После ночи любви

Перед чистым листом писчей бумаги, сравнимым с лепестком бе-
лой розы, я благоговейно замер, ведь мне нужно нанести на него яр-
кие слова таким образом, чтобы получился цветной узор моих мыслей
и чувств моей жизни. Работа предстоит интересная и незабываемая и
если учесть, что этот лист попадёт когда-то в руки той, которую я не
могу забыть, и если учесть и то, что я смертельно болен, а желание
жить огромно, всё это придаёт моей работе тонкий аромат любви, сен-
тиментальности и мужества. В комнату, где я нахожусь, на письмен-
ный мой стол солнце, через раскрытое окно, рядом с чистым листом
бумаги уже положило летний луч, как небесное вознаграждение за мой
будущий труд красивого письма. А море через то же окно нежно шеп-
чет волнами, что нужно его начинать и начинать с той поры, когда я
впервые привёл на его берег синеглазую девушку и начал сравнивать
её глаза с безбрежным морем. На что она отвечала:
— Это просто твой взгляд отражается в моих глазах, и ни при чём
тут синие водные просторы.
Мне неловко было быть посрамлённым ею, и потому я сказал сле-
дующее:
— Оставим в покое глаза и посмотрим на эту гряду скал. Она взды-
мается так же высоко, как твоя грудь.
— Где ты видишь гряду? — был ответ. — Это просто твоя длинная
тень упала на землю.
— Нет, что ни говори, — продолжал я, указывая ей мизинцем на
пальму вдали. — Твоя талия сравнима с тонким стволом вон того изящ-
ного дерева.
— Да, но вид его из-за дальности отсюда неважнецкий, он что твой
тонкий палец, — сострила она.
Я перенёс своё внимание на её ноги.
— Они, — сказал я хвалебно, — как вон те два луча уходящего
спать солнца, снимающего с себя юбку облаков.
И тут же я задал ей вопрос:
— А как ты на ночь будешь снимать свою юбку, медленно или бы-
стро?
— Сегодня с меня её снимешь ты, и посмотрим как: быстро или
медленно.
— Я думаю, что быстрей этого короткого поцелуя. — И я поцело-
вал её в губы, позолоченные вечерней зарёй.
Здесь же у моря, у гряды скал, под пальмой я раздел её и утонул в её
ласках. Утром, когда мы блаженно уснули на разостланных наших одеж-
дах, внезапный шторм моря слизнул нас с берега. Как мне удалось не
утонуть, самому Богу известно. В моём сознании осталась только тьма
воды и внезапный выброс моего тела опять под ту пальму. Я лежал под
ней избитый морем, немощный, нагой и один, не было со мной девушки.
Только утихшие волны что-то нежное нашептывали мне, и солнце ласка-
ло меня в те минуты одного, ставшего одиноким на всю жизнь, ибо с тех
пор я прожил один грустные годы, не встретив больше ту девушку, часто
вытирая свои слёзы сожаления о ней клочками её юбки, выброшенными
морем неделю спустя после ночи нашей с ней памятной любви.