Дождь

               
 

       «Скажите, а вы любите дождь? И вправду любите? Вам нравится  вдыхать его озоновую свежесть после жаркого дня из распахнутого окна, или прогуливаться под  зонтом в мелкий дождик, по аллее парка? А еще лучше – слушать его убаюкивающую мелодию, засыпая в теплой постели, поздней осенью…
     Кто не любит эти часы, когда ненастье только подчеркивает прелесть и теплоту вашей спальни, сделавшейся отчего-то еще уютнее.
    Но я, знаете ли, встречал человека по-настоящему любившего дождь»,- начал свой рассказ мой попутчик по дороге на юг, когда первые капли забарабанили по крыше нашего поезда. Я смотрела на дождинки, медленно стекающие по стеклу и думала о своем, но внезапный поворот его повествования заставил меня слушать. Привожу рассказ моего соседа по купе и вам в надежде, что он вас заинтересует, как успел заинтересовать и меня. 

     Этот мой знакомый, любивший дождь был моим соседом по мастерской. Дело в том, что мы, художники, народ особенный и какие-то чудачества воспринимаем, как нечто естественное и само собой разумеющееся. Этот человек, а звали его Дмитрий, любил ненастье не как мы с вами издали, из окна, из-под зонтика. Он ждал его, как ждут любимого человека, и тосковал по дождю. А когда он случался, то Дмитрий надевал свою любимую фетровую шляпу, какие уже и не носят, плащ, брал трость и отправлялся на улицу навстречу с ним, с дождем. Причем, надо заметить, что зонтом он не пользовался никогда.
-Даже в ливень?- мой интерес усиливался.
-Даже. Ливень он обожал! Я так и вижу его немного сгорбленную фигуру, спешно растворяющуюся в толще воды, эту его шляпу и торопливо-пружинистый, размашистый шаг… Дождя он не пропускал никогда.
     Летом, в сухое время он грустил, подолгу не выходил из дома и все время работал. Надо сказать, писал он не дурно. Он был художником от Бога, правда, ему удавались только определенные сюжеты. Дмитрий необыкновенно талантливо изображал свою любимую стихию. На его полотнах дождь то мелкий, то крупный, то косой, то прямой, а то ливень. Это ощущение сырости и промозглости, которым он наслаждался - оно присутствовало на его картинах. Природа, люди, небо – все было дано через призму воды.
Видимо, на свои полотна он выливал впечатления от своих прогулок в непогоду. А дождь – это была его родная стихия. Он не боялся ни грозы, ни ливня, ни града. Он промокал до нитки, но никогда не простужался, ни разу не пил аспирина и других таблеток и никогда не болел. Видимо, он так любил дождь, так восхищался им, что это пересиливало, и положительные эмоции не пускали никакие простуды. Я удивлялся, когда он часами пропадал под ливнем. Что он делал во время своих прогулок: просто ли бродил по парку или сидел на мокрых скамейках, никто не смог бы ответить на этот вопрос, ибо прохожих не отыскать на улице в подобный час.
   Вспоминаются его слова: «Никто не поймет того, что не испробовал сам. И никто не поймет меня, пока сам не погуляет без зонта в грозу!  Это ни с чем несравнимое ощущение, только тогда у меня проясняется сознание и я вижу и слышу голос природы – это чувство не передаваемо!»  Он искренне хотел приобщить меня к своим странным прогулкам, но я не поддавался. У меня и так слабое здоровье, и я чихаю от каждого сквозняка.
-А как же относилась жена Дмитрия к его странностям?- поинтересовалась я.
-Да не было у него никакой жены! И женщинами он никогда не увлекался, во всяком случае, не говорил о них.
Была у него одна страсть – водная стихия. Воистину странный был человек. Причем, он не сразу стал таким. Говорили, что в детстве он сильно боялся грозы и прятался под стол, когда слышал раскаты грома.
    Но, однажды, отец мальчика решил наказать сына за двойку по математике и восьмилетнего поставил в угол на террасе дачи, а дверь в комнату закрыл на замок.
Отец не стал запирать наружную дверь, зная про страхи мальчика к ливням, а сам заснул в комнате. Разыгралась гроза. Настоящая первая майская гроза. Дмитрий сначала плакал, просил прощения, стучался, но отец был суров. И тут произошло следующее. Прибежала соседская девочка и позвала его гулять. Маленький Дима не соглашался, но она уговорила его: «Это же так здорово! Мы попрыгаем по лужам, тем более, что ливень уже стихает…». Диме нравилась эта девочка и он согласился. С тех пор их часто видели вместе играющих под дождем. Девочку звали Роза.
 Осенью Роза уехала в город, и Дмитрий стал ходить на прогулки в ненастье один.
Роза исчезла из его жизни. А любовь к дождю осталась. Дмитрий стал художником. Остальное вам известно.
-И это все?- разочарованно спросила я.
-Нет, если бы…
Мой попутчик вздохнул.
-В прошлом году осенью произошло самое ужасное. Среди картин Дмитрия была одна, которая мне нравилась более остальных. Портрет девочки. Осень. Девочка стоит за стеклом  у окна. На стекле капли дождя. Отличная работа. Быть может, это была Роза…

   И вот однажды, дело было в прошлом сентябре, Дмитрий затосковал. Стояло бабье лето. Две недели без дождей. Дмитрий не выходил из мастерской, все работал, писал что-то и даже не заходил проведать меня. Он весь ушел в свои полотна. И только иногда включал радио, чтобы прослушать прогноз погоды. Как-то передали, что движется из Петербурга большой циклон. Дмитрий зашел ко мне вечером.
-Не знаешь, надолго циклон в области? – спросил он своим хрипловатым баском угрюмо.
-Думаю, надолго. Бедные деревья, совсем засохли,- отчего-то захотелось подыграть ему.
-Завтра я уйду и меня долго не будет. Позаботься, пожалуйста, о картинах.
-Что-что?- не понял я,-  Ты надолго уезжаешь? И отчего ты так бледен?
-Дело в том, что (он медлил), я знаю, что будет… Мне был дан ответ. Я хотел узнать и свое получил. Только ты сможешь пристроить мои работы, продать в надежные руки.
Оставь себе только девочку, ты полюбил ее - я знаю.
- Как надолго ты решил уехать? – я не понимал своего друга.
Но Дмитрий, не дослушав меня, вышел из комнаты.
   
    На следующий день  разыгралась непогода. Дождь лил весь день, и, я думал, что  Дмитрий ушел еще с утра, но лишь к полудню я услышал, как он поставил чайник (у нас в мастерских отличная слышимость).  Затем он потоптался у входа и вышел в тот самый момент, когда стихия разыгралась с особой силой. Я видел из окна его щуплую фигуру в плаще и шляпе, как бы уплывающую от меня в неизвестность. Дождь в тот день, казалось, никогда не бил по крыше так неистово. Ненастье стояло несколько дней, а Дмитрий не появлялся. С ним подобное случалось и раньше, бывало он уходил на несколько дней, а потом возвращался. Теперь же последние слова моего соседа не давали мне покоя.
   Наконец, когда упал последний листок на росшем под окном кустарнике, выглянуло солнце. Напрасно я ждал знакомый силуэт, и все время выглядывал из окошка.  Напрасно ходил искать его в округе. Дмитрий не появлялся.
   Я очень беспокоился за него и места себе не находил. Неужели случилось наихудшее? Я представлял себе бедного художника, забитого до смерти нечеловеческой стихией.  Как же так,- рассуждал я,- ведь не мог же он погибнуть от того, что любил больше всего на свете?  Но не часто  ли нам в жизни достается от тех, кого мы сильно любим и порой именно слепая любовь ведет нас к роковой ошибке? Так терзался я неделю, вторую… 
    Третья порадовала всех бабьим летом. Я уходил далеко в лес, бродил, часами искал своего соседа, но безрезультатно. Нигде не было и следа. Дмитрий исчез.
 Спрашивал я и людей в округе, но все лишь равнодушно качали головами.
    Однажды, это было в конце ноября, после сильного тумана и вереницы дождей выглянуло солнце. Вместе с ним пришло в мой дом странное явление.
   Ранним утром, только я успел встать, в дверь постучали. Я глянул в окно и увидел женщину, чьи волосы были странно растрепаны и слиплись в пряди. Приглядевшись, я заметил, что путница где-то успела промокнуть, хотя ее одежда - спортивная куртка и брюки, казались сухими. На вид ей было лет сорок или немногим больше.
-Вы ко мне? Чем могу быть полезен?- поинтересовался я.
Но женщина без приглашения уже переступала порог моего дома.
-Я слушаю вас, сударыня, - начал я свое обращение к незнакомке.
Вместо приветствия, она напряженно посмотрела по сторонам и бросила озабоченно:
-А, что, Дмитрий еще не появлялся?
« Дмитрий!»- при этом слове меня будто током ударило, и я схватил ее за рукав.
-Вы знаете Дмитрия? Скажите, что с ним? Где он?
Незнакомка поправила прилипшую прядь со лба.
-Странно, он должен был вернуться. Очень жаль.
Взгляд ее застыл на мгновение, затем она опустила глаза.
-Вы виделись с ним?- не унимался я.
Женщина молчала.
-Может быть, чай, кофе? Вы долго шли? Устали? Промокли?
Она замотала головой.
-Мне пора. Она глубоко вздохнула.
- Дмитрий, видимо, не придет. Он просил передать, чтобы вы пристроили его работы, кроме одной. Вы знаете. Берегите ее.
-Я знаю, знаю, но где же он?
-Для вас он будет всегда там, где будет дождь. Но к вам он не вернется. Поздно.
Она больше ничего не сказала, а только улыбнулась мне на прощание грустно и тихо вышла, не промолвив и слова.
Я бросил взгляд на портрет девочки у окна. Глаза…. Ее улыбка. Как я раньше не догадался!
-Роза!- крикнул я вслед уходящей женщине, но было слишком поздно. Она ушла. Так быстро и незаметно, что я не сумел ее догнать. Так я ничего не узнал об исчезновении Дмитрия.
-И это все?- поинтересовалась я.
-Почти все. Теперь я езжу по городам и весям и пытаюсь пристроить его работы. Предлагаю музеям, коллекционерам за небольшую плату.  Я человек небогатый, оплачиваю фактически свой проезд.
-Но вы делаете благородное дело!  Но все же, что стало с вашим знакомым? Или вы считаете, что он просто остался у Розы?
-Не думаю. Судя по тому, что он мне оставил, дело тут гораздо серьезнее.
-Так у этой истории есть продолжение?
Сосед достал из кармана сигарету.
-Я выйду покурить. Продолжение? Вы его прочитаете сами.
- Дмитрий оставил вам письмо?
-Не совсем так. Когда ушла Роза, я пристально стал рассматривать ее портрет и в самом углу увидел крохотные буквы: « Роза, я люблю тебя. Прости. Дмитрий»
Я стал вертеть картину в руках, в надежде отыскать что-либо еще, открывающее путь к разгадке. Когда я перевернул ее, то увидел, что за раму с обратной стороны был вставлен листочек, сложенный в четыре раза. Вот он, прочтите. Он всегда со мной, как и портрет, я обещал беречь его и теперь всегда вожу его с собой.  И сосед достал с верхней полки сумку, еще вначале привлекшую мое внимание своей странной формой. Теперь я поняла, что в ней были картины.  Он достал одну из них.
    На меня смотрели большие, доверчивые глаза девочки-подростка. Смотрели сквозь стекло и сквозь толщу воды.
Теперь я понимала, что Дмитрий, как никто другой, невероятно точно мог передать настроение воды. Работа показалась мне невероятно талантливой. Пока я рассматривала ее, сосед мой вышел из купе, оставив меня один на один с загадкой этого воистину странного, неутомимого человека. К Дмитрию я испытывала уважение, как к художнику, преклонение перед его железным здоровьем и еще волнующее чувство соприкосновения с тайной. Чужой, неведомой мне тайной.
Я с трепетом развернула листок. Письмо было без обращения.
      « Видит Бог, когда-нибудь я уйду. Но я жил не зря, ибо я познал самое большое чудо на свете. И все красоты Земли, и таинства любви и даже прелесть детских забав не могут сравниться с Ним.  Я думаю, ко времени, когда вы будете читать мое письмо, я сумею искупить свои грехи. Я заглянул туда, куда до меня не заглядывал никто. Грех мой, еще недостаточно омыт слезами, которые посылаются с небес, чтобы смыть всю нечисть мира и людские ошибки. Стихия воды помогла понять мне это, и я до сих пор восхищаюсь терпением Господа и умением прощать нам наши грехи. Но так больше продолжаться не может. Я должен узнать нечто большее, поэтому я ухожу, чтобы самому научиться прощать. Пусть мои картины напоминают людям об этом чуде из чудес. Помните о любви к нам. Дмитрий »
    
      Я отложила письмо и долго еще смотрела за окно на проносившиеся мимо мокрые деревья, дороги, полустанки.
 И ни на минуту не пожалела, что поехала отдыхать в это ненастное время года. А еще у меня появилось непреодолимое желание купить одну из картин Дмитрия, этого талантливого живописца и странного человека, любившего дождь.