Волчица

            
 (Из рассказов деда Иллариона)

     И как  меня угораздило попасть на больничную койку со сломанной ногой!
Однажды утром, торопясь на работу, я, на своём ИЖ-56, задел своей ногой задний бампер легковушки, которую я хотел лихо обогнать, не рассчитав расстояние до встречной машины. Спешка и излишняя самоуверенность в собственной безопасности, свойственная молодости, сыграли со мной злую шутку. У меня – вдребезги разбитая нога, на моём же мотоцикле – ни одной царапины.
     Ногу мою, не один час, долго и старательно собирали двое молодых докторов. Но… нет худа без добра! Положили меня  в двухместную палату, где лежал такой же, как и я бедолага, дед Илларион. Только  сломал он ногу, оступившись, когда ходил за грибами. Первые несколько дней он сочувственно смотрел на меня и молчал.  Потом,  когда мне стало  легче, мы, познакомившись поближе, подолгу разговаривали, благо времени было хоть отбавляй! Дед Илларион был словоохотлив и весел. В его памяти хранилось множество историй из своей собственной и не только своей, жизни. Эти его истории правдивые и, наверное, не очень, действовали на меня и на всех ходячих больных, которые набивались битком в нашу палату, чтобы послушать его, как самое лучшее  лечение. Спасибо ему за это, и, я думаю, не только от меня…
     Одна из таких историй из жизни деда Иллариона запомнилась мне особенно…
"В конце войны" - начал свой  рассказ дед Илларион – "в нашей округе вовсю лютовали волки. Из всей волчьей стаи особенно отличалась своей дерзостью хромая волчица.  Когда однажды белым днём, посреди деревни, она зарезала последнюю собаку, общего любимца Дика, нашему терпению пришёл конец. Так как и взрослым и детям стало опасно появляться на улице одним, народ решил покончить с ней раз и навсегда. А мужиков то в деревне было: дед Иван, да местный блаженный Тимка. Война!!!
     Вот бабы и  назначили старшим облавы меня. А мне тогда стукнуло четырнадцать лет. Назавтра, кто с вилами, кто с топорами - все, кто мог, собрались в центре деревни. Мне же  досталась старая берданка и пяток зарядов к ней. Развесили вокруг деревни красные тряпки и стали ждать незваных "гостей". Ночь прошла на удивление спокойно, а на рассвете всё это и случилось…
     То ли от волнения, то ли от усталости – стало меня клонить в сон. Вдруг меня как будто бы что-то  толкнуло, я открыл глаза и  увидел шагах в десяти от себя хромую волчицу. Она стояла, поджав больную лапу, дрожа всем телом, и смотрела на меня.  Я поднял берданку  и навёл её  на волчицу. Ни страха, ни дрожи в руках не было. Только она и я – глаза в глаза, да узкий проход ей на волю, который я заслонил собой. А позади неё, в деревне, были слышны голоса и непонятный шум. Глаза! Какие глаза смотрели на меня! Всё-всё понимающие, молящие и… я опустил берданку. Она скользнула в узкий проход за мной, чуть-чуть задев меня, и растворилась в густой высокой траве…
     А потом! Ума не приложу, как она оказалась  в деревне, но
сколько я наслушался от баб ругани и непечатных слов! Даже от матери попало. Только дед Иван, да блаженный Тимка пожалели меня тогда.
     Вот какой случай произошёл со мной в детстве. Не поверишь, но набеги "серых" надолго прекратились. А я стал любителем только  "тихой" охоты."