Глава 7. На перекрёстке дорог...

  ВЛАДИВОСТОК - МОСКВА, Август 2003

   Глаза Виктории метали молнии, Кирилл никогда в жизни не видел её такой.
- А я поеду, понятно?! - в сотый раз повторила она за последние дни. - Кирилл, ну пожалуйста! Эта поездка чисто деловая, буквально три дня, я же сразу беру и обратный билет. Хочешь, заблокирую возможность его обмена? - хитро усмехнулась она. - Господи, ну пожалуйста, поверь мне, что эта поездка не повлечёт за собой никаких последствий! Хочешь, на Библии поклянусь?! Я понимаю, что ты заботишься обо мне, мы через многое вместе прошли, но... Позволь мне стать взрослой. Да, иногда зимой я буду тебе звонить и просить, чтоб ты вышел прогуляться со мной, ты же знаешь, по гололёду мне пока никак... Но в целом я поправилась, поверь мне. Возврата в прошлое нет. Оно меня многому научило и на прежние грабли я не наступлю. Если ещё раз позволить разбить мне сердце, так ювелирно осколки я уже не соберу...
- Свежо предание... - пробурчал Кирилл, отхлёбывая горячий чай. Этот спор шёл между ними буквально не на жизнь, а на смерть уже восьмой день — и за завтраками, и за обедами. По умолчанию они оставляли вечернее время на «личное пространство», коего по большому счёту ни у кого из них не было, просто это было законное время отдыха или возможность сделать то, на что в повседневности не всегда хватало времени. Конечно, они частенько пересекались и вечерами — с Дашей гуляли, например, или ездили куда-то, но в основном друг другу не навязывались. Каждый уважал пространство другого, но при возникновении форс-мажора они незамедлительно приходили друг другу на помощь. «Викуль, атас, не успеваю забрать Дашку, и Марина у клиента» - летело сообщение на телефон в разгар подготовки к государственным экзаменам. «Не волнуйся, браток, всё поправимо! Доставлю ребёнка к подъезду и побуду до приезда кого-то из вас!» - летело мгновенно в ответ.

   Она никогда не забывала, чем обязана ему. Фактически жизнью. Тем, что снова научилась ходить. Тем, что он убедил её обратиться к Саше, который подарил ей новую жизнь. Он был самый дорогой человек в жизни. Даже больше, чем брат. Если бы возникла необходимость, она отдала бы за него всю кровь до последней капли. И всё-таки это было не то чувство, что связывало её в своё время с Вадимом. Вадим был олицетворением жизни, воздухом, она не обманывала себя, понимала, что ей наверное до конца жизни суждено засыпать и просыпаться с его именем на губах...

   Она достигла всего, чего хотела — без проблем защитила диплом, в котором красовалось большинство оценок «отлично», хотя на красный она и не претендовала никогда. Продолжала часто видеться с Сашей, а иногда и с Сергеем, который, как он сам смеялся, «контролировал процесс». Её походка стала намного плавнее, было легче наступить на ногу, и теперь она не так сильно выворачивала её, как прежде. Постепенно восстанавливалась и рука. С позвоночником было сложнее. Порой именно из-за болей там ей теперь сложно было встать с постели, но она преодолевала себя и выполняла всё, о чём говорили Саша и Сергей. У неё не было оснований не доверять им. Они ей жизнь спасли, научили жить совсем иначе. Со временем она научилась чувствовать каждую косточку внутри, и не только косточку, но даже спинной мозг, и постепенно училась управлять своим состоянием.

   Кроме того, продолжала работать под началом Егорыча, который сразу после получения диплома предложил ей стать ответственной за выпуск газеты. Поначалу она отказывалась, но после того, как он напомнил, что во многом благодаря её материалам тираж газеты за последние четыре года вырос в полтора раза, сдалась. Они продолжали периодически выпускать в печать материалы, касающиеся незаконного присвоения муниципальной собственности — там оказалось замешано довольно много людей не последнего ранга в политике и бизнесе города. Получился такой своеобразный газетный сериал на острую, злободневную тему. Именно эти публикации во многом способствовали дополнительному тиражу газеты. К тому же Виктория проявила себя как блестящий интервьюер, довольно часто беседовала с известными в городе людьми на разнообразные темы, а когда приезжали известные актёры театра или кино, не упускала случая побеседовать и с ними. За годы работы в хорошем издании она заработала отличную репутацию и гордилась этим. Она понимала, что всем, чего достигла в карьере, обязана Егорычу, его терпению и вере в неё.   Даже в сложные моменты её жизни он шёл ей навстречу. И теперь она не могла и не хотела его подвести. Приняв доверенную ей должность, Виктория словно открыла очередную новую страницу жизни. Жизни, которая в основном проходила в стенах редакции. Конечно, она успевала и с Сашей заниматься, и самостоятельно. Её устраивало, что почти нет времени и возможности отвлекаться на посторонние мысли и концентрироваться на чувствах, которые не имели права на существование.

   Вот так всё и шло — обыденно, но при этом всегда было место радостным моментам и душевному общению. Только после получения диплома Виктория вспомнила про фоторепортаж из Европы, до которого всё не доходили руки. Хорошо, что она сопроводила каждый снимок маленьким рассказом о той или иной достопримечательности, а то с течением времени и под напором новых ощущений в жизни впечатления за прошедший год немного потускнели. Она не знала, что с ним делать — издание Егорыча не формат для подобного рода репортажей.

   Но когда она поделилась с ним соображениями на сей счёт, он мгновенно нашёл решение. Он видел те снимки и понимал, что обидно пропадать такой красоте в недрах компьютера.
- Слушай, а что, если... Помнишь, ты сотрудничала с одним московским изданием? Или нет, лучше наверное не надо... - он пожалел о сказанных словах, вспомнив, какими печальными последствиями обернулась для неё в итоге та поездка. Но она уже ухватилась за эту идею:
- А ведь это и правда выход... Надо связаться с ними... Издание-то отличное, и они могли бы взять, думаю...
- Вик, но это...
- Что? Да не волнуйся ты, Егорыч, может, мне и не придётся ехать туда, материалы я им по электронке перешлю, а гонорар они мне могут почтовым переводом вернуть... В любом случае, мне не хочется упускать этот шанс. Ничего опасного эта поездка не предвещает, даже если придётся поехать. Ты же отпустишь меня? - подмигнула она.
- Я-то отпущу, ибо ты, как любой другой сотрудник, имеешь право на законный отпуск и ещё шестьдесят дополнительных дней к нему. Я соблюдаю законодательство. Но в данном случае готов тебе дать три дня. Максимум пять. Делай что хочешь, но ты обязана уложиться в этот срок, если они настоят на твоём приезде. И никакие отговорки типа нехватки билетов в сезон не принимаются. Бери сразу туда-обратно, так ты ещё и сэкономишь. Свои деньги и мои нервы.

   Виктория признавала правоту Егорыча, а потому безропотно согласилась с ним. Кроме того, нервничать будет не только Егорыч, если ей всё же придётся поехать... Но заранее она не стала ничего говорить Кириллу. Для начала связалась с редакцией, сообщила, что есть материал для их издания и напомнила, что уже работала с ними, прикрепив пару снимков из серии европейского вояжа. Как ни странно, но из ответного письма она поняла, что они про неё прекрасно помнят и с удовольствием возьмут весь её материал — сейчас как раз сезон отпусков, так что очень удачно фоторепортаж будет смотреться, и неважно, что снимки годичной давности — ведь по большому счёту важнее не дата, а умение схватить неповторимость момента. Они просили переслать, а лучше привезти лично все имеющиеся у неё материалы. При личном присутствии они могли бы заключить с ней трудовой договор с возможностью в будущем пересылать материалы и получать гонорар по почте, то есть фактически предлагали ей на неопределённый срок стать их внештатником. Но договор требовалось подписать лично, ни о какой пересылке по факсу не могло быть и речи. Вот так судьба решила за неё, невольно подумалось ей. Упускать возможность сотрудничества ей не хотелось, у неё порой скапливались рассказы, подходящие для публикации как раз в подобном издании. Она вместе с фоторепортажем могла опять предложить им серию рассказов для новогодних номеров, но этот момент можно будет обговорить на месте.

   «Благословение» Егорыча отнюдь не означало, что и Кирилл воспримет ситуацию подобным образом. Наоборот, Виктория мысленно подготовила себя к серьёзному противостоянию, прекрасно зная точку зрения названного брата и о Вадиме, и его поступке, и о том, что ей не следовало ездить в Москву вообще. Он её предупредил, помнится, сразу после того, как она снова встала на ноги: «Больше не сунешься туда ни под каким предлогом! Костьми лягу, но не отпущу, поняла?!» Тогда она безропотно приняла его точку зрения, никто ведь не знал, как обернётся жизнь... Но теперь она и правда чувствовала, что оправилась от потрясения, и в немалой степени была обязана этим Саше, его умению и терпению объяснить ей сложные для восприятия вещи доступным языком. И не только объяснить, но и заставить почувствовать. Да, она не может перестать любить Вадима, это чувство — часть её. Но она понимала и то, что не нужно зацикливаться на страданиях, да и не до них ей было с тем ритмом жизни, который она сама себе построила... Пусть любовь живёт в глубине сердца, она не мешала ей двигаться вперёд, а порой и стимулировала. Всё же в глубине сердца жила непостижимая надежда, что они непременно однажды встретятся... Она не фантазировала на эту тему, давно избавившись от всех «если бы...» В этом случае она полагалась на волю судьбы, хоть и была реалисткой в большей степени, чем фаталисткой.

   Виктория не задумалась о том, насколько возможна встреча с Вадимом даже тогда, когда осознала, что поездка в Москву — неизбежна. Наоборот, легче было убедить себя, что в многомиллионном городе шансы случайно столкнуться равны нулю. Ибо она понимала правоту Кирилла отчасти и вовсе не стремилась специально искать Вадима — слишком больно, ни к чему всё это... Надо просто смириться, что вместе им не быть... И идти по жизни дальше. Идти, к счастью, чуть более ровно, чем раньше... Будет лучше, если судьба убережёт их от встречи, для обоих лучше.

   Но Кирилл буквально встал на дыбы, узнав о предстоящей поездке. Его можно было понять — он как никто наблюдал последствия предыдущей поездки и, кроме того, прекрасно понимал, что Виктория продолжает любить Вадима Шаганова, хотя внешне её жизнь вроде наладилась. Она была отличной актрисой, но его не обманешь. Сердце её было порвано в клочья, но она была из тех, кто любит один раз в жизни с полной самоотдачей. Жаль, что выбор её пал на столь неудачную кандидатуру... Лишь однажды она ясно дала ему понять словами:
- Кирилл, пожалуйста, не мучай меня лишний раз. Да, я его люблю. Несмотря ни на что. Я не знаю мотивов его поступка и теперь уже не хочу знать. Наверное, он сделал то, что посчитал нужным и не пожалеет. Но я очень благодарна ему за всё. Да, благодарна. Хотя бы за те дни настоящего счастья, что были у нас, за то, что знаю — сердце моё не каменное и умеет любить. Именно он помог мне это понять. Знаешь, теперь, с течением времени и благодаря урокам Саши, я изгнала из сердца негатив и сохранила только светлые моменты. Я не забуду нашего ребёнка и не перестану жалеть о том, что ему не суждено было родиться — иначе в моей жизни был хоть какой-то определяющий смысл. А так — просто всё идёт по накатанной. Ну и пусть идёт. У меня жизнь в любом случае более деятельная, чем у большинства людей, подобных мне. Я это ценю. Может, с течением времени мне захочется новых отношений. Сейчас я об этом судить не берусь. Потому что нет смысла себя обманывать. Я люблю его, - повторила она будто сама себе.
- Но так не должно быть! - Кирилл не мог понять её поведения. Благодарна она гадёнышу этому, ишь ты... И это после всего, что из-за него пришлось вынести...

   И всё равно в глубине души он её понимал. Потому что способность любить у всех разная. У неё была такая вот — глубокая и чистая, способная на всепрощение. Жаль, что без единой надежды на взаимность... Кирилл хотел одного — любой ценой уберечь её от повторных страданий. А потому был рад, что средоточие её жизни тут, во Владивостоке, за семь часовых поясов и тысячи километров от Шаганова. Что она оборвала все нити и найти её он не сможет, даже если захочет — нет ни почты, ни домашнего адреса, ни телефона...

   И вот она огорошила его новостью о том, что московское издание предлагает ей сотрудничество, и для заключения договора требуется личное присутствие...
- Нет! - его крик был похож на взрыв. Она даже вздрогнула от неожиданности. - Нет, ясно тебе?! Никуда ты не поедешь, пусть они катятся со своим сотрудничеством! Ты что, мало зарабатываешь? Так я могу взять тебя себе в помощники, будем в команде работать, я — оператор, а ты — комментатор! - он шутил, конечно, помня, какого она мнения о себе в кадре. Но в данной ситуации был готов на что угодно, лишь бы не пустить её в Москву.
- Кирилл, ну пойми, что вовсе не в этом дело! Я знаю, чего ты боишься, но обещаю — ничего подобного. Пойми, что случайная встреча с единственным человеком, которого я знаю в Москве, равна нулю, а искать его специально мне ни к чему!
- Ты сама сказала, что любишь его, кто знает, до какой степени всё обострится, когда снова там окажешься! - продолжал кипятиться он.
- Господи, ну пожалуйста, давай не будем об этом, не накручивай себя! Это чисто деловая поездка буквально на два-три дня! Егорыч отпускает меня буквально на пять дней, но это с учётом перелётов и разницы во времени. Он мне ясно дал понять — растерзает, если не вернусь в срок.
- Кто тебе вообще подкинул эту идею снова связаться с москвичами?!
- Я сама про них вспомнила, - Виктория решила не подставлять под удар Егорыча. - Кроме того, хочу им сразу предложить несколько историй для новогодних номеров.
- Ну зачем это тебе? - Кирилл всё ещё надеялся переубедить её. - Хочешь испытать судьбу? Помни, что шутки с ней плохи.
- Кому, как не мне об этом знать, - вздохнула Виктория. - Нет, я не хочу никого испытывать или искушать. Просто чувствую, что должна поехать. Пожалуйста, верь мне — ничего плохого не случится. Я и сама молюсь о том, чтоб нигде случайно не столкнуться с ним, - честно призналась она.
- А если не убережёт? - Кирилл нажал на болезненную кнопочку.
- Не знаю, - после секундной паузы отозвалась она. - Просто уйду... Наверное... - ибо выяснять всё было бы слишком болезненно...

   И всё же Кирилл продолжал спорить с ней на эту тему, ему категорически не хотелось отпускать её, вот как в тот раз, когда... Конечно, сейчас она едет туда совсем ненадолго, но всё равно ему казалось, что проще отказаться от этой поездки, чем искушать судьбу. Все разумные аргументы Виктории казались ему не более чем способом усыпить его бдительность. Этот спор казался нескончаемым, пока Виктория не попросила его дать ей право самостоятельно принимать решения. Он капитулировал. Но напоследок жёстко предупредил:
- Если вдруг что-то... Ну, ты понимаешь... Не надейся, что на сей раз шевельну хоть пальцем! Это твоё решение, вот и будешь сама расхлёбывать возможные последствия! - несмотря на всю грозность его тона, Виктория слышала в этом предупреждении заботу о ней и страх за неё.
- Спасибо за доверие и поддержку! Так значит, я могу теперь, получив твоё благословение, забронировать гостиницу?
- Делай как считаешь нужным! - спор был исчерпан.

   Виктория обезоруживающе улыбнулась. Победа осталась за ней, но почивать на лаврах было рано. Ей удалось убедить Кирилла, что ничего страшного эта поездка ей не сулит, но вкус этой маленькой победы не подарил ей особой радости. Потому что она дорожила мнением Кирилла, а тут пришлось пойти наперекор ему. Словно отплатила ему чёрной неблагодарностью за всё, что он в своё время для неё сделал... Она же понимала, что его категоричность продиктована заботой. Оба не могли стереть из памяти те месяцы, когда она не могла ходить. И хоть всё, слава Богу, наладилось, но опасения Кирилла никуда не делись, потому что он знал о чувствах Виктории.

   Но он не знал о том, что она нашла сайт радиостанции, где работал Вадим, и иногда по возможности слушала его эфиры. Нечасто, но всё же не могла устоять. Но ей просто жизненно необходимо было иногда услышать его голос... Она будто пыталась отыскать в звучании его голоса понимание его поступка. Это было глупо, но те сладостные минуты во многом помогали ей преодолеть сложные моменты восстановления, когда хотелось выть от боли в позвоночнике. Превозмогая себя и помня советы Саши и Сергея, она раз за разом выполняла упражнения до тех пор, пока не нарастало ощущение бессилия. После чего шла на кухню, заваривала чашку кофе или чая, возвращалась в комнату, заходила на сайт и щёлкала кнопкой «радио-онлайн». Единственное, чего всеми силами избегала — чтения его гостевой, считая, что ей это ни к чему. Да и не было там, по большому счёту, ничего интересного. Ещё от первого посещения осталось ощущение, что владелец редко сюда заходит, что ему вовсе неинтересны восторженные вопли поклонниц.

   А вот его эфиры слушать было интересно, более того, иногда у неё было ощущение, что некоторые песни звучат специально для неё. Это было глупо, но избавиться от этого ощущения было сложно. Особенно, если звучала песня «Only you» однажды посвящённая ей. Она старалась на этом не зацикливаться — всё могло быть простым совпадением. И всё равно невольно сердце падало в пропасть, когда она слышала её...

   Готовясь к поездке в Москву, Виктория понимала и то, что это очередное испытание на прочность, искушение. Сумеет ли она пройти мимо всех тех мест, где бывала с Вадимом, с которыми связано столько восхитительных воспоминаний? Ведь передвигаться по городу придётся всё равно... Сейчас ей было сложно ответить на этот вопрос. Ни к чему предположения, пусть всё будет, как судьбе угодно. Одно ощущение её не покидало — она чувствовала, что должна поехать. И не только для того, чтоб заключить договор. Что-то тянуло её туда, а что — она не в силах была объяснить. Но со своей интуицией давно уже не спорила.

   Кирилл безропотно отвёз её в аэропорт на предпоследней неделе августа и на прощание попросил:
- Без глупостей, хорошо?
- Обещаю, шеф! - козырнула она, протягивая ему левую руку на прощание. Кирилл отметил, что пальчики стали ещё ровнее за последний месяц. Ровнее и немного сильнее. Молодец она всё-таки, что не останавливается на достигнутом! Хотя он знал, что ей непросто преодолевать иногда болевой порог из-за восстановления осанки. Но процесс шёл, медленно, но верно шёл.
- Ты не мне обещай, а себе. Будь умницей! - он чмокнул её в щёку, и она поспешила к стойке регистрации.

   Перелёт прошёл без эксцессов, хотя был долгий и утомительный. Уснуть почти не получилось. Попыталась «уйти в себя», прочувствовать позвоночник — смогла лишь поверхностно. Ни писать, ни читать не хотелось. Невольно одолевали воспоминания... Может, Кирилл прав, и не нужно было ей ехать сюда... Но теперь поздно отступать. Она сообщила о своём приезде редакции журнала, её ждали и подготовили договор. Едва сойдя с трапа самолёта, придётся съездить туда — время позволяло как раз, ну а потом в гостиницу.

   Вообще, будет идеально, если удастся решить вопрос в течение пары дней. Виктория ещё не сошла с трапа тут, в Москве, а ей уже хотелось домой... Там всё определённо и безопасно, а тут... Что ей готовят эти дни и часы в Москве? Она не могла знать... И теперь, когда она была тут, ей стало страшно, что не сумеет противостоять соблазну, пойдёт, например, на ту скамейку или в кафе... Даже не для того, чтоб его там случайно встретить, а просто... Надышаться воспоминаниями... Разумом она понимала — не нужно этого, она ведь с такими неимоверными усилиями в себя пришла...

   И всё же дело было прежде всего. Сойдя с трапа самолёта и пройдя досмотр, она села в такси и назвала адрес редакции журнала. Понимала, что они могут испугаться её немного помятого вида, но у неё отчасти было оправдание — следующий день был выходной, так что все рабочие вопросы следовало решить именно сегодня.

   На удивление, её встретили весьма благожелательно, тут же пригласили к ответственному редактору и показали договор. В принципе, её всё устраивало, и она без раздумий подписала, не выторговывая себе особые условия. Ни к чему они ей, если она будет работать удалённо. После подписания она показала им полную версию европейского фоторепортажа. На просмотр пригласили даже главного редактора, и она была в восторге. Номер должен был быть вот-вот подписан в печать, но ради такого великолепия они решили добавить к номеру несколько дополнительных страниц типа приложения. Успели даже показать, как приблизительно всё будет выглядеть — Виктория про себя отметила, что все сотрудники отлично вышколены. Ей всё понравилось, и тогда главный редактор дала распоряжение подписывать номер в печать. Насчёт гонорара договорились, что Виктория получит его через несколько дней, после выходных следовало ещё подготовить отчётность. Значит, придётся задержаться на лишний день, но в пять дней, данных Егорычем, она укладывалась. Она и так сделала всё возможное, чтоб пребывание в Москве было максимально коротким.

   Теперь она хорошо понимала, что имел в виду Кирилл, не желая её отпускать — всё-таки он хорошо её знал, слишком хорошо... Если во Владивостоке у неё были способы противостоять воспоминаниям, то здесь это было практически невозможно. И всё же надо было сдержаться любой ценой. Слишком хорошо она усвоила предыдущий урок...

   Уйдя из редакции, она по старой привычке спустилась в метро и доехала до гостиницы. Оформив документы у дежурной, поднялась в свой номер, и наконец смогла сбросить обувь. Помассировав ноги, прошла в ванную. Душ вкупе с шапкой ароматной пены помог взбодриться и прийти в себя. И она почувствовала, что проголодалась. Но идти совершенно никуда не хотелось. Она помнила, что неподалёку от этой гостиницы есть кафе. Идеально, если они занимаются доставкой блюд. Один раз можно позволить себе шикануть. Просто ей не хотелось никого видеть, хотелось тишины и покоя. По телефону она выяснила, что да, возможен развоз блюд. Ей рассказали о нескольких пунктах меню, и она попросила, назвав адрес гостиницы, доставить ей всё названное — пару салатов, пасту и порцию их фирменного пирога. Последний можно на завтрак оставить, решила она.

   Заказ доставили достаточно быстро, она расплатилась с молодым симпатичным парнем, оставив ему щедрые чаевые, и прошла в комнату. Паста исчезла с завидной быстротой. Потом она немного позанималась — эспандер прихватила с собой, он не занял много места в чемодане.

   Если бы не усталость, можно было прогуляться, но она понимала, что ноги её такой нагрузки не выдержат. А потому прилегла на кровать. И буквально через пару минут уснула. Даже о Вадиме подумать не успела...

   ...Проснулась, когда солнце стояло уже достаточно высоко, а взглянув на часы, обомлела — спала около пятнадцати часов! Вот что значит дыры времени... Освежившись в ванной, Виктория оделась и задумалась о том, чем хочет заняться. В принципе, особых дел не было. Можно было просто прогуляться. Но построить маршрут так, чтоб не было лишних соблазнов. Съев кусочек пирога и выпив чашку кофе, она взяла в руки свой телефон и тут увидела сообщение от Кирилла, пришедшее ещё несколько часов назад. Он просил перезвонить Сергею, тому что-то нужно было у неё спросить. Она решила не тянуть и позвонить прямо сейчас — во Владивостоке день в разгаре. Что могло ему понадобиться, терялась она в догадках...
- Алло, Сергей? Это я, Вика... Кирилл сказал, ты просил позвонить?
- А, Шумахер! - рассмеялся абонент на том конце провода. Он часто называл её так, намекая, что скоро она будет гонять на лыжах, как Шумахер на болиде. - Да, привет. Что ж ты не сказала, что в Москву едешь? Сашку предупредила, а мне не сказала... Ну да ладно. Слушай, мне нужен препарат, - он произнёс название. - Это витаминно-травяной комплекс. Здесь у нас такой достать трудно, а в Москве — запросто, особенно в сети крупных аптек. Окажи услугу, а? Возьми оптом, баночек пятнадцать самого большого объёма по сто капсул. В цене потом сочтёмся.
- Сергей, ты же понимаешь, дело не в деньгах, но меня с таким грузом наверное не пустят в самолёт...
- Знаешь, ты можешь пять банок взять с собой спокойно, это же не наркотик. Тебе это любой таможенник скажет. Но на остальные наверное и правда лучше оформить курьерскую доставку. Сделаешь?
- Сделаю, ради тебя — всё, что угодно сделаю! - улыбнулась она. - Адрес укажу свой, ибо там и паспортные данные нужны, а как придёт, передам тебе. Идёт?
- Ну спасибо, Шумахер, удружила! Ты надолго в Москве, кстати?
- Нет. У меня в понедельник с утра ещё одна встреча в редакции, а вечером — рейс. Так что скоро буду дома. Не волнуйтесь за меня, я умница. Честно-честно! - она не выдержала и рассмеялась.
- Я тебе верю. А если что — смотри мне, использую эспандер для массажа на пятой точке! - он тоже хохотал. - До встречи, Викуль, спасибо тебе!
- Не за что! Пока и до скорого!

   Положив трубку, она записала название витаминов с пометкой «опт, пятнадцать штук по сто». Ну вот, у прогулки появился повод. Быстро собравшись, она вышла из номера. Аптек в Москве было несчётное количество, но препарат, необходимый Сергею, оказался редкостью. Куда бы она ни зашла, фармацевты, услышав название, качали головой. Она уже чувствовала, как гудят ноги и ноет спина, пыталась в движении сосредоточиться на болезненных ощущениях и вывести из себя, как учил Саша, но это оказалось трудно. Она была готова прекратить поиски на сегодня — и так полдня почти потратила на созерцание аптечных витрин, как вдруг ей в глаза бросилась очередная вывеска «Аптека». Последняя попытка, решила Виктория, толкая дверь...

                ****************************************

   ...Наталья знала, что Вадим будет злиться. Она с радостью принимала его заботу, но порой её немного расстраивало, что он не даёт ей и шагу ступить самостоятельно. Да, беременность давалась ей непросто. Вдобавок ко всему из-за проблем с почками обострилась гипертония, что, в свою очередь, давало нешуточную нагрузку и на сердце. Они наблюдались у врачей и те разводили руками, удивляясь, что ей вообще удаётся сохранить беременность. Но гинеколог, наблюдающая её, оказалась просто волшебницей и горой стояла за свою сложную пациентку, понимая, что это и правда единственный шанс Натальи на материнство. Она тоже наложила несколько табу, в частности, категорически запрещала Наталье выходить куда-то без сопровождения мужа — давление могло дать о себе знать в любой момент, а рассчитывать на помощь посторонних особо не приходилось. А высокое давление в положении Натальи могло, в свою очередь, спровоцировать нешуточное обострение проблем с почками. Наталью уже предупредили, что на будущей неделе назначено плановое кесарево — дольше ждать опасно, никто не может сказать, к каким последствиям приведёт более долгое ожидание. Она неустанно молилась, чтоб с малышкой — они с Вадимом уже знали, что родится дочь — всё было хорошо.

   Как ни странно, но на фоне всех проблем Натальи врачи неизменно говорили, что с ребёнком, похоже, всё в порядке. Конечно, преждевременные роды — это всегда риск, но выбора не было. Это были непростые месяцы для Шагановых, трудно сказать, для кого более непростые, поскольку оба были озабочены одним — чтоб малышка родилась здоровой, Вадима также не на шутку волновало здоровье жены, а её — то, что он разрывается между домом и работой, успевая при этом решать и бытовые вопросы. Но всё это, казалось, были пустяки по сравнению с тем, что они чувствовали, когда ехали на очередной плановый осмотр и чуть позже слышали: «Всё хорошо, с ребёночком всё хорошо, ну а мамочке придётся потерпеть.» Она и терпела. Ради своей крошки она и не то стерпела бы... У неё бывали дни, когда она чувствовала себя просто отлично, словно летать хотелось — ни давления не было, ни иных посторонних ощущений.

   Но Вадим даже в такие дни категорически не желал отпускать её на улицу одну, и ей приходилось ждать его возвращения с работы, чтоб подышать воздухом или зайти в ближайший магазин. Иногда они вместе ходили в церковь. Это были по-настоящему сокровенные моменты для обоих. Казалось, именно после таких визитов обострялась уверенность, что непременно всё будет хорошо. Вадим жалел, что не получается встретить ту женщину, которая так душевно беседовала с ним в первый его визит туда, когда он пришёл один. Но тёплая энергетика её слов до сих пор звучала в этих стенах: «Всё будет хорошо, сынок...» С тех пор, как не стало бабушки с дедушкой, его никто так не называл... Он хотел бы познакомить с ней Наталью, но пока не получалось.

   Он жил на износ, но, казалось, не придавал этому значения. Ему только одно было важно — чтоб с женой и ребёнком всё было в порядке, а всё остальное — пустяки. К счастью, несмотря на все предупреждения, беременность Натальи протекала относительно гладко, угрозы выкидыша больше не было, хотя Вадим понимал, каково приходится жене. Она редко на что-то жаловалась, но симптомы не заметить было невозможно — у неё были ужасные отёки и часто высокое давление, врачи боялись теперь не только за почки, работающие на износ, но и за сердце. Потому оба отчасти с облегчением восприняли новость о плановом кесарево. Хотя срок был относительно небольшой, около семи с половиной месяцев, но их уверяли, что это оптимальный вариант, что ещё полтора месяца Наталья просто не выдержит. Теперь с ещё большим рвением они молились о благополучном исходе.

   Сегодня был как раз один из тех дней, когда Наталья чувствовала себя просто отлично, хотя ночь была не очень спокойной — малышка всё время толкалась. Потому она задремала уже под утро и не слышала, как Вадим ушёл на работу. Его попросили опять выйти сверхурочно. Ему не хотелось оставлять её, но Наталья настояла, что ничего страшного с ней не случится. А скоро ему и так придётся снова на некоторое время взять отпуск, чтоб помочь ей с малышкой...

   Он оставил ей записку с нежными словами и предупредил, что немного задержится — после эфира нужно было заскочить в аптеку. Она улыбалась, чувствуя, как к сердцу прилила тёплая волна неимоверной нежности и бесконечной любви к мужу...
   За окном был прекрасный, погожий и солнечный денёк. Как же Наталье хотелось выйти на улицу! Но она помнила предупреждение докторов и мужа на сей счёт... Позавтракав, она включила телевизор, но почти тут же, минуты через три, выключила — она категорически не переносила сериалы и ток-шоу, предпочитая исторические или документальные фильмы, но сегодня даже их смотреть не хотелось. А хотелось на улицу, насладиться великолепным деньком, поймать несколько лучиков нежного августовского солнышка...

   После долгих раздумий Наталья всё же переоделась потихоньку в широкое летнее платье и обула удобные туфли без каблуков. Проверила содержимое сумки — непременно бутылочка с водой, деньги и косынка. Ей хотелось зайти в церковь. Почему-то именно сегодня она испытывала в этом особенную потребность. Ну, а потом можно и в аптеку зайти, купить витамины. До церкви ходили маршрутки, точнее, останавливались неподалёку, так что ей почти и не придётся много пешком ходить, что ей действительно трудно давалось из-за отёкших ног. И аптека там была рядом совсем...

   На удивление, прогулка не то, что не отняла сил, а даже взбодрила Наталью. Она пробыла в церкви довольно долго. Эта атмосфера успокаивала её, наполняла благостной уверенностью, что она всё преодолеет. Она не одна, рядом с ней Вадим. Не в данный момент, но вообще. Ей очень повезло, что он есть... Перекрестившись, она встала со скамьи. Пройдя несколько шагов, чуть не столкнулась в проходе с пожилой женщиной.
- Простите... - пробормотала, посторонившись, Наталья.
- Это ты прости меня, дочка! - мягко проговорила женщина. - Я чуть не толкнула тебя, слишком в свои мысли ушла... Мира и добра тебе, милая! Тебе и ребёночку твоему! - она обратила внимание на живот, который Наталья по привычке рукой поддерживала. И осенила её крестом, вспомнив почему-то, как несколько месяцев назад вот так же перекрестила здесь молодого мужчину, просившего о здравии жены и будущего ребёнка... Наталья тихонько шла к выходу, а Лидия Петровна ещё трижды осенила её крестом...

   Выйдя на улицу, Наталья с удовольствием подставила лицо лучам солнца и зажмурилась от нахлынувшей радости. Даже малышка в эти минуты вела себя на удивление спокойно. Наталья любила поговорить с ней, как и Вадим, прикладывая руку к животу, напевала песенки, будучи дома в уединении, или вязала кофточки и пинетки. И сейчас малышка присмирела, словно разделяя спокойную радость матери и понимая, что поговорить пока ну никак не получается.

   Аптека находилась в двух кварталах от церкви, и Наталья решила пройти пешком это расстояние — не такое, в общем-то, большое. Шла она медленно, наслаждаясь красотой дня и удивляясь, откуда взялись силы. Наверное, она их копила именно вот для этого чудесного дня... Несколько раз останавливалась и делала глоток из бутылочки с водой. Но в целом самочувствие было отличное. Должны же быть и у неё абсолютно спокойные, безмятежно-радостные дни, подумалось ей...

   Толкнув дверь, она вошла в аптеку, и вдруг почувствовала, что ноги стали ватными и к горлу подкатила тошнота... Неужели на солнце перегрелась? Усилием воли Наталья устояла на ногах. У кассы была небольшая очередь, какая-то девушка заказывала оптовую партию препарата, уточняя, можно ли его взять с собой на борт самолёта. Не местная, успела подумать Наталья, чувствуя, как земля уплывает из-под ног...

   Виктория, объясняясь с фармацевтом, услышала крики позади себя: «Женщине плохо, тут женщина беременная, помогите, ей, похоже, плохо, а может, схватки начались...» Она мгновенно оценила ситуацию. Подскочила к женщине, помогла ей сесть на скамеечку и, заметив, что у той из сумки торчит горлышко бутылки, вытащила её и, аккуратно придерживая голову, дала сделать несколько глотков. Господи, только бы не потеряла сознание, подумалось Виктории.
- Дышите, я прошу вас, глубоко дышите! - народ вокруг них стоял словно в ступоре, а Виктория крикнула: - Скорую, я умоляю вас, кто-нибудь, вызовите скорую! Возможно, у неё преждевременные роды!

   Наталья старалась дышать глубоко и часто, но была словно в полубреду, повторяя, что обязана уберечь ребёнка. Не отходя от неё, Виктория попросила подошедшего фармацевта оформить ей заказ на препарат, который ей всё-таки посчастливилось найти в этой аптеке, хоть её и предупредили, что в данный момент в аптеке такого количества препарата нет, но есть на складе, его доставят завтра. Виктория кивнула, сказав, что зайдёт завтра обязательно, а сама не отрывала взгляда от сидящей на скамейке женщины — та сильно побледнела вдруг, и Виктория очень испугалась, мысленно молясь, чтоб побыстрее приехала скорая. Женщина вцепилась в её руку мёртвой хваткой и не желала отпускать, повторяя: «Ребёнок... Я вас умоляю, спасите ребёнка...» Виктория заметила у неё на руке обручальное кольцо. Значит, замужем. Как же муж отпустил её одну из дома...

   А Наталья тем временем заёрзала на скамейке, словно от боли. Скорая, Господи, ну где же скорая, думала Виктория, уже не делая попыток освободить свою руку, наоборот, подбадривала женщину успокаивающим шёпотом, уложив её голову себе на плечо. Ей вспомнилось вдруг, как она сама когда-то потеряла малыша, и она вздрогнула. «Нет, только не это, не допусти, Господи!» - мысленно взмолилась Виктория. Послышалась сирена подъехавшей скорой. В аптеку вбежали санитары с носилками и аккуратно уложили на них Наталью. Виктория с трудом отняла свою ладонь от её руки, но, почувствовав, что её куда-то понесли, Наталья вдруг застонала и тихонько прошептала:
- Я вас прошу, не оставляйте меня, умоляю, не оставляйте... Поехали со мной... Я не смогу одна...
- Хорошо, хорошо, я поеду с вами! - Виктория снова сжала её руку в своей. И посмотрела на санитаров: - Можно с вами?
- Ну, до больницы можно, конечно, место в машине есть. Но дальше приёмного покоя вас вряд ли пустят, - пожал плечами один из них. - Вы родственница?
- Нет, просто... Неважно. Я не оставлю её. Поехали быстрее, прошу вас! Мне кажется, она вот-вот рожать начнёт! И ещё у меня такое ощущение, что у неё какие-то нелады со здоровьем...

   Санитары поставили носилки в машину, рядышком на сидение села Виктория.
- Скажите, у вас есть с собой документы? - тихонько спросила она у Натальи. На коленях у неё стояла её сумка, но и в голову не пришло самостоятельно проверить это.
- Да, есть, и паспорт там, и полис медицинский... В чехольчике кожаном...
   После этих слов Виктория мельком глянула в сумку и увидела упомянутый чехол. Хорошо, медикам понадобятся её данные. А сама лишь спросила:
-Как вас зовут?
- Наталья, - облизнув сухие губы, прошептала женщина и снова застонала: - Боже мой... Мне кажется, у меня начинаются роды... Как рано... Ещё очень рано...
- Но если ваш малыш просится на свет, значит, так нужно, не переживайте, всё будет хорошо!
- Мне должны были делать кесарево на будущей неделе... Господи, зачем я ослушалась мужа и вышла их дома, он же с ума сойдёт, когда придёт домой и не найдёт меня...
- Ему наверняка сообщат, не волнуйтесь! Если у вас есть документы, то всё в порядке, а сейчас главное — чтоб мы поскорее доехали! - Виктория старалась говорить спокойно, а сама мысленно молилась — только бы не застрять в пробке, только бы роды прямо тут, в машине, не начались...

   А Наталья тем временем продолжала шептать словно в полубреду пересохшими губами:
- У меня почки больные... С детства... Мне вообще нельзя было, но... Так получилось, я забеременела и решила во что бы то ни стало сохранить ребёнка... У меня хороший муж, мне очень повезло... Было трудно, но мы сумели сохранить эту беременность, это мой единственный шанс...
- Тшшшшш, всё, успокойтесь, я всё поняла, - Виктория видела, что Наталья вот-вот расплачется, а ей категорически нельзя было расстраиваться. - Поберегите силы для себя и вашего малыша. Они вам сейчас очень нужны, - она крепче сжала руку случайной попутчицы, словно желая передать ей часть своей уверенности. Так они и доехали до больницы, точнее, родильного дома.

   Как и говорил санитар, Викторию не пустили дальше приёмного покоя, Наталью немедленно увезли в родильное отделение, Виктория лишь успела передать сумку Натальи кому-то из врачей, сказав, что там находятся все необходимые документы женщины и попросила сообщить мужу — в сумке также должен был быть телефон или записная книжка с координатами...

   Пару минут после того, как Наталью увезли, Виктория стояла будто оглушённая после всего случившегося за последние полтора часа. А потом обратилась к проходившей мимо медсестре:
- Простите, можно уточнить у вас...
- Да? - посмотрела на неё женщина.
- Вам в родильное отделение только что женщину доставили... Я вместе с ней на скорой приехала... А можно мне будет навестить её завтра, узнать, как дела?
- Вы родственница?
- Нет, говорю же, просто так получилось, что...
- Тогда ничем не могу помочь, - не дав договорить Виктории, заявила женщина. - У нас посещения возможны только родственникам и только в определённые часы.
- А во сколько? - не отставала Виктория.
- С трёх до пяти. Простите, я спешу, - медсестра ушла, а Виктория подумала, что несмотря на строгое предупреждение, стоило бы попытаться увидеть завтра Наталью или хоть справиться о здоровье её и ребёнка. А пока ей не оставалось ничего, кроме как уйти.

   Но она непрестанно молилась о том, чтоб с Натальей и её ребёнком всё было хорошо. Виктория ведь как никто понимала эту незнакомую женщину, её стремления и страхи... Ей снова вспомнились те счастливые дни, когда она поняла, что беременна от Вадима. Ни к чему было думать об этом сейчас, но Виктория не в силах была противостоять воспоминаниям. Ей снова подумалось, что всё могло быть иначе, если бы она во всём призналась ему сразу же, как узнала сама, а не через две недели, в тот день, когда... Нестерпимо вдруг захотелось спрятаться посреди шумной Москвы. Спрятаться и поплакать... До парка было три остановки на метро, а станция — вот она... Виктория юркнула в подземку. Она и сама не могла объяснить, чем вызвано это внезапное желание, но эмоции требовали выхода. В парковую зону она вошла быстрым шагом, и ноги сами понесли её к той самой скамейке. Она даже не подумала о том, что за три прошедших года её могли убрать, что укромное местечко больше не существует — как и их с Вадимом любовь... Точнее, эта любовь не имеет право на существование...

   Но скамейка стояла на прежнем месте — давая понять своим видом, что ей нипочём смена времён года и прочие жизненные передряги. Сколько признаний она выслушала за это время, подумалось Виктории. На глаза навернулись слёзы, которые она так долго сдерживала. Ну, устала она, устала бегать от себя. Дома это было проще. Тут же, в Москве — словно каждая травинка напоминала о Вадиме... Нет, она не собиралась ни к офису радиостанции ехать, ни тем более, к нему домой — глупо и ни к чему всяческие выяснения. Слишком много времени прошло, лучше просто не думать об этом... Но слёзы из глаз неудержимо лились рекой. Плотину наконец прорвало. Тут не было Саши, который учил её тому, что не надо зацикливаться на эмоциях, тут не было Кирилла, в штыки воспринимавшего её чувства к Вадиму. Тут она словно перенеслась в те немногие счастливые дни, дарованные ей судьбой... Даже запахи были те же... И всё-таки она сама была теперь другой, и она отлично это понимала. Возможно ли, чтоб внутренне — да и внешне — человек во многом изменился, а чувства его остались прежними? Есть ли срок давности у любви? Сможет ли она полюбить когда-нибудь кого-то другого? На эти вопросы ответа у неё не было. Да и не искала она их, просто принимая всё, что случилось. Просто здесь, на этом сокровенном месте, она ясно осознала то, от чего порой пыталась бегать — время не повлияло на силу её чувств. Оно не только не повлияло, но и укрепило их. Она любит Вадима несмотря ни на что. Сильнее, чем прежде даже. Любит, но искать с ним встреч ни за что не будет... Хотя, если бы он сейчас, вот в этот момент, оказался вдруг рядом с ней, она бы бросила всё и всех и осталась с ним... Но сказок в жизни не бывает...

   Хорошо, что, несмотря на выходной день, в парке было совсем мало народу и никто не видел её горьких, безутешных слёз... Выплеснув эмоции, она почувствовала себя лучше. Достала платок и вытерла слёзы. Жизнь продолжается. Пусть без него, с разбитым, кое-как склеенным сердцем, но продолжается. Надо просто уехать отсюда, и боль притупится, почти сойдёт на нет. Не зря говорят, что дома и стены лечат... Но прежде чем уехать, у неё есть дело. Даже три. Завтра — забрать из аптеки препарат, необходимый Сергею и оформить курьерскую доставку. Она надеялась, что офис фирмы работает в воскресение хоть полдня. Затем — навестить в больнице ту женщину, Наталью. Виктории почему-то было важно знать, как она себя чувствует. Можно и нужно купить ей что-то, фруктов, например. Даже если её к ней не пустят, то пакет-то передадут... Ну и наконец, в понедельник снова заехать в редакцию, получить гонорар за опубликованные снимки и — не опоздать на рейс... Ничего, связанного с Вадимом, в её планах не было. Только любое движение по Москве напоминало моменты, проведённые с ним...

   Идя по дорожке к выходу, Виктория вспомнила, как неловко бежала тут три года назад, а Вадим звал её... Как же ей хотелось услышать его голос сейчас! Не из радиоприёмника, а тут, совсем рядом... Она постаралась отогнать от себя навязчивое ощущение. И, чтобы избежать соблазна посидеть в том самом кафе неподалёку от парка, почти бегом пошла к станции метро. Теперь получилось быстрее, чем тогда, хотя от себя она убежать так и не смогла...



   ...Проснулась она от звука будильника в телефоне. Пора начинать новый день, следовало многое успеть. Прежде всего она позвонила в фирму, занимающейся доставкой товаров по стране. К счастью, они работали без выходных. Выяснив, что они доставляют любые грузы, она договорилась о встрече с курьером через три часа. За это время надо привести себя в порядок, поесть, добраться до аптеки — до той самой аптеки, где вчера так много произошло... - забрать партию лекарства и потом поехать на встречу с курьером.

   Виктория сразу проверила, чтоб документы и деньги были на месте. День предстоял насыщенный. В аптеку, к счастью, доставили необходимую партию препарата, который просил Сергей. Она расплатилась и забрала все пятнадцать баночек. Курьерская фирма находилась практически на другом конце Москвы, чтоб добраться туда, проще было воспользоваться метро, нежели такси.

   Там ей пообещали, что товар доставят в течение недели, тут же подготовили и дали подписать договор, из которого следовало, что фирма обязуется доставить товар в указанный срок или взять на себя расходы, связанные с возможной задержкой. В принципе, название фирмы было на слуху и вызывало доверие, почему Виктория и выбрала их. Показала, какой товар нужно доставить, они приняли его и тут же упаковали. Дали ей прочесть условия доставки и попросили подписать, после чего вручили квитанцию, а она им — требуемую сумму.

   Покидая офис фирмы, она на ходу написала сообщение Сергею: «Доставку оформила. Через неделю передам. Послезавтра ждите.» Из Москвы писать сообщения было дороговато, но спокойствие друзей было дороже. Она решила немного пройтись пешком. Завтра она уже уедет отсюда и вполне возможно, никогда больше сюда не вернётся. Если она будет работать удалённо, для этого не будет повода. А потому напоследок можно насладиться достопримечательностями, но сначала всё-таки нужно навестить Наталью. Виктории очень хотелось знать о её самочувствии, ведь она упоминала о своей болезни и о риске, на который пошла, решившись родить ребёнка. Виктория восхищалась ею. По пути ей попался магазин детских товаров и игрушек. А почему нет, подумала она, входя. Можно купить какую-нибудь игрушку, фруктов — это отличный знак внимания. Виктории почему-то очень хотелось сделать этой женщине приятное. Ей и её ребёнку.

   И тут она увидела его. Большого плюшевого медведя персикового цвета с умильной мордахой, огромными глазами-пуговицами, задорно вздёрнутым носом и отлично просматривающейся улыбкой. Это было именно то, что нужно! Она попросила упаковать это чудо, расплатилась и покинула магазин совершенно счастливая. Шла в толпе прохожих, не скрывая улыбки, а прохожие оборачивались ей вслед, гадая, что же за мысли у этой девушки, прижимающей к себе объёмную плюшевую игрушку... И никто бы не подумал, что сутки назад она горько ревела на скамейке в парке...

   Она проехала несколько остановок на метро и вспомнила, что неподалёку от роддома есть рынок — она заметила его случайно, пока они ехали в скорой. Там наверняка можно купить свежие фрукты. Туда она и направилась. Взяла самых свежих яблок, персиков и апельсинов. После чего пошла к родильному дому. Она как раз успела к часу посещения. Прошла в сторону родильного отделения и остановилась у поста медсестры. Там сидела совсем молоденькая девушка с добродушной улыбкой. Виктория обратилась к ней:
- Здравствуйте. Может быть, вы знаете... Вчера к вам привезли молодую женщину на скорой, у неё ещё были какие-то проблемы со здоровьем и наверное начались преждевременные роды... Ей стало плохо в аптеке, куда она зашла, пришлось вызвать скорую... Я сопровождала её, - сбивчиво объяснила Виктория. - Вы знаете что-нибудь о ней? Всё ли с ней в порядке, родила она?
- Как фамилия той женщины? - спросила медсестра.
- Я не знаю, к сожалению. Только имя — Наталья.
- Ааааа, теперь я поняла, о ком вы. К нам вчера с таким именем только одна женщина поступила, хорошо, в сумке её были документы и телефон, в котором мы нашли имя мужа.
- Да, это я передала сумку кому-то из врачей. Так мужа нашли, сообщили ему?
- Ну да, он примчался тут же. Сразу его к ней не пустили, так он всю ночь в коридоре просидел, не желая никуда уходить. Женщина эта родила девочку. С ребёнком всё в порядке, хоть она недоношена, и её пока поместили в инкубатор. Но это лишь для подстраховки. Никаких отклонений, к счастью, не выявлено. А сама женщина в тяжёлом состоянии, к сожалению. Ей ведь, оказывается, должны были делать кесарево на будущей неделе. А тут... Ей пришлось самой, просто выбора не было... У неё с трудом работают почки и держится высокое давление, что и на сердце нагрузку даёт. В реанимации она. И неизвестно, сколько там пробудет, выкарабкается ли...
- Что?! - одними губами прошептала Виктория.
- Да, ситуация очень сложная. Так что пустить вас к ней я при всём желании не могу. Кроме того, с ней там муж — его пускают в качестве исключения на несколько минут каждые три часа. Он, бедный, места себе не находит...
- Боже мой... - у Виктории не было слов, чтоб выразить все охватившие её чувства. - Может, вы тогда... Можно ей передать вот это? - она показала пакет с фруктами. - И вот, - приподняла свёрток с мишкой.
- Я передам, конечно, - улыбнувшись, кивнула девушка. - Только она сейчас всё равно без сознания...
- Ну и что. Я надеюсь, она непременно поправится, и... Всё будет хорошо! Вы сказали, у неё девочка? - медсестра кивнула. - Ну, тогда мишка кстати, не будет на антресолях сидеть. Только вы обязательно передайте, хорошо?
- Я-то передам, - снова пообещала медсестра. - Но поймёт ли она, от кого это?
- Вы правы... Хорошо, я сейчас ей напишу пару слов в записке, - Виктория достала из сумки блокнот и ручку. Секунду подумала, а потом написала: «Желаю вам и вашей малышке скорейшего выздоровления! Пусть этот мишка будет напоминанием обо мне. С наилучшими пожеланиями, ваша случайная попутчица.» После чего прикрепила записку к бантику, который красовался на обёртке с мишкой.
- Ну вот, готово, я думаю, она поймёт, - Виктория протянула сестре пакет и медведя.
- Я прямо сейчас пойду передам, - медсестра встала. - Спасибо, вы такая добрая...
- Спасибо вам за всё, - в свою очередь поблагодарила Виктория, глядя вслед идущей по коридору медсестре. Постояла около минуты и пошла на улицу. Жаль, что не удалось повидать Наталью, жаль, что ей так плохо сейчас, но Виктория надеялась, она поправится. Хорошо, хоть с малышкой всё в порядке... Пусть будут здоровы и счастливы, это самое главное...

   Она уже вышла за ворота и направилась к станции метро, когда к посту снова подбежала медсестра вместе с Вадимом. Он был бледен и измучен — не сомкнул глаз всю ночь и не ел ничего, просто не хотел, кусок в горло не лез... Все его мысли были об одном — лишь бы Наталья поправилась, лишь бы с дочерью всё было в порядке... Когда он вчера вернулся домой с работы и не нашёл там Наталью, чуть с ума не сошёл, теряясь в догадках, куда она могла уйти, а может, ей стало плохо и... Он обежал все окрестные дворы и вернулся домой с намерением обзвонить все столичные больницы с вопросом, не поступала ли к ним беременная женщина Наталья Шаганова. А вдруг её машина сбила, а вдруг... Он не успел взять трубку в руки, как телефон зазвонил сам и ему сообщили, что звонят из роддома по поводу его жены. Её привезли на скорой, у неё преждевременные роды... Дальше он уже не слушал, спросил только адрес и сорвался с места.

   Уже в больнице он узнал подробности. Оказывается, Наталью привезли сюда на скорой, из какой-то аптеки, куда она зачем-то зашла, и там ей стало плохо. Какая-то женщина помогла ей, даже приехала с ней вместе сюда на скорой. Возможно, если бы не она, последствия могли быть куда более печальными... В тот момент Вадим возблагодарил судьбу за то, что существуют ещё на свете неравнодушные люди... Ему также сообщили о том, что у них с Натальей родилась дочь, с девочкой всё хорошо, но пока её поместили в отделение для недоношенных детишек. А сама Наталья в тяжёлом состоянии в реанимации... Услышав это, Вадим без сил опустился на рядом стоящий стул и заплакал — тихо и безутешно... Ну почему, почему она не послушала его, зачем вышла одна... Может, если бы состоялось плановое кесарево, её жизнь не была бы сейчас под угрозой... Его поставили в известность, что здоровье Натальи под угрозой, почки отказываются работать, им снова пришлось подключить её к аппарату «искусственная почка» и поместить в реанимацию. Кроме того, держится очень высокое давление. Высок риск сердечной аритмии.

   Вадим слушал всё это и не мог себе простить, что согласился на этот чёртов эфир. Если бы он остался дома, ничего бы не случилось...
- Доктор, скажите, а она... С ней будет всё в порядке?
- Трудно сказать, - честно ответили ему. - Организм женщины ослаблен — и болезнь, и роды наложили свою печать. Мы сделали всё возможное. Остаётся только ждать.
- Можно увидеть её? - взмолился Вадим.
- Нет, это исключено, она же в реанимации.
- Ну пожалуйста, хоть на минутку, я вас очень прошу!
- Не сейчас, поймите. Только утром. И совсем ненадолго. Больше ничем помочь не могу.
- Я всё равно никуда не уйду! - упрямо произнёс Вадим.
- Что же, это ваше право.
Его пустили к ней только ранним утром на пять минут. Она была без сознания, опутана всяческими трубками. Он присел на стул, стоящий рядом с кроватью, и нежно погладил её по волосам.
- Спасибо за дочь, милая! Всё будет хорошо, слышишь? Ты обязательно поправишься, и всё будет хорошо! У всех нас... - ему очень хотелось в это верить, как ни был он потрясён происходящим. Так всё внезапно случилось... Правду говорят, что радость иногда ходит рука об руку с горем. У них есть замечательная дочь, но жизнь самой Натальи в опасности. И неизвестно, поправится ли она. Это пугало Вадима больше всего. Его не отпускало ощущение вины. Он по-прежнему был убеждён, что, если бы он не встретился Наталье, всё у неё было бы благополучно, а так она попала под удар расплаты за его ошибки. Может, он смог бы избавиться от чувства вины, узнав, кто по чистой случайности оказался рядом с его женой в трудный момент, но он этого не знал. Не мог даже предположить...

   И вот сейчас, когда увидел медсестру с мишкой и пакетом фруктов в руках, то спросил, от кого это, а она объяснила, что это принесла девушка, которая вчера привезла Наталью в больницу. Он спросил, где она, а сестра ему ответила, что она осталась стоять возле поста — ведь посторонних в отделение не пускают. Вадим бросился туда, чтоб хоть словами отблагодарить человека за помощь и внимание, но пока они добежали, было уже поздно — девушка ушла...

   Он вернулся на своё место — на стул у палаты реанимации. А когда ему снова разрешили повидать жену, первое, на что он обратил внимание, войдя в палату — забавная, улыбающаяся мордашка плюшевого мишки, словно дающего понять своим видом, что всё будет хорошо. Медсестра поставила пакет с фруктами на тумбочку, а свёрток прямо у кровати. Слишком он был объёмный, никуда больше не помещался. Как ни было у него тяжело на сердце, но Вадим не сдержал улыбки, глядя на это чудо. И тут заметил, что к бантику на целлофане прикреплена какая-то бумажка. Он отцепил её и прочёл: «Желаю вам и вашей малышке скорейшего выздоровления! Пусть этот мишка будет напоминанием обо мне. С наилучшими пожеланиями, ваша случайная попутчица.» Почерк был аккуратный и ровный, почти каллиграфический. Иногда случайности — это хорошо замаскированные закономерности судьбы, почему-то подумалось ему. Он сложил записку и вернул её на место. Наташа придёт в себя и порадуется такому вниманию. Это было самое важное сейчас — чтоб она пришла в себя и выздоровела...

   О том же самом думала и Виктория, пока ехала в вагоне метро. Ей расхотелось гулять по Москве, она чувствовала себя вымотанной и решила вернуться в гостиницу. Но по дороге вспомнила, как однажды побывала вместе с Вадимом в храме Воскресения Христова в Сокольниках. Она пересела на другую ветку метро и поехала туда, поддаваясь какому-то внутреннему голосу. У неё не было с собой платка, но эту проблему легко было решить. Ей хотелось, как и вчера, побыть наедине с собой. Только не плакать уже, а просто насладиться тишиной и покоем, помолиться обо всех, кто ей дорог и кто ею любим. А где это можно получить, как не в храме?

   Подходя к храму, она невольно замедлила шаг и залюбовалась его величественным видом. Тут её окликнула какая-то старушка:
- Ты без платка, деточка, а в Дом Божий с непокрытой головой нельзя. Вот, держи, - старушка протянула ей косынку. Виктория взяла её и протянула несколько купюр. На пороге храма повязала косынку и вошла. Поставила свечки за здравие всех, кто остался в далёком Владивостоке. «Господи, Вадима храни! - невольно подумалось ей. - Я знаю, что вместе нам не быть и принимаю это, но прошу об одном — пусть у него всё будет хорошо!»

   Снова вспомнилась Наталья. Виктория взяла ещё одну свечу, думая об этой женщине. «Пожалуйста, береги Наталью, Всевышний, и её ребёнка...» Но эта свеча почему-то никак не хотела разгораться... Трещала и капала воском, а гореть не хотела... Наконец замерцала слабым огоньком после пятой попытки. Виктория взяла ещё одну свечу — за девочку, имени которой не знала, и зажгла её от слабо горевшей материнской свечи. Показалось сильное и ровное пламя... Она долго молилась, а когда встала и пошла к выходу, то не заметила, как свеча, зажжённая для Натальи, снова затрещала и погасла...

   На следующий день с утра Викторию ждали в редакции журнала, с которым она подписала договор. Ей вручили гонорар и выразили надежду на долгое и плодотворное сотрудничество. Она оставила им серию новогодних рассказов. Если решат напечатать, то гонорар она уже почтовым переводом получит. Больше никаких дел в Москве у неё не осталось, ничего её тут не держит. Через четыре с небольшим часа рейс на Владивосток... Напоследок она позвонила в роддом и справилась о самочувствии Натальи, пациентки из палаты реанимации. Ей сказали, что её состояние стабильно тяжёлое. Виктория поблагодарила за информацию, подавив тяжёлый вздох. Она всё же надеялась, что Наталья поправится...

   Об этом же неустанно молился не отходивший от жены Вадим. Совсем недавно ему на минутку позволили взглянуть на дочь — пусть через стекло, но всё же... Он с первого взгляда понял, насколько она на него похожа. Его сердце затопила жаркая волна нежности и любви. Частичка его. Смысл жизни. Словно услышав его мысли, малышка открыла глаза и в упор посмотрела на него. Он заулыбался, жалея о том, что нельзя пока взять её на руки и согреть своим теплом. Но скоро, совсем скоро, слышишь? Я люблю тебя, очень люблю... Он словно разговаривал с ней взглядом, и она, казалось, прекрасно поняла его. Зевнула в знак согласия и прикрыла глазки, засыпая.

   Он вернулся к Наталье. Она по-прежнему была без сознания. Никто не мог сказать, как долго это продлится, выйдет ли она вообще из этого состояния... Господи, сотвори чудо, подумал Вадим, глядя на бледную жену. И тихонько шепнул без всякой надежды быть услышанным:
- Я видел нашу дочь. Она красавица. Спасибо тебе, что она есть. Ты непременно должна поправиться, чтоб тоже её увидеть, взять на руки, кормить, играть... Мы будем делать это вместе... - он нежно прикоснулся к руке жены и вдруг почувствовал слабое движение её пальцев...

   В это самое время в аэропорту Внуково шла регистрация на рейс «Москва-Владивосток». Виктория была сосредоточенно-собранной. На сей раз ни эмоциональных всплесков, ни слёз быть не могло. Её никто не провожал. Всё свершилось, как и должно было. Она приезжала сюда исключительно по делу. Не должно быть никаких иллюзий. У них с Вадимом разные дороги в жизни. Пусть любовь живёт в глубине её сердца, но сюда она вряд ли когда-нибудь вернётся. И всё же её не покидало ощущение, что неспроста состоялась эта поездка, словно свершилось в жизни нечто важное. Она не находила объяснений этому ощущению. Когда самолёт взлетел, Виктория, глядя в иллюминатор, подумала: «Я возвращаюсь домой. Теперь всё пойдёт как прежде. Обыденно и просто. Наверное к лучшему. Я продолжу работать, в том числе и над собой. Но, если есть на то Воля Божья, быть может, и мне судьба однажды улыбнётся...»

   Она задремала, откинувшись на спинку кресла. Выражение её лица стало по-детски безмятежным, а потом она заулыбалась. Ей снился Вадим. Он шёл ей навстречу, а в руках его почему-то был тот самый плюшевый мишка с лукавым взглядом...