Интерлюдия 3. Отрада

Золотая моя бабушка, бабуся, я прожила с тобой два года младенческих лет и четыре – подростковых…
Сибирская деревня – не сахар: на фоне величественной, роскошной природы – убогие жилища! Любое строение преследует одну, крайне важную, цель – сохранять (как можно дольше) тепло!
Хоромы пришлось продать, когда ты овдовела, а затем схоронила единственную надежду рода – капитана Советской Армии, сына своего Васю – 33 лет!
Мы жили в крохотной избёнке сначала вдвоём, а потом к нам присоединились выколоченные из дома поленом – тётушка с сестрёнкой! Я спала рядом с тобой на кровати с панцирной сеткой – и не было тесно! Меня не донимали бессонницы даже тогда, когда ты, сжигаемая страданиями, молилась ночами, пытаясь найти утешение!
Я! была твоей отрадой! Это обо мне! ты говорила младшим сёстрам: “Вы Алёнке и в след не вступили! Не боится ни тучи, ни грома”! А я боялась: тёмных переулков, мальчишки-хулигана по имени Вовка, холодной воды… Но ты старела! И кто-то должен был “не бояться!” Я и стала такой!
Сегодня с уверенностью могу сказать: свободна от чувства страха и зависти, стяжательства и алчности, от лизоблюдства и чинопочитания… Бабушка! Я свободна от всего того, что высоко ценят тётеньки и дяденьки! Я так живу! Но им об этом никогда не скажу.
Возможно, они сами обо всём догадались.
Спасибо тебе, душа моя!