей, детей у них по моему то же двое.
-А фамилия, у них какая?
-Вроде Самойловы.
-А справа?
-Справа Виктор, жену как звать не знаю, они недавно эту дачу купили.
-А спереди, ну вот там через дорогу?
-Мам, честно не знаю, да и зачем это тебе?
-Сынок, да как же зачем, люди должны общаться.
-Согласен Мама, но знаешь, когда приедешь на два дня, и забот куча, то как-то не до общения. Вот надо пристройку под дрова для душа, сзади домика сделать, площадку  где мангал, плиткой застелить, так, что Мама извини общаться некогда. Вот будет через две недели собрание, там и пообщаемся.
Ушёл. Дела у него. Всю жизнь у всех дела. Дом, работа, дача. Вырвутся в отпуск, куда ни - будь,  и опять назад в тот же круг: Дом, работа, дача. Всё бы ничего, только вот люди забыли, что такое Мир. Как жить в Миру забыли, за высокими заборами и стенами домов, забыли отгородившись друг от друга.