Крабов

               

     Июльское солнце палило над нелепым, тонущим в людском гомоне рынком. Торговали тут, как водится, всем на свете: продуктами и овощами, обувью и заграничными тряпками. Сквозь ряды торгующих, испуганно озираясь по сторонам, шёл студент юрфака, ленинский стипендиат Генка Зудилин. Он искал передвижной пост – полицейскую будку. На третьем заходе в рынок Геннадий не выдержал и озадачил улыбчивую бабушку, насыпающую семечки в стаканы.
- Вон энта конура, - отозвалась она и сплюнула.- Да чтоб сгореть ей синим пламенем до тла.
  «Добрая бабушка, однако».
     Пост размещался прямо у дороги. За мутными, грязными окнами будки ничего не было видно. Входная дверь не открывалась. Геннадий постучал в окно монетой. Подождал и развернулся уже, чтобы уйти восвояси, но не тут-то было. Его окликнул хриплый баритон, принадлежавший высунувшейся большой рыжей голове.
- Эй, малый? Чего тебе?
- Добрый день, мне нужен старший лейтенант Корытин Отто Валерьянович.
- А на кой он тебе?- спросила голова. – Я за него.
- Да вот письмо тут, почитайте.
    Волосатая рука в наколках вырвала у Зудилина бумагу. Через несколько секунд дверь со скрежетом распахнулась.
- Просю!
    Студента сразу же обдал водочно - огуречный запах. Конопатый детинушка с погонами лейтенанта убрал початую бутылку в тумбочку, застегнулся, тяжело вздохнул, заговорил-забулькал:
- А я ночь в засаде сидел, убийцу ловили, потом вот сюда, на пост.
- Подробности расскажете?
- Нельзя, сынок, тайна следствия, - парировал рыжий.
- Мне для курсовой работы надо.
- Понимаю, потом уж, когда возьмем отморозка.
- Вот бы и мне в засаду.
- Он очень опасен, серийный киллер. В клопа попадает с пятнадцати метров.
     Генка достал из пакета общую тетрадь и принялся записывать.
- А как вас зовут?
- Крабов Герман Николаевич.
     Эта фамилия ему очень подходила. Пузатый, рукастый, мордатый, с выпуклыми серыми глазами, сросшимися мохнатыми бровями и приплюснутым сломанным носом. Членистоногий в человеческом обличье, да и только.
- Как вы попали в органы? Три слова о себе.
   Крабов задумался и хищно улыбнулся:
- Это лишнее, дружище, только с разрешения майора.
- Какого майора?
   В этот момент затрещала, завибрировала черная настольная рация, а из неё донеслось шипение:
- Краб! Ответьте Кочету! Краб! Доложите срочно!
- Вот, легок на помине, кнут наш. Кочет, кочет, я – Краб, на объекте шестьсот шестьдесят шесть без происшествий! – отчеканил Герман.
- Стажер Зудилин у тебя?
- Так точно.
- На периметр возьми его. Как понял?
- Есть, товарищ майор.
  Тут рыжий двинул что есть силы обеими клешнями по столу. Потом достал из кобуры пистолет Макарова, отвел затвор, прицелился в гостя, нажал на спусковой крючок. У Генки пробежал мороз по коже. Слава богу, в магазине не было патронов.
- Вот так, студент, всё под контролем. Ты, случаем, не родственник майора? Нет, не Кочет ты?
- Нет, я – Зудилин.
- На большого зверя пойдем сейчас, не на шмакодявок каких-нибудь. На матёрых хищников рынка. Не трусь, сынок, прорвемся.
  Зудилин двинулся вперед за необъятной спиной лейтенанта. Остановились они у лотков «Живая рыба». Тут голый по пояс белобрысый парень энергично отгонял журналом мух от замученных щук, линей и карасиков. Генка зажал нос от резкого зловония, противогаза явно не хватало.
- Не понял! Это что за выставка? Откуда силитеры, Гринь? – рявкнул Крабов.
- Начальник, всё путем. Есть весточка от Лешего, - таинственно ответил парень и ловко сунул грязную газету полицейскому под мышку.
- Посмотрим, почитаем...
  Дальше на пути «патруля» возникли горы дынь и арбузов. Около них на деревянных ящиках сидел задумчивый, худой армянин. Он играл сам с собою в шахматы.
- Здорово, Фишер! – приветствовал его небрежно Крабов.
  Продавец устало кивнул рыжему.
- Бей конем! Бери за фук, кацо! Теперь мой ход. Покажешь накладную-то на ягоду?
- Ес, оф кос, - откликнулся гроссмейстер и достал бумаги из-за пазухи.
  Заметив между бланков денежные купюры, Герман оживился, победно лязгнул зубами и крякнул. Не подвел и мясной ряд. Румяные, смешливые женщины нагрузили полицейского и стажера двумя большими пакетами со свиной нарезкой.
- Привыкай, студент, - заметил Крабов.
- Не многовато, Герман Николаевич?
- С бродячими собаками поделимся. И, кстати, ты как живешь-то вообще? С родителями?
-Нет, в общежитии.
- Ну, значит, пацанов накормишь до отвала.
  У постовой будки их уже дожидалась тройка пятнистых, лохматых дворняг. Собаки радостно виляли хвостами и ластились к полицейскому.
- Здорово, бобики! Охрана моя ненаглядная! – воскликнул Крабов, открывая пакет. – Вот вам, черти! Вот!
    Собаки яростно вцепились в брошенные кости, а Зудилин получил легкий подзатыльник от лейтенанта.
- С почином, сынок.
- Спасибо, дяденька.
- Дяденька?
  Крабов хохотнул, разлил водку по стаканам и достал дежурную тарелку с винегретом.
- А ты еще и комик к тому же. Это хорошо. Значит, подружимся. Махнем не глядя и не чокаясь?
- Естественно.
  Рыжий лихо залпом осушил стакан. Геннадий тяжело вздохнул и морщась выпил. Не любил он это дело. Теплая волна накрыла его с головой. Молодое сознание затуманилось и задымилось.
- Где Отто Валерьянович? – спросил он заплетающимся языком.- Почему его нет на рабочем месте? Безобразие. Я сообщу генералу, отображу этот факт в курсовой.
- Ты чего, чудила? Давай-ка лучше закуси, - рявкнул Крабов.
- Ты его ликвидировал, упырь! В каком колодце он лежит? Я знаю всё про тебя, кровосос. Обложил данью простых людей. Вся Россия в упырях! Я этого так не оставлю.
  Удар наотмашь в ухо сбил Геннадия с ног, оглушил.
- Дурак, сопля зеленая.
  Полицейский подтянул стажера на топчан.
- Вот гаденыш. И что с тобой теперь делать?
   Рыжий сунул мясо в холодильник, веером разложил на столе полученные купюры, стал проверять их подлинность на свет...