Новый Понедельник и Новый год

Новый Понедельник и Новый год
(сказка для бывших детей)

1.
Сандаров специально сегодня лёг пораньше, полдвенадцатого, исключил из вечернего моциона вино и девчонок, чтобы выспаться, наконец. Чтобы завтра с утра последний раз в нынешнем году явиться на работу в опостылевший офис, символически принять с надоевшими коллегами (вот ведь как за пару десятков лет государство из страны рабочих и крестьян превратилось в офисное болото, заполненное бюрократической тиной и жабоменеджерами) за неотвратимо наступающий праздник стандартный бокал «российского» и со свежими силами в компании друзей и подруг кинуться в загульный марафон встречи Нового года. Но сон не шёл. В голове крутились дурацкие мысли о бестолково протекающей жизни, о несбывшихся и никогда уже не «сбудущихся» мечтах. Сандаров, проворочавшись с час, вскипел и соскочил с постели. Хотелось кого-нибудь растерзать. Он яростно выкурил подряд две сигареты на кухне, выпил апельсиновой газировки и немного успокоился. Жизнь его нельзя было назвать несчастной – он имел квартиру (хоть и в ипотеку), иномарку (хоть и машине было уже восемь лет), постоянную работу (хоть и осточертевшую), стабильный заработок (хоть и не самый большой), регулярную личную жизнь (хоть и с разными девушками). Крупных материальных  затруднений Сандаров не имел. Любил выпить и хорошо закусить, и мог себе это позволить безо всякого ущерба для бюджета. Карьеристом он не был, поэтому должность начальника отдела его вполне устраивала, и никуда выше он не стремился. Но всё-таки его грызло что-то, угнетала какая-то неудовлетворённость. Бессмысленность жизни, может быть?
Сначала у него была  цель получить диплом, устроиться на нормальную работу, далее обеспечить себя жильём, транспортом, создать семью (брак оказался неудачным, и Сандаров понял, что женитьба не для него, детей он не хочет), и обрести покой, жить по возможности без потрясений. Когда он всего этого достиг, то понял, что не знает, чего ему ещё надо. Стало не к чему стремиться. С восьми до четырёх, пять дней в неделю он отрабатывал повинность в офисе и в остальное время был предоставлен сам себе. Он отдыхал, смотрел телевизор и дивидик, сидел в интернете, встречался с девушками, с друзьями, выпивал, ходил в кино, в кафе, иногда на концерты и в театр, раз в год ездил отдыхать на море. Но всё это за несколько лет ему наскучило. И ничего нового придумать Сандаров не мог. 
От звонка в дверь Сандаров вздрогнул. Кого это принесло в первом часу ночи? Друзья обычно заранее предупреждали по телефону. Чертыхаясь, он пошёл в прихожую. В глазок никого не было видно. Сандаров открыл дверь, внутренне напрягшись и подготовившись дать, если что, отпор. На лестничной клетке также никого не оказалось, но какое-то лёгкое дуновение воздуха проникло с площадки в квартиру. Сандаров пожал плечами и вернулся в кухню, решив пропустить стаканчик виски, и остолбенел. За столом сидел человек. Вернее, не совсем человек, не совсем сидел, и не совсем за столом.  На столешнице, подперев голову округлой ладонью с двенадцатью двухфаланговыми пальцами без ногтей, нагло возлежало существо в строгом чёрном смокинге с бабочкой на голое мохнатое коричневое тело. Его лицо напоминало свиное рыло, только с крысиным носом и ушами спаниеля (на самом деле, конечно, выглядело оно иначе, но как описать то, чего человек никогда не видел?).
-- Что, не спится? – Спросило существо у обалдевшего Сандарова.
-- А ты чего на столе разлёгся? – Брякнул первое пришедшее в голову хозяин квартиры.
-- То есть, это самое главное, что тебя сейчас волнует?
Сандаров шумно выдохнул воздух:
-- Наверняка, нет. Но ты бы всё-таки слез со стола, а?
Чужак неожиданно разнылся капризным голосом:
-- Ну не могу я сидеть на ваших стульях, и вообще, сидение – это не физиологично, вы, люди, постоянно для себя сложности выдумываете, а потом с болями в спине мучаетесь…
-- Поэтому мы, люди, и изобрели диваны. – Во всяком случае, это чудо-юдо абсолютно не выглядело опасным, и потому у Сандарова немного отлегло от сердца. – Пошли в комнату, что ли – оценишь человеческую смекалку.
Существо ловко спрыгнуло со стола и мягко приземлилось на нижние лапы с точно такими же «ладонями», как и на верхних. Ростом оно было на голову ниже Сандарова. Нахальным тоном, двинувшись из кухни, оно заявило:
-- Я и без тебя уже давным-давно диваны оценил. Твой, кстати, не самый лучший.
Когда Сандаров мигом позже зашёл в гостиную, инородец уже развалился с видимым удовольствием на диване, вновь подперев голову лапой.
-- Ну? – Сладким голосом вопросило существо.
Сандаров, усаживаясь в кресло напротив, безмерно удивился:
-- Это ты меня спрашиваешь? Вообще-то, я хочу тебя послушать.
-- Зовут меня Новый Понедельник, я герой знаменитой сказки.
-- Что-то никогда я не слышал о подобной «знаменитой» сказке.
-- Да как так? – Новый Понедельник аж взвился. – Меня же придумал Йегрес Нитопорк.
-- Я знаю только Туве Янссон и Астрид Линдгрен.
Новый Понедельник неожиданно успокоился и почесал всей «двенадцатирнёй» правое ухо:
-- А, может, он меня ещё и не успел придумать. А, может, и его самого ещё не придумали. Не суть!  Кстати, можешь звать меня Нонедельникуас – сокращённо от Новелиас Понедельникуас (так на моём языке звучит новый понедельник) – или Новелиас.
-- И хватит ржать, -- добавил он со спартанским спокойствием.
-- Прости, конечно, -- Сандаров подавил смех, -- но это, наверно, истерика. Мне испугаться, что ли, следовало бы, если не тебя, так хоть за своё психическое здоровье, но, слушай, я сам себе поражаюсь…
-- Абсолютно неинтересны мне твои заморочки, -- холодно прервал его Новелиас, -- я так-то по делу, если что.
Сандаров снова хихикнул, но тут же заткнулся, давая жестами понять Понедельнику, что внимательно его слушает. Нонедельникуас важно (насколько это возможно лёжа на диване) поправил бабочку и заявил с гордостью:
-- Я выбрал тебя для того, чтобы ты мне помог. – Тут же он сбросил с себя напускную чопорность и сморщил рожицу: -- Ну, как выбрал – просто позвонил в первую попавшуюся квартиру. Вообще, я по сути своей – непоседа…
-- Прости,  не расслышал, ты сказал: лежебока?
-- И есть у меня одна особенность…
-- Да ты что? Всего одна?
Новелиас картинно возмутился:
-- Очень некрасиво издеваться над гостями.
Сандаров подхватил «возмущение»:
-- А очень красиво врываться в чужую квартиру, ложиться на стол и пугать?
-- Ты же сказал, что совсем не испугался. – Небрежно бросил Новый Понедельник и продолжил, как ни в чём ни бывало. – Моя особенность передалась мне от дедушки (его, кстати говоря, звали Понедельникуас), и заключается в том, что каждый понедельник я могу путешествовать в другие места и оставаться там до нового понедельника.
-- Это в какие такие места?
-- Да хоть в какие, например: в Фейнляндию, Эльфиопию, Гоблиндию, Гномландию, Гномрвегию, Гномголию (гномов просто очень много – они в одной стране не помещаются), к вам вот, в Человекообитанию, ну и вообще в любые.
-- Понятно. То есть, каждые семь дней ты перемещаешься в новый мир?
-- Почему это каждые семь? – Нонедельникуас искренне удивился. – У нас в неделе намного больше дней – после воскресенья идёт восьмедельник, девяторник, десяреда, одиннетверг, двенятница, триббота, четверсенье, пятьнедельник, шесторник, семереда…
-- Понял, понял! – Прервал Сандаров Понедельника, который, видимо, собирался перечислить все свои бесконечные дни недели. – Случилось-то чего?
-- Ваша Человекообитания, -- скорбно продолжал вещать Новелиас, -- конечно, довольно интересное, но немного неправильное место, которое я могу покинуть не в любой новый понедельник (по людскому календарю), а лишь в понедельник, который выпадает почему-то на день вашего светского Нового года.
-- Ага, нынче Новый год с воскресенья на понедельник. Ну, и в чём проблема?
Нонедельникуас засмущался:
-- Мне бы хотелось встретить Новый год в хорошей компании.
Вот этого-то Сандаров уж точно не ожидал (хотя, если разобраться, он вообще ничего сегодняшней ночью не ожидал). Но, во всяком случае, по всем законам жанра, Новелиас должен был сейчас поведать о непреодолимом препятствии, в устранении которого активное участие принял бы случайно выбранный Сандаров, а уж никак не просить того составить ему компанию.
-- А с чего ты взял, что я – хорошая компания?
-- Ну, ты же меня не вышвырнул с кухни и не упал в обморок, -- ответил Новый Понедельник тоном строгого учителя, беседующего с бестолковым учеником.

2.

Хорошо, что в офисе тридцать первого декабря никто не ждал от сотрудников выполнения какой-либо работы, а то Сандаров всё равно не мог ничего делать. И, наверное,  впервые это происходило не потому, что он провёл бурную ночку. Среди толпы менеджеров, до сведения в скулах реальных и скучных, Сандарову стало казаться, что ночной гость ему просто-напросто приснился. Шаблонные тосты и надоевшие до оскомины физиономии коллег в обычный год не добавили бы Сандарову бодрости, но сегодня Новелиас владел его мыслями и эмоциями, потому скромный праздник в конце рабочего дня не привёл его в обыденное тоскливое состояние. Домой он возвращался в действительно предпраздничном новогоднем настроении. Ведь есть ещё чудеса на свете, которые случаются под Новый год.   
-- Какие у нас с тобой на сегодня планы? – Спросил Новый Понедельник тоном законной супружницы у вернувшегося Сандарова, возлежа по своему обыкновению на диване.
Сандаров уже стал привыкать к нагловатой непосредственности Новелиаса и предпочитал не обращать на неё внимания:
-- Сперва немного отдохнуть, затем отправиться к Мурату, у которого наша компания нынче собирается. Там мы проводим Старый и встретим Новый год и потом пойдём на ёлку.
-- Потрясающий план. А твои друзья не ксенофобы случаем? – Нонедельникуас задумчиво задрал мохнатый нос к потолку.
-- Да как будто бы нет. – Сандаров немного запнулся, у него совсем вылетело из головы, что Новелиас не совсем человек. – Ну, во всяком случае, когда Маринка представила нам свою подружку, никто не был против. Особенно я.
На последних словах Сандаров слегка покраснел. Очень слегка. А Новый Понедельник воспрянул духом:
-- А ведь я намного лучше какой-то там Маринки.
-- Всё забываю тебя спросить, -- вспомнил вдруг Сандаров, -- а ты алкоголь вообще употребляешь?
-- Почему бы и нет, -- тоном бывалого «застольщика» ответил Новелиас, -- в хорошей компании и под хорошую закуску.
Сандаров подозрительно взглянул на Нонедельникуаса:
-- Слушай, а сколько ты среди людей уже живёшь?
-- Достаточно. – Важно ответил Новый Понедельник.
-- И вот, что меня ещё интересует,  откуда у тебя этот смокинг?
-- А вот это длинная и не очень интересная история, -- Новелиас пафосно вскинул левую верхнюю лапу вверх, растопырив пальцы, -- и я расскажу её тебе позже. Может быть.
Друзья Сандарова приняли Новелиаса в свою компанию с восторгом (а как могло быть иначе!). Девочки первые десять минут мяли и тормошили Нонедельникуаса, словно большого игрушечного мишку. Тот был абсолютно счастлив и жмурился от удовольствия. Мужскую половину сей факт поначалу напряг, но, когда девушки с Новелиасом наигрались вдоволь и вернулись к обществу, а тот в своей специфической манере с постоянной сменой интонаций принялся травить байки про свои путешествия, то ребята оттаяли, и тоже подпали под чары его обаяния. Новелиас отлично влился в компанию, и уже через пару часов на него обращали внимание не больше, чем на остальных участников новогодней вечеринки. Выделываться на этот раз он не стал и потому спокойно сидел за столом на стуле, как и все. Алкоголь действовал на Нонедельникуаса также, как и на остальных, поэтому веселье протекало без «отрыва от коллектива».  Также активно он участвовал и в танцевальных «минутках». Танцевал Новый Понедельник неумело, но старательно, и выглядело это достаточно уморительно.
Весь вечер периодически Новелиас заворожено пялился на двухметровую искусственную новогоднюю ёлку, переливающуюся огнями гирлянды  и красной звезды на верхушке. Он восторженно разглядывал ёлочные игрушки и даже тихонечко повизгивал от удовольствия. Красивые коробки под ёлкой также привлекали его внимание. Такая по-детски искренняя радость только улучшала всем новогоднее настроение. И тут осенило Селену. Она за рукав оттащила Сандарова в угол и зашептала ему:
-- Слушай, Ростик, а ты Новику подарок-то купил?
Сандаров вмиг протрезвел:
-- Да я даже и не подумал.
-- Ты полный осёл. Нужно немедленно ехать в магазин.
-- Да какой магазин – уже десять часов. – Сандаров жутко расстроился. – Что же делать?
-- Пойдём на кухню, подумаем. – Селена увела Сандарова под руку.
-- Ну, и какие мысли? – Спросила она, закуривая.
Обескураженный Сандаров пожал плечами:
-- Может, у Мурата что-нибудь поискать?
Селене же пришло в голову другое:
-- Нынче мне выпало дарить тебе подарок. Думаю, что в этом году ты без него обойдёшься.
Сандаров только и смог, что промямлить:
-- А, э… Ну, да, наверное… А что хоть за подарок-то?
-- Я тебе рубашку красивую купила – а то ходишь постоянно в футболках и свитерах. Новику как раз под его смокинг подойдёт. Я только другую открытку  именем Новика подпишу и постараюсь незаметно поменять её на коробке с твоим подарком.
Операция по замене прошла удачно. Близилось двенадцать часов. Решено было, наконец, включить телевизор, чтобы не пропустить начало Нового года. Традиционная речь правителя, как всегда, изрядно всех развеселила. Когда куранты начали свой бой, суетливо принялись открывать невостребованные до сих пор бутылки с шампанским, захлопали пробки, игристое вино стало бойко заливать наряду с бокалами скатерть и тарелки. Все были раскрасневшиеся, красивые и торжественные. У Нового Понедельника блестели глаза, нос его вздрагивал в нетерпеливом возбуждении, и, обхватив двенадцатипалой лапкой липкий бокал с задорным шампанским, Новелиас чувствовал себя абсолютно счастливым.
-- … одиннадцать, двенадцать! С Новым годом!!!
Зазвенели бокалы, все стали шумно и бестолково поздравлять друг друга и осушать запасы шампанского. На улице гремели многочисленные большие и маленькие фейерверки, со всех сторон неслись праздничные выкрики и поздравления. Когда все немного успокоились и успели отзвониться всем своим родственникам и знакомым, Мурат, как хозяин дома, объявил:
-- А теперь прошу под ёлочку, Дед Мороз оставил вам подарки!
Все, толкаясь и смеясь, стали разбирать коробки с открытками, подписанные их именами. Нонедельникуас с живым интересом наблюдал за процессом. Сандаров, не участвующий в общей радостной сутолоке, сделал приглашающий жест Новелиасу:
-- А ты что стоишь? Ищи свой подарок.
Нонедельникуас приятно удивился:
-- Как, и мне тоже? 
Он медленно, трепеща от радостного предвкушения, достал из-под ёлки подарок со своим именем. Все притихли и с умилением смотрели на то, как Нонедельникуас осторожно развернул серебристую обёрточную бумагу, открыл коробку и достал оттуда блестящую жемчужную рубашку. Шёрстка под глазами у него внезапно намокла. Новелиас тихо сказал, обращаясь ко всем:
-- Спасибо.
-- С Новым годом! – Ответил ему нестройный умилённый хор.
-- Иди примерь. – Посоветовала Новелиасу Наташа.
Через несколько минут Нонедельникуас вернулся в комнату. В новой  рубашке под смокингом он выглядел, как кинозвезда. Слегка небритая. Все захлопали в ладоши.
-- Слушай, -- обратился Новый Понедельник к Сандарову, -- а почему Дед Мороз тебе ничего не подарил?
-- Он себя плохо вёл в этом году. – Улыбнулась Селена.
После обмена подарками всей компанией отправились в центр города, где во всеобщей толкучке веселился народ. На Новелиаса никто не обращал внимания. Все танцевали, катались на горках и поддерживали новогоднее настроение горячительными напитками. Новелиас не мог первое время оторвать взор от огромной ели. Если новогодняя ёлка в квартире его восхитила, то от центральной он был в таком непередаваемом восторге, что просто потерял (ненадолго) дар речи. Вокруг многочисленных ледяных скульптур Нонедельникуас крутился бесконечно. Его положительные эмоции заряжали всех людей в радиусе ста метров. Сандаров сделал множество фотографий на память. Новелиасу очень понравилось позировать, да и на фото он выглядел достаточно гармонично, его облик не вызывал диссонанса с окружающей действительностью. Праздник кипел и гудел. Ночь превратилась в день. Салюты практически не прекращались. Люди танцевали и пели и пили. И все радовались Новому году как дети. Или как Новелиас.
К Мурату домой вернулись под утро, усталые и довольные. Перед сном грядущим решили ещё немного подкрепиться и закусить.
-- Ребята, -- начал распираемый восторгом Новый Понедельник, -- вы подарили мне чудесный праздник, я давно так не веселился, я просто не знаю, как описать свою радость и как вас отблагодарить. Вам-то я подарки от Деда Мороза не приготовил.
Все стали дружно отнекиваться и скоблить линолеум ногами. Но Новелиас ораторским жестом пресёк сии поползновения:
-- Но, пожалуй, я придумал, чем вам отплатить. Ведь уже настал новый понедельник нового года. – Новый Понедельник хитро подмигнул. – И я теперь свободен и могу вас всех взять с собой в путешествие, правда, короткое – до конца этого понедельника – чтобы успеть вернуть вас обратно.
-- А куда?
-- Да хоть куда. Уверен, что такое видеть вам ещё не приходилось, и вряд ли придётся.
Парни и девушки согласились слегка с опаской (честно говоря, опаска была весьма незначительна ввиду праздничного состояния). Новелиас велел всем встать в круг и взяться за руки. Одиннадцать человек и один не совсем человек выстроились вокруг новогоднего стола, держась за лапы и руки. Через миг для стороннего наблюдателя, если бы такой вдруг здесь нарисовался, они бесследно исчезли. Зато для них самих открылась незабываемая картина: фиолетовое необъятное небо с тёмно-жёлтыми кучевыми облаками окружало их со всех сторон, не вызывая, как на Земле, ощущения сферического купола над головой. Воспринималось оно действительно, как нечто безграничное и бездонное, от чего захватывало дух.
-- Это страна воздухопёров. – Пояснил Новелиас. – Здесь совсем нет земли – только воздух. А вот и сами хозяева.
К ним подлетели существа, которые излучали доброжелательность и выглядели достаточно колоритно. Они имели короткое вытянутое в длину тело, покрытое белым пухом, с двумя парами трёхпалых рук (одна пара вместо ног). На груди раздувался и сдувался (в зависимости от того, поднимался воздухопёр или опускался) летательный пузырь, достигая размеров своего обладателя. Голова походила на неправильный треугольный шлем, острый угол которого оканчивался узким ртом с тонкими губами, с огромными глазами по бокам, прикрытыми полупрозрачными веками, и носовыми отверстиями по одному под каждым глазом. На спине располагались два крыла, также покрытые пухом, только они располагались не парой, как у птиц, а друг за другом, и напоминали своим видом паруса. Воздухопёры поприветствовали новоявленных путешественников гортанными голосами и пригласили их в свой воздушный город. Так как люди были не в состоянии самостоятельно двигаться в этой воздушной среде, то хозяева их взяли на буксир (Новелиас же непостижимым образом перемещался свободно). Вскоре они прибыли в город, который свободно парил среди облаков и состоял из огромного множества скреплённых друг с другом при помощи тросов жилых ячеек, напоминающих своим видом неправильные пчелиные соты. Каждая ячейка состояла из пары небольших комнат, стенки ячеек были прозрачными и затемнялись по желанию владельца, когда он хотел уединиться. Ячейки собирались в конгломераты, между которыми формировались неровные многоуровневые улицы и площади. Каждая ячейка была освещена, причём каждая – своим индивидуальным неповторяющимся цветовым оттенком. Воздушный город на фоне предрассветного фиолетово-жёлтого неба, сверкающий миллионами разноцветных огней, выглядел настолько потрясающе, что у друзей спирало дыхание, и кругом шла голова.
Их транспортировали в Дом встреч – огромную пустую ячейку, в которой одновременно могли находиться тысячи воздухопёров – где они знакомились с многочисленными жителями города. И это нисколько не утомляло, так как воздух вокруг был такой лёгкий и чистый, что и веса собственного тела не ощущалось, а дышалось абсолютно свободно. Воздухопёры не напрягали, не вызывали раздражения – они были также легки в общении, как и их атмосфера. Людей угостили невероятными кушаньями, которые, хоть и выглядели непрезентабельно – какие-то бесформенные куски различных цветов – на вкус были просто божественные и не поддающиеся описанию. После обеда воздухопёры играли на ни с чем не сравнимых музыкальных инструментах, пели странные на человеческий слух, но в целом приятные песни, показывали невероятные воздушные танцы, в которые также вовлекли и гостей. От воза приятных и небывалых впечатлений друзья чувствовали себя как во сне. Но всё рано или поздно заканчивается. Они тепло попрощались с хозяевами неба, взялись за руки и вновь очутились вокруг своего стола. Всё для того же гипотетического стороннего наблюдателя прошло не больше секунды.
Сардаров и компания ошалели от этого путешествия.
-- Что ж, друзья мои. – Печально проговорил Новелиас. – Мне пора.
Все несказанно огорчились. Сардаров спросил внезапно севшим голосом:
-- Ты когда-нибудь вернёшься?
-- Не огорчайтесь! – Весело ответил Новый Понедельник. – Кажется, я понял вашу Человекообитанию. До свидания! Теперь я могу вернуться в любой новый понедельник!

Конец