Жених Насти Зотовой

      Когда Митя проводил отца и сестру на южный поезд, в общежитии к нему подошёл товарищ по факультету – Илюша Фёдоров. Он, так же как и Митя, окончил обучение в университете. Молодые люди были ровесниками.

      Илюша был одет в серую студенческую блузу, он носил очки с круглыми стёклами, волосы на голове стремился брить, обнажая череп в форме яйца, а вот на лице развивал растительность в виде залихватских густых усов.

      – Приветствую!
      – Чай будешь?!

      Это был ритуальный обмен репликами. Чай – это заменитель любой еды в студенческом общежитии.
      – Давай попьём.

      Развели огонь в плите на общей кухне, поставили на конфорку чайник, приготовили заварку. Митя любил заваривать южные травы: Тата прислала с отцом очередной пакет. В кухне запахло чабрецом.

      Юноши взяли свой чайник и отправились в комнату. Разложили на столе на синей обёрточной бумаге хлеб, ржавую селёдку и кусочки пилёного сахара. Митя спросил товарища:

      – Как твои успехи?
      – Митяй! Можешь поздравить меня! Меня берёт сам Бобров в клинику, в своё отделение!
      – А чем ты будешь заниматься? Оперативной хирургией?
      – Время покажет! Я пока нацелен на борьбу с холерой. Опять ведь в России начинается эпидемия! И случаев столбняка слишком много – надо бороться с этой заразой! У меня есть кое-какие задумки.
      – Поздравляю!
      – Благодарю, постараюсь оправдать доверие. А ты, Митяй, чего надумал?
      – А меня оставляют ординатором в хирургической госпитальной клинике!
      – У Склифосовского, что ли?
      – Да вроде того! Николай Васильевич – знакомый моего отца, вот они и договорились… Сам Склифосовский клиникой не руководит, но курирует её работу. Обещал, что скучно не будет!
      – Да уж… Хирургии в госпитальной клинике накушаешься!.. Митяй, слушай… Хотел тебя спросить…

      Илья почему-то замялся. Кожа, обтягивающая удлинённый череп, аж покраснела.

      – Что ты хотел спросить?! – ободряюще воскликнул Митя.
      – А что это за девица… была с тобой… Это… твоя невеста? – приятель несмело вскинул глаза на Зотова.
      – …Девица? – не понял Митя. – Какая девица?

      Фёдоров принял мечтательный вид.

      – ДевИца… Такая дЕвица… Можно сказать, барышня… В голубом платье, в светлой мантильке, приходила к тебе в общежитие…

      До Мити, наконец, дошло!

      – Ха-ха-ха! Илюха! – он хлопнул товарища по плечу. – Это не девИца, это Наська, моя сестрёнка! Они с папашей укатили уже домой, в Крым!

      Фёдоров сразу и обрадовался и расстроился.
      – Как – укатили?.. Так это твоя сестра?!.. Слушай, Зотов, познакомь меня, а? Я, конечно, понимаю, что дело такое, сразу не делается…

      – Илюха, ничем не могу помочь. – На лице Фёдорова отразилось разочарование. – Они уехали уже. Всё. Только если адрес дам – в Ялте. Поедешь и сам будешь всё улаживать!..

      Илья обрадовался, стал вытирать носовым платком бритую вспотевшую макушку. Митя добавил:
      – Только, Ильюш, дело такое…
      Фёдоров насторожился.
      – Что, у неё есть жених?
      – Да нет, никого у неё нет. Но и ничего, друг мой, у неё нет. Мы, сам знаешь, бедные, как… обитатели морга. – Студенты-медики частенько подпускали такие специфически профессиональные сравнения. – Тата (жена отца) сейчас малыша родила. Нас с Наськой вырастила, – вернее они с папой вырастили, на ноги подняли… И теперь у меня маленький братец родился. Только что.

      Илья слушал внимательно. А Митя продолжал.
      – Настя окончила здесь, в Москве, институт благородных девиц. Так что ты правильно заметил, девИца она благородная. Образование имеет. Но она наотрез отказывается идти в учительницы.
      – А чего ж она хочет?
      – А это ты у неё сам спроси! – Митя не хотел вникать в чужие дела.
      – А как на замужество смотрит?
      – Слушай, наверное, все девчонки мечтают замуж выйти, детей нарожать. Это сейчас пошла какая-то глупая западная мода на «эмансипе».
      – Сейча-ас? Эта глупость, кажется, ещё у Тургенева описана. «Отцы и дети» помнишь?
      – Кукшина и Ситников!
      – Постой… А твоя сестра, значит, поехала с малышом возиться?
      – А что, и хорошо. Научится обращаться с младенцем – со своими легче будет!

      Зотов подмигнул приятелю, отпивая остывший чай.

      – Ой, Зотов, ты уже, я смотрю, видишь нас вместе с твоей сестрицей, с кучей детей. «Фото на память!» – изогнулся он в пародии на фотографа. – А что Анастасия скажет? Мы тут с тобой уже решили её судьбу. А она ведь тоже человек, имеет право на свою волю.

      Митя как старший брат хотел, чтобы сестра была «пристроена». Такое мещанское слово, помнится, возникло в московском разговоре после выпуска. Илью Фёдорова он знал давно, с первого курса. Это был целеустремлённый студент-медик, чуждый безрассудных антиправительственных идей. Да, небогатый, из семьи московского хирурга. Но ведь князя или графа Насте найти тоже не светило. Может, познакомятся они с Фёдоровым, найдут общие интересы, создадут семью, как когда-то папа с мамой…

      – Знаешь, Фёдоров, поезжай-ка, пока лето, в Ялту! Покупаешься, позагораешь, с Наськой познакомишься! Отец и Тата – не злые люди, примут хорошо, уверяю!
      – …А ты, Митяй, не едешь домой? – Илья попытался заручиться поддержкой брата барышни.
      – Нет, знаешь, пока остаюсь здесь: в клинике очень нужна моя помощь. Надо закрепиться, создать себе реноме.

      Митя Зотов любил красивые слова.

      * * *
      Илья Фёдоров сходил на факультет и сказал, что очень хочет, чтобы его послали в Крым: он может разведать эпидемиологическую обстановку на полуострове. В 1891 году это было очень важно: надвигалась очередная пандемия холеры, а также эпидемия брюшного тифа. Как известно, эти болезни распространяются с юга на север. Получил задание, купил билет и отправился в назначенный день на вокзал.

      Митя написал для товарища сопроводительное письмо к отцу и Тате.
      – Приедешь – передашь им! Скажешь, что у меня всё хорошо, что работаю, не болею. Желаю хорошо поплавать в море, позагорать!
      – Загорать вредно!
      – Ну, хорошо, посиди в тени!
      Приятели дружно рассмеялись.

      * * *

      С вокзала в Симферополе до Ялты Илья доехал на какой-то телеге. Хорошо, багаж был лёгкий: туалетные принадлежности, смена белья и несколько блокнотов для записей. Фёдоров подумал, что летом на юге ему тёплая одежда не понадобится. Ехали долго. Лошади были сытые, весёлые, бежали резво, когда уставали - отдыхали. За пять часов доехали. По бокам дороги цвёл подсолнечник, дорога пылила белой каменной пылью, так что дышать вскоре стало трудно.

      В Ялте возница быстро нашёл дворик Зотовых на главной (и почти единственной в городе) улице – Елизаветинской. Во дворике за каменным, обмазанным глиной и побеленным забором стоял такой же беленький небольшой домик.

      Фёдоров зашёл, поздоровался. Его встретила Татьяна Павловна – жена доктора. Она качала колыбельку, сплетённую из лозы, в которой спал младенец.
      – Здравствуйте, Татьяна Павловна! А Вам поклон от Дмитрия Зотова!
      – Здравствуйте, чем могу быть полезна?
      – Я – товарищ Мити по университету! Илья Фёдоров! Приехал в командировку по холере и другим болезням, Дмитрий посоветовал зайти к вам!

      Он передал Митино письмо. Татьяна Павловна была несколько растеряна.

      – Ну, если Вам у нас понравится, Илья… Как по отчеству?
      – Татьяна Павловна, не стоит… Просто Илья.
      – Хорошо. Умойтесь с дороги, Илья, сейчас чай будем пить! Или компот хотите?

      Илюше было всё равно. Ему не терпелось скорее увидеть Анастасию. Тата проводила гостя к умывальнику.

      – С пресной водой у нас не очень хорошо. Стараемся экономить.

      Юноша намёк понял, мылся, но не размывался, сдержанно пользовался драгоценной влагой.
      – А как же вы сумели вырастить такой прекрасный сад?

      Весь дворик был усажен плодовыми деревьями: сливами, грушами, яблонями и др.
      – Для сада воды хватает.

      Чай пили на открытой террасе, увитой настоящим виноградом. Грозди ягод, ещё неспелые, свисали чуть не в рот сидящим.

      Затем Тата показала Илье домик. В нём было четыре комнатки: кухня, спальня, кабинет и детская.
      – Сейчас тепло, можно спать в сарайке. Если Вам, Илья, конечно, понравится!
      Тата показала дощатый сарайчик с постелью, набитой душистым сеном, лежащей на досках, прибитых к стенкам сарайчика. Рядом стояла этажерка и маленький столик и табуретка, сколоченная из брусков и куска доски. Всё по-походному.
      – Спасибо, Татьяна Павловна! – сказал Фёдоров. – Если я Вас не стесню, то я бы пожил здесь! Сегодня пойду в больницу, познакомлюсь с местной медициной.
      Он так и сделал.

      А Тата с Настей приготовили ужин. В Крыму картошка плохо родила: почва неподходящая. Зато всяких овощей было много. Гречневую кашу тоже ели чуть не каждый день. Летом стол Зотовых не был богат мясом.

      За столом Илья наконец познакомился с Настей.

      Девушка стеснялась незнакомого молодого человека. Не было заметно, чтобы она обратила на него особое внимание. А Илья любовался Настей и находил её всё более и более привлекательной.

      Вечером во дворике появился Дмитрий Александрович Зотов. С ним Илья с удовольствием стал обсуждать медицинские проблемы Ялты.
      – Мне поручено обследовать эпидемиологическую обстановку по холере, столбняку, тифу.
      – Холерой и столбняком у нас занимается главный врач Ялты – Владимир Николаевич Дмитриев! Обязательно к нему сходите! Да и посмотреть красоты нашего города тоже обязательно нужно! А на море Вы уже были?!
      – Нет, не успел. Долго ехал из Симферополя!

      Настя в это время убрала со стола и качалась в гамаке, надев поверх белого лёгкого платья синюю кофточку.
      - Настенька! – позвал отец. – Может быть, ты сходишь с нашим гостем, с Ильёй, на набережную, покажешь ему море?
      У Ильюши от такой перспективы аж дух захватило! Интересно, согласится ли Настя?
      – Пойду спрошу у маменьки! – сказала Настя.

      Илья стоял и мечтал только об одном: чтобы она согласилась составить ему компанию. Через некоторое время Настя вышла из дома, кивнула гостю: пошли! – и направилась к калитке.

      Молодые люди вышли на набережную. Настя показывала: это у нас море, это мол, это вот собор Иоанна Златоуста, вон его колокольня – возвышается над городом. А вон там – горы! Пойдёмте в горы, когда будет светло?!

      Ей было очень легко с гостем, как будто она его сто лет знала!
      – Я учился с Вашим братом Дмитрием! А сейчас я буду проходить ординатуру в настоящей клинике, при университете!
      - А я ведь тоже в Москве училась, в институте благородных девиц!
      – И не познакомились! За столько лет!
      – А Вы зачем в Ялту приехали?

      Илья ни за что бы не сказал правду, мол, с Вами познакомиться. Начал опять про эпидемию.
      – Холера? Столбняк? Так это очень страшно! – воскликнула девушка. – А Вы победите эти страшные болезни?
      Илья ответил, что ему ничего не остаётся, как победить!

      На следующий день Фёдоров отправился на поиски профессора Дмитриева. Он жил где-то в старом районе. Потом Илья писал матушке о своих впечатлениях от города: «Когда попадаешь в Старую Ялту, первое, что поражает - крайне восточный облик города. Узкие улочки, домики с нависающими над улицей балконами, дворы, входы в которых украшены арками - все это бросилось в меня, как какой-то Стамбул. Откуда, как? Нам ведь вбивали, что турки ничего не оставили Крыму, только соки из него выжали. Нам ведь говорили, что Ялта была так ничтожна в турецкое время, что уж точно не могла впитать в себя ничего из османской архитектуры... Могла, и впитала. В старой части Ялта - типичный османский город, нравится нам это или нет, турки это выстроили или нет».
      Но для медицины не это было важно.

      Владимир Николаевич рассказал ему о своей жизни здесь, в Ялте. Профессору было уже больше пятидесяти лет, и только что окончившему студенту он казался маститым доктором.
      - Меня нужда заставила поселиться в этом благословенном краю! Молодой человек, Вы знаете, - я заболел чахоткой, и мне врачи рекомендовали переехать в тёплые края! А здесь солнце сияет примерно столько же, сколько в Ницце, Каннах, Сан-Ремо и на других средиземноморских курортах! Представляете?

      Фёдоров покивал, поражённый. У нас на курортах лечебные факторы не хуже, чем в Европе, но сервис, сервис... Грязные немощёные улички, отсутствие фонарей чёрной южной ночью, неблагоустроенные гостиницы - это кого хочешь отвадит.

      - И с тех пор, уже лет около пятнадцати, я живу в Ялте, - продолжал доктор, - практикую. Вначале здесь я был единственным медиком с высшим образованием на всю округу. Сейчас полегче стало: Ваш знакомый, Дмитрий Александрович Зотов, приехал и подал мне руку помощи!

      - Да, видно, что Дмитрий Александрович - ответственный врач!

      А Дмитриев продолжал:
      - Здесь растёт виноград, которым тоже можно лечиться! Сюда господа приезжают в конце августа-в сентябре на виноградолечение! Даже Его Императорское Величество повелел построить Ливадийский дворец, чтобы отдыхать в Ялте и лечиться!

      Виноград - это прекрасно, но пока что он недозрел. Не удастся Илье проверить действенность этого лечебного фактора!

      - Ну и, наконец, ещё один целебный продукт - капир, или кефир. Я на него натолкнулся случайно ещё в 1878 году. И только через три года я смог с огромным трудом добыть закваску - необходимый для приготовления кефира фермент. Это специальные молочные грибки. От лица, доставившего его мне, я получил только отрывочные сведения, что кефир есть напиток, приготовляемый горцами (осетинами, карачаевцами, кабардинцами и др.) из коровьего молока, приводимого в брожение в бурдюках. Этот напиток – кефир или капир, как он мне его назвал, очень приятен на вкус. Горцы его употребляют как прохладительное питье летом, а часто - и как лекарство от разных болезней. Я попытался лечить кефиром туберкулёзных больных. Но всё же вынужден признать полезность напитка только как общеукрепляющего средства!

      Дмитриев вынес Фёдорову кружку с белым вязким напитком.

      - Попробуйте!

      Кислый на вкус напиток был приятен и действительно освежал в жару.

      Выполнив, наконец, все формальности вежливости, Фёдоров попытался узнать что-либо от доктора насчёт эпидемий холеры и столбняка.

      - Молодой человек, холера, как говорится, если уж прилетела, то, пока не сожрёт положенные ей жертвы, не улетит. Воды здесь дефицит. Пресной, чистой. А это значит, для холеры - раздолье! Надо больше асептических и дезинфицирующих средств! Учить людей культуре санитарии! В этом году ещё и урожай ожидается крайне низкий! И это в самых наших плодородных губерниях! Поэтому по эпидемиологической обстановке не приходится ожидать ничего приятного.

      Фёдоров опечалился и разочаровался.
      - А столбняк?

      - Кстати, я слышал, - сказал Дмитриев, - у вас в Москве начались разработки по изготовлению противостолбнячной сыворотки! Можно будет прививать людей и спасать их от этой страшной смертельной болезни! Так что желаю Вам больших успехов! Я надеюсь на Вас!

      - Меня просили в университете привезти какие-либо цифры по динамике заболеваемости в Крыму.
      - Хорошо, я покажу Вам свои записи. У профессора Зотова, наверное, тоже ведётся журнал - спросите и у него!

      На этом и распрощались. Илья Фёдоров выполнил задание лаборатории, подготовил все бумаги, и можно было в остальное время отдыхать и разговаривать с Настей.


      * * *
      Настю Илья нашёл в саду. Она подвязывала виноградную лозу. Появление Фёдорова обрадовало её.

      – А хотите, Илья, я вам покажу уютное местечко, где можно купаться!
      И они пошли на море. Днём в этой бухточке всегда было много детей, а вечером не было никого. Море посверкивало странными синими огоньками.
      – Это морские обитатели! – сказала Настя.

      Фёдоров, как биолог, должен был бы знать, как они называются и как выглядят, но сейчас он всё забыл. Он любовался Настей.

      Она зашла в вечернее море прямо в платье.
      – Идите сюда! – смеялась она.
      Но не полезет же Ильюша в воду в брюках! А снимать их при барышне тем более не будет…
      - Не хочу купаться! – соврал он.
      – Вольному воля, – засмеялась она и поплыла вдоль берега.

      Когда она вышла, мокрое летнее платье облепило её фигуру. У кого и научилась так кокетничать?! Тата всегда была скромной и вела себя прилично. Мать Насти Алевтина вообще была очень строгих правил!

      Ильюше захотелось подхватить девушку на руки!.. Но пришлось себя сдерживать.

      – Анастасия! Вы замёрзнете! Пойдёмте домой: Вам надобно сменить одежду на сухую!

      Настя сделала движение, как делают собаки, вылезшие из воды, чтобы отряхнуться. Это вызвало у обоих приступ смеха:
      – Ха-ха-ха! Смешинка в рот попала! – кричала Настя, похожая на себя шестилетнюю в этот момент.

      Ей казалось, что этого человека она сто лет знает. Ей в нём нравилось всё. Хотелось, чтобы он подошёл и обнял её. Но… Она же вся мокрая…

      * * *
      Тата заметила, что между молодыми людьми пробежала искра влюблённости. «Слава Богу!» – подумала Татьяна Павловна и ждала дальнейшего развития событий. Она прочитала Митино письмо, в котором её названый сын предупредил, что Фёдоров едет не столько за столбняком, сколько за Настей!

      А отцу, Дмитрию Александровичу, было видимо и не до того. У него была очень большая практика, несмотря на то, что основных пациентов Ялты он делил с Дмитриевым. Профессор Зотов работал в своём кабинете с утра до вечера. Фёдоров попросил у него журнал наблюдений за заболеваемостью инфекционными болезнями. Тот показал.

      – Хотите поприсутствовать на приёме? – неожиданно предложил Зотов.
      Илья, который предпочёл бы погулять с Настей, всё же остался в кабинете. Однако сегодня в основном шли травмы.
      – Невнимателен народ сегодня. Знаете: бывают такие дни, когда все поголовно идут с одинаковым диагнозом или хотя бы с одной специализацией недугов. То травмы, то простуды, то кишечные инфекции!
      – За этой тенденцией тоже интересно понаблюдать. Познавательно, практически полезно! – ответствовал младший коллега.

      Внезапно он посмотрел на Зотова и выпалил:
      – Дмитрий Александрович! Отдайте Анастасию за меня!
      У того рот так и открылся. Он взглянул на молодого человека добрыми глазами и ответил:
      – Если она согласится, то пожалуйста! Только ведь… У нас нет ничего.

      «Мне Митяй уже говорил: бедны как покойники!» – подумал Илья.

      – Будем работать! Настя готова работать?
      – Она училась в институте благородных девиц. Там учат преодолевать трудности и препятствия. Но главное, Илья Петрович, - это любовь!

      – Я поговорю ещё раз с Анастасией Дмитриевной, и мы к Вам подойдём, - ответил он.
      – Зачем? - не совсем понял Зотов, занятый своими мыслями.
      – За благословением!
      Профессор засмеялся:
      – За этим прошу к Татьяне Павловне! Я - атеист!

      Настя на удивление быстро согласилась выйти замуж за Илью.
      – Я сразу почувствовала, что это мой человек! Мне с ним так легко, будто я его всю жизнь знаю! – говорила она Тате.

      Тата была рада.

      - Ты сразу готова ехать с ним в Москву? А он – готов увезти тебя?
      – Ну… Я бы не против. Чего тянуть? А он… Не знаю… - покраснела девушка.

      – Настенька, мы с тобой будем работать, праздной жизни я не обещаю! Я естествоиспытатель, я хочу победить страшные инфекции! За это мне должны хорошо заплатить! А пока будем снимать жильё, трудиться. Ты согласна?

      Настя была согласна. Она знала из рассказов Таты и отца, что её родители, Зотов и Алевтина, так и начинали свою совместную жизнь.
      – Смотрите, берегите её, Илья Петрович! – сказал Зотов.

      Свадьбу играли в том самом соборе с высоченной колокольней. Подвенечное платье сшила Тата, невеста ей помогала.
      Жениху фрак брали напрокат.
      Владимир Николаевич Дмитриев на свадьбу подарил… кефирную закваску.
      – Сохраните её до Москвы, там будете квасить коровье молоко и пить кефир.
      – А он в северных условиях помогает?
      – Конечно, помогает! – заверил профессор.

      Фёдоровы вернулись в Москву вдвоём. Илья уже не жил в комнате с Митей, а снимал для своей маленькой семьи отдельную комнату рядом с клиникой. Митя встречался с сестрой и другом в выходные. Они вместе гуляли по Москве. Митя рад был за Настю и Ильюшу. А у самого ещё не было, как это называли раньше, зазнобы.
Примечания:

Прототипом Настиного жениха я взяла Сергея Петровича Фёдорова, создателя противостолбнячной вакцины и вообще знаменитого человека. Пусть у Насти будет такой муж!
Дмитриев существовал на самом деле и пропагандировал виноградолечение и кефир.