Из писем Аргуса к Одиссею. Собачье счастье. Ч. 1

Письмо 1100. Пес Одиссея - своему псу Барбосу. Написано с тоски.

Поговори со мной, морда, а?
Наглая рыжая морда. :) Да, наглая и рыжая. Неважно, что нос белый в веснушках, а в шоколадных глазищах – вселенская собачья грусть. Жюлик ты!
Вернее, говорить я буду. А ты послушай.
А то у девочек моих, наверное, от моего стонотья уже уши завяли.
А тебе повезло нынче. Не пришлось три часа по электричкам – автобусам, да в чужой дом тащиться и глядеть, как мамка уходит.  Юлиана осталась с вами, бандюками мохнатыми, пожить. Сама вызвалась. У нее, конечно, свой интерес был. Ну да нам-то что. Хорошо, когда у людей интересы удачно сходятся, да? Мамка твоя-дура – за любимым в ночь, а Юлиана-умная – к тебе под крышу, от любимого отдыхать. Повезло.
А ты, морда барбосья, вообще везучий.
Ты сам это знаешь?
Не знаешь… Хошь, расскажу?
Мы с тобой на свете давно живем, «мы – динозавры прошлого столетия», так что рассказ долгий будет. И хорошо, что долгий. Хоть чуть-чуть, а ждать полегче.
В 1998-м началось. Когда моя мама собаку захотела. Потому что в своем доме должна быть собака. Ну, это правильно. Но захотела она всенепременно девочку. Потому что девочки умнее. Не обижайся!!! Это же не я говорю. Я знаю, что ты у меня самый умный!
Вот… А ежели моя мама чего решила… Уж мы с тетей отговаривали-отговаривали, все будущие проблемы пророчили… Но если мама хочет - я все сделаю, чтоб ей было хорошо.
Нашла я ей подходящую девочку, полулаечку, совсем недавно родившуюся, договорилась, что девочку месяцев до полутора подержат, и укатила в отпуск. В свой первый Париж. О, Париж!... Ладно, про Париж потом расскажу. :)
Возвращаюсь – а эта варежка уже у нас на крылечке в коробке живет.
При чем тут ты? Так мамка это твоя была. Настоящая, собачья. Красотка была твоя мамка!
И единственная дама на четыре квартала окрест. Кавалеры деревенские оценили, ага. Когда Мотя замуж засобиралась, наш огород заполонило стадо кобелей. Всех мастей и размеров. :))) В какую борозду не шагнешь – на хвостатого Ромео наступишь. Вели они себя исключительно по-джентльменски. При столкновении с потенциальными двуногими родственниками деликатно опускали глаза, поджимали хвосты и почтительно убирались с дороги. В соседнюю борозду. :)))
Но вовсе уходить категорически не желали. Проявляли незаурядную изобретательность и упрямство. Батя аж вдохновился забор поправить, за кособокость которого его мама года два пинала. Не помогло. Кавалеры перебирались через, просачивались между, подкапывались под.
Над батей я угорала. Не знаю, почему, возможно из мужской солидарности, он к кобелям был на редкость терпим. Отловив, брал под бока и аккуратно высаживал через забор наружу. Жених обегал вокруг и через четверть часа опять был в огороде.
Все это время Мотя тосковала, запертая в ограде. Да, ты уже понял, чем закончилось. Да, мой папа бежал спасать. Но Ромео бежал быстрее. Мотя потом глядела честными глазами и твердила: «Я кричала, я сопротивлялась! Он сам пришел». :)))
Вот интересно, ты у меня в кого такой красивый, большой и пушистый? Мамашка твоя была белая, гладкая и стройная. Папашка - лохматенький, криволапенький и втрое ее мельче. Ровно под пузом между лапами встать. Как только допрыгнул… Р-р-р-р-ромео!
А тебя вообще не должно было быть. Матушка моя решила, что не будет. Ужасно, да. Но в 1998 году в дыре за Уралом про стерилизацию и слыхом не слыхивали. Так что братики твои и сестренки… не знаю уж, кто там был… матушка не рассказывала… а я не спрашивала… тяжко ей было вспоминать. А тебя случайно, первого попавшегося из ведра выхватили и Мотьке оставили. Отдать хотели в добрые руки. Да как-то жаждущих не объявилось, и жил ты с мамкой хвостатой до трех месяцев как сыр в масле. Помнишь, как отважно она тебя от Мусяры защищала?
А потом не повезло Моте. Глупо не повезло. Соседи крыс травили, мама моя не доглядела… Поохотилась Мотя на травленную крысу, и остался ты один.
И прожил десять лет как нормальный деревенский кобель. Охранял дом, ел кашу с костями, в самый лютый уральский мороз спал на крыльце в куче старых шуб, в дом звали погреться – не шел…
Тебя любили, о тебе заботились, чаппой тебя угощали, пузо тебе чесали, в тряпку с тобой играли… И жил бы ты так до конца собачьих дней.
Да только люди тоже, бывает, навсегда уходят.
Не, я не плачу. Мне просто на работу надо. Я тебе вечером дорасскажу, ладно.