В день святого Валентина

  Матерый адвокат, высокий и дородный, Тарас Беленовский рвал на себе редкие, поседевшие волосы, гневался.
- Кто это? Никола Хряпа? Да ты должен уже по голосу меня узнавать! Баранья твоя башка, целых две недели работаешь! – кричал он по мобильнику своему юному помощнику. – Передай Телятьеву, что я на оперативку не смогу приехать, потому что еду в областной суд. Ты понял меня? В областной суд. Запиши…вот так…О, господи, кажется очередного идиота на работу принял.
  В следующее мгновение сотовый полетел в стену и разбился вдребезги. Раскрасневшийся как самовар Беленовский принялся топтать осколки телефона. Потом в отчаянье заметался раненым зверем по комнатам. Он будто прозрел, его всё теперь безумно раздражало: ляповатые обои, люстры с деревянными висюльками, бездарные картины-натюрморты, желтые полосатые ковры, красные шторы, полная безвкусица. Да как он это допустил? Он чувствовал себя облапошенным, зафлаженным старым волком, точнее, оленем. Пятнадцать лет его водили за нос, пользовались им как тряпкой для ног. И вдобавок каждый день наставляли рога.
  Всё, довольно. В прихожей Тарас снова споткнулся о большой букет чайных роз со вложенной в него валентинкой - сердечком. И текстом: пусть не погаснут наших чувств огни! Пусть ярче светятся они! И под этим перлом подпись: Леопольд. Кто этот чертов Леопольд? Какой-нибудь сотрудник-доходяга с её кафедры? Беленовский стал перебирать всё окружение своей жены Ксении. Но только никаких Леопольдов и близко не было. Неужели студент? На молоденьких потянуло? Или же зашифровался кто-то – Лёва, Лев, Леонид. Адвокат принялся лупить букетом по входной двери, приговаривая:
- Вот тебе Леопольд!
  Ни одного рубля теперь он не пошлёт Алексею, её сыну-шалопаю в Москву. Пусть сам приучается зарабатывать, пусть вагоны разгружает на трёх вокзалах. А то видите ли нежная, творческая натура. Хочет ставить спектакли ни много ни мало – во МХАТе. Амбиции просто прут через край. Третий год он будто бы поступает во все театральные вузы. Врёт ещё: с Табаковым он на короткой ноге, и Волчек даёт прикурить на её репетициях. Ну а Ксения верит, жалеет детинушку. Вот пусть теперь сама его финансирует или некий Леопольд. Интересно, где она сейчас? Беленовский выудил из дипломата ещё один мобильник, начал жать дрожащими руками на кнопки. Ксения не отвечала. 
- Она с ним сейчас наверняка! С ним! Ксюша, юбочка из плюша!
  Он знает как разрулить ситуацию. Тарас метнулся к письменному столу. «Макарова» в потайном месте не было. «И сюда она уже добралась, умыкнула его именной пистолет. Вот бестия». На глаза ему попалась настенная, свадебная фотография в рамочке. Начало их медового месяца. Они с женой в Венеции, обнявшись, сидят в гондоле. Они очень счастливы. У него нелепый, наивный вид. А теперь нет для него ненавистнее существа, чем Ксения. И чёрен тот день, когда он познакомился с ней в аэропорту. Главное, она летела на север в Питер, а он в Адлер, в санаторий. И пусть себе летела бы, так нет, влюбился в неё как последний дурак. Взял билет на самолет, в котором летела Ксения.
  Беленовский сорвал со стены фотографию, хотел хватить ей об пол, но не смог. Потом вообще замер, застыл на месте, услышав как щелкнул замок в прихожей. «Это она, интересно, с Леопольдом или без? А, может, это он открывает своим ключом». Тарас поднял с полки массивный, бронзовый подсвечник. «Звездану сейчас обоих!».
   Ксения, моложавая, прелестная брюнетка была одна. Гримаса умиления, вальяжности сошла с её лица, сменилась ужасом и страхом.
- Тарас?
- Тарас. А он где?
- Кто?
- Дед Пихто! Твой хахаль Леопольд!
- Что?
  Беленовский выскочил с подсвечником в коридор, к лифту – никого, только черная кошка шарахнулась от него вниз. Адвокат вернулся, подхватил из рук жены пакеты.
- Какой хахаль? Что здесь происходит?
- Так, вино, креветки, шоколад. А это что? – Тарас подозрительно тряс содержимое пакета.
- Рубашка.
- Леопольду?
- Нет, тебе. Какому Леопольду?
- И размер не мой, на бычью шею.
- Твой размер, сорок второй…А что здесь за свинарник, разгром? Розы…ты с кем тут дрался, милый?
- Я тебе не милый.
Тарас поднял с пола «валентинку»:
- Вот, читай и восхищайся.
Женщина только всплеснула руками:
- Это какой-то розыгрыш, наваждение.
- Пятнадцать лет дурила ты меня, водила за нос. Ты ежедневно наставляешь мне рога.
- Какие рога? Бред, бред…А кто принёс цветы?
- Да парень в красной кепке, видимо, студент, курьер от Леопольда, носастый, кудрявый такой. Кто он этот Леопольд?
- Понятия не имею.
- Ксения, лучше жестокая правда.
- Не в чем мне виниться.
Женщина сбросила шубку на кресло.
- Всё решим цивилизованно. Я оставлю вам квартиру, дачу, гаражи…
- Перестань, Тарас.
- С книжек и карточек всё сниму, отправлю Алексею, - не унимался адвокат, - продолжайте, дерите, дерите меня как липку.
Звонок и резкий стук в дверь прервали истерику Белиновского. Он воспрянул:
- Это Леопольд!
Подсвечник снова оказался у Тараса в руках. А на пороге стоял запыхавшийся парень кавказской наружности, черные глаза его метали молнии.
- Извини, отец, ошибка вышел, - выпалил парень с акцентом.- Перепутал я дома случайно. Это же семь «б» Терешков?
- Ну да, - растерянно молвил Беленовский.
- А мне надо семь «в». Отдай цветок, пожалуйста.
Тарас шаркнул ногой по остаткам букета.
- Пожалуйста…но это всё, что от него осталось. И записка. Слушай, кацо, я тебе дам денег на цветы, и сверху, если ты мне скажешь, от кого были розы? Кто этот Леопольд?
- Это хозяин мой, директор рынок Лев Иванович Боярский.
- Ясно. Родственник арстиста?
- Нет, хозяин.
Беленовский протянул купюру гостю. Парень благодарно замигал глазами, улыбнулся широко…и был таков.
- Прости, милая, пойми…
- Согласись, это уже слишком, Тарас.
- Я ведь тоже нёс тебе подарок.
- Как?- насторожилась женщина.
Беленовский вытянул из кармана брюк футлярчик.
- Вот, пожалуйста.
В одно мгновение колье тонкой змейкой обвило полную, короткую шею Ксении.
- Ой, Тарасик! - пискнула она.
- Нравится?
- Это же безумно дорого.
- Что деньги, милая!
Адвокат крепко обнял жену. У Ксении мелькнуло: «Ах, какой выдумщик Леопольд, душка, как вывернулся. Как нарядился, истинный актёр! И слова-то какие нашёл…».