Навстречу судьбе

В те далекие уже годы, когда Надежда была студенткой престижного московского университета, слово «харизма» не употреблялось, а вот харизматичные личности, конечно, встречались в любом коллективе. Именно они чаще всего составляли комсомольский актив, по самому своему складу были общественниками. С другой стороны, хватало и так называемых ярких индивидуальностей, а среди них встречались явные индивидуалисты. Вот такие разноплановые личности и составили новую студенческую группу Надежды, в которую она попала на третьем курсе, выбрав модную на факультете кафедру. Поначалу держалась Надежда особняком, но не потому, что чувствовала себя серой мышкой. Сказывалась разница в возрасте. Большинство студентов были младше Надежды на пять-шесть лет.

Всем было известно, что Надежда, будучи сама родом из маленького городка Урала или Западной Сибири, проучилась несколько лет в нашей северной столице, но потом увлеклась биологией и бросила свой гуманитарный институт. Такие случаи в то время происходили не часто, но на курсе Надежды было, по крайней мере, два студента, променявших на биологию технические ВУЗы. Припоминали и другие обмены: Константин Райкин, напротив, биологии предпочел театр.

Надо сказать, впрочем, что в глаза не очень бросалось то, что Надежда – студетнка-переросток. Жила она, видимо, не только на стипендию, была от родителей какая-то подпитка. Студенты, вынужденные подрабатывать дворниками, санитарами, нянечками, сторожами, были на курсе наперечет. Эта подработка не могла не сказываться на их учебе, а Надежда была вполне успешной студенткой.
 
Когда сокурсники узнали Надежду поближе, они, конечно, заметили ее эрудицию в гуманитарных науках, была она, несомненно, интересным собеседником. Чувствовалось и ее приобщение к культурным ценностям Ленинграда. А главное, любой разговор вела Надежда с неиссякаемым увлечением. В то же время в поведении Надежды угадывался некоторый налет превосходства над своими молодыми сотоварищами, налет житейской опытности. Но в целом, возрастная разница с каждым годом учебы проявлялась все меньше. Сблизила студентов и практика в их последнее студенческое лето; это была поездка в Асканию Нова, Крым и Краснодар.

Именно в Краснодаре всем стало очевидно, что Надежда – человек неординарный, импульсивный. В одном из НИИ, занимающемся селекцией сельскохозяйственных культур, она была не только очарована сотрудником института, проводившим экскурсию для столичных студентов, но и неожиданно увлеклась тематикой его исследований. Сколько усилий предприняла Надежда в последующие дни, чтобы уговорить этого специалиста взять ее на дипломную работу! Кажется, под ее напором не устоял бы никто. Но…

Люди более трезвые, чем Надежда, видели в ее проекте неразрешимые трудности, будь то обеспечение ее проживания в Краснодаре, дальнейшее трудоустройство (эта моральная обязанность руководителя дипломной работы как бы подразумевалась), преодоление разных административных рамок и т.п. Главным же в том, что не удалось Надежде делать диплом в Краснодаре, был, видимо, непомерный накал страстного, пусть и внезапного увлечения растениеводством, который она так ярко демонстрировала. Ведь в планы Надежды входил не только диплом. Она собиралась продвинуть периферийную науку на передовые рубежи.

– Мы с вами горы свернем, Петр Петрович! – уговаривала Надежда растерянного, если не сказать, испуганного ее горячностью краснодарца.

Теперь ни у кого не было сомнений, что по складу своей психики относится Надежда к так называемому шизоидному типу. Обычно это очень яркие, выделяющиеся из общей массы, нестандартные натуры, которые многого могут достичь. Но и минусы есть у такого психологического типа…

Окончилась практика. Сделала к весне пятого курса Надежда мало примечательный диплом по бактериальной генетике в одном из московских НИИ. Прощай, университет!

Но прежде случилось одно событие, узнать о котором довелось далеко не всем одногруппникам Надежды. А те, кто узнали, хранили ее тайну многие годы.

Дело в том, что приехали в университет представители одного ведомства рекрутировать на работу в Подмосковье иногородних выпускников. Поскольку в новом подведомственном НИИ предполагалась и закрытая научная тематика, всем желающим, а их было немало, предстояло заполнить специальную анкету и ждать ее проверки не менее полугода.

Надежда была среди жаждущих этого распределения выпускников, но все тянула с анкетой. А потом рассказала двум своим однокурсникам, что ее гложет. Оказалось, что Надежда не бросила свой ленинградский гуманитарный институт, а благополучно его закончила. Вернулась на родину в уральский городок. Именно там пришло к ней новое большое увлечение: «заболела биологией».

Теперь не узнаешь, как реагировали на решение дочери бросить работу по специальности родители, долго ли длились их попытки отговорить ее поменять профессию. Сколько высказано было ими сожалений о напрасных пяти годах обучения в Ленинграде? Сколько говорилось о предстоящих сложностях? Их сопротивление удалось сломить.

Преодолела Надежда и другое препятствие. Законный путь получения второго высшего образования в советские времена – обучение на заочных отделениях ВУЗов. Но такого отделения в тогдашней самой известной кузнице научных кадров, выбор которой Надеждой был сделан сразу и бесповоротно, не существовало. Нужно было поступать на дневное отделение. Пришлось матери Надежды под напором дочери пойти на должностное преступление, благо работала она в местном управлении образования. То ли выдали Надежде фиктивную справку, то ли сделали в трудовой книжке липовую запись о том, что Надежда шесть лет работала в местной школе пионервожатой. Первого диплома как будто и не было вовсе. Можно ехать покорять Москву, что и было сделано. В тот год на одно студенческое место приходилось одиннадцать абитуриентов, но Надежда преодолела этот громадный конкурс, стала студенткой.

Сокурсники Надежды, совсем не умудренные жизненным опытом, посоветовали ей поговорить с представителем ведомства. Что он скажет? Выявит ли проверка анкеты это темное место ее биографии? Вердикт работника ведомства был однозначен: искать другое распределение, не подвергать себя и свою, еще работающую мать риску оказаться в центре скандала. Надежда вняла его доводам, но резко перестала общаться с теми сокурсниками, кому доверилась. Теперь она казалась угрюмой, а ведь совсем недавно накануне Нового года заражала всех своим весельем. Тогда она не просто с обычным своим энтузиазмом и пылом готовила вместе со всеми традиционный новогодний кафедральный праздник, а стала его организатором. Но начались будни, сокурсники погрузились в свои дипломы, да и чем могли они помочь Надежде, чем могли поднять ей настроение? А она, защитив диплом, наверное, только самых близких посвятила в свои дальнейшие планы, согруппников явно сторонилась. Никто не знал, где же Надежда будет жить и работать после окончания университета.

Прошло несколько лет. В какой-то летний день Надежда появилась на кафедре, которую закончила. С удовольствием поделилась с оказавшимся на работе бывшим сокурсником своими благополучными жизненными обстоятельствами. Она работает в Подмосковье, занимается успешно наукой в области защиты сельскохозяйственных культур от вредителей, в родном университете обучалась в заочной аспирантуре по этой специальности. Вот недавно защитила диссертацию. Получила как молодой специалист квартиру. Вышла замуж, родила сына.

Из-за спины Надежды робко выглядывал молодой парень, которого она и представила своим мужем. Он работает в ее НИИ простым лаборантом, но карьера впереди, она ему поможет. В памяти однокурсника всплыли картинки времен совместного обучения. Да, Надежда такая активная, яркая, интересная. Немудрено, что парень ею увлекся. А всегда бьющей через край энергии ей хватит на двоих…

Снова промчались годы. Давняя, еще по общежитию, подруга Надежды, работавшая в университете, принесла о ней печальную новость. Надежда умерла. На похоронах в маленьком подмосковном городке сокурсник узнал подробности ее гибели. Последнее время она жила одна, с мужем развелась, ребенок-подросток ушел к отцу. Неизвестно, были ли иные причины этого ее одиночества или страшная болезнь, которая затянула Надежду в свои сети и название которой имеет общий корень с названием ее психологического типа, сделала невозможной жизнь с нею. Осталась с Надеждой только собака.

Как-то утром соседи Надежды увидели на ее балконе эту собаку. Она была повешена. Из квартиры доносились непонятные звуки, а еще странный горелый запах. Когда удалось в квартиру войти, оказалось, что Надежда уже успела «наказать» свою руку, совершившую такое преступление – убийство собаки. Рука была отрезана, а чтобы остановить кровь, Надежда держала культю в пламени газовой горелки. Госпитализация не помогла. Надежды не стало…

Теперь, когда встречаешь человека, чрезвычайно увлеченного какой-то идеей, буквально загорающегося ею, невольно вспоминаешь Надежду. Кто знает, как сложилась бы ее судьба, если бы осталась она рядовым педагогом истории в небольшом городке. Непреодолимая тяга сделать что-то в модной в тот момент науке привела Надежду в столицу. Сильно ли повлияла на нее неудачная попытка стать дипломницей в Краснодаре? Долгое ли время считала она невосполнимой потерей невозможность работать с сокурсниками в подмосковном «почтовом ящике»? Кто знает? На первый взгляд карьера была у Надежды вполне успешной, семейный вопрос решен. Что же спровоцировало ее заболевание? И могут ли люди, которые живут рядом с такими яркими, неординарными индивидуумами, уберечь их психику?