Maiden and Sea. Девочка и Море. 008

– «И тебя зовут конечно не Рикардо. Тогда я и теряюсь в догадках», - продолжила за хозяина Солли и тому видно не понравилось, что его перебивают в своём же доме и ещё кажут недовольство его гостеприимством. Но помолчав напряжённо, он снисходительно улыбнулся, -
– «А ты умная девочка. С того нам будет поговорить и проще. Да я Рикардо и Роберто мой младший братец», - Рикардо махнул рукой и снова заиграл драйв и гости ожили, возобновляя танцы, - «Да вот, и как же ты умудрилась так задеть за живое моего братца, что он покой потерял!? И такое недовольство гостеприимством, что даже я решил исправить огрех своего братца и пригласил тебя в свой дом. Мой дом – твой дом, так вроде говорят дорогим гостям. Ну, а то, что тебя привезли немножко силком, тебя ведь не смутило, ты казала из себя крутую девчонку, так ведь? Вот я и не был уверен, что ты добровольно согласишься. Мы не любим оставлять за собой таких грехов, но поверь и мне не безразлично состояние духа у моего братишки. Может мне удастся с тобой мирно побеседовать, без выяснения отношений на кулаках или гонок на скутере? Ты ведь не ищешь проблем, так поверь, что и я их не ищу. Однако проблема после той встречи всё-таки осталась и её надо как-то решить. Ты я вижу чувствуешь себя спокойно, но брат...»;
– «А можно пару нескромных вопросов? Раз я всем покоя не даю», - не обращая внимания на проникновенную речь хозяина, вновь перебила его Солли, но не кажа какой дерзости, а скорее смиренность.
– «Нескромных говоришь? А ты занятная девчонка, я вот теперь и на деле начинаю понимать своего молодого неопытного Роди. Но что же ты ничего не ешь и не пьёшь? Я могу и обидеться. Или ты уже записала меня во враги свои? Поверь, я просто обеспокоен состоянием своего братца? И я хочу решить эту проблему миром. Ну чтож давай спрашивай, если это поможет нам в этом деле», - более спокойно отреагировал хозяин стола. И Солли не ждала, -
– «Отчего самого несчастного тут нет за столом? Или это не вопрос нашего поколения. Ловко ты решаешь заместо него? Больно хилый у тебя братец на чувства, раз болен. И второй нескромный вопрос – тут в зале ещё много твоих родных братьев и сестёр?»;
Рикардо слегка рассмеялся, но похоже более фальшиво и ответил, -
– «Да, мы испанцы дружный народ и если они мне не родня по крови, то как родные братья и сёстры. Это ведь так прекрасно, быть окружённым роднёй. А ты похоже одиночка, с того с тобой одни проблемы. Мечтаешь найти себе единого и незаменимого суженного? Но в принципе это тоже неплохо, если парень окажется не дурак. Но вот чем тебя так задел мой братец, ведь он по достоинству отметил твои прелести, а у нас испанцев с этим не шутят. Это закон рико или клинка чести. Шучу конечно отчасти, ибо никто тут тебя резать не намерен, да и ты не испанская дуэнья. Он не болен, но с достоинствами мачо так не шутят»;
– «Бог ты мой какие страсти! Верно говорят, что у вас южан все как фанатики бога. Но мне всего пятнадцать, какие тут клятвы в любви? Мы же не арабы, где уже в тринадцать, девчонок выдают замуж. Северные наверное созревают в этом дольше, хотя и у нас не без исключений. Всем я вижу заправляет мода и америка тоже», - отмахнулась как от шутки Солли, не стараясь драконить южан.
– «Я не гринго и к тебе обращался не как гринго, а ты меня укорила в самых лучших чувствах», - нарисовался сам «больной» Роди и суровее добавил, - «За некоторые слова и даже шутки, приходится дорого платить. Каждый имеет в этом мире свой вес и свою цену, и я тебе не дешёвка и предупреждал тебя об этом. Мне тоже не всё равно, что про меня говорят и даже иностранцы типа тебя, ибо это наш семейный бизнес. Мы делаем для вас все условия и блага курорта и не требуем за это непомерной платы, но дело тут не в деньгах, когда задевают честь рико. Хочешь мы устроим так, по твоей милости и упрямству, что многие курортники рванут с курорта и потеряют при этом немало средств. А у нас будет убыток курам на смех. Ты не поверила что я крутой, а зря. И у нас таким никогда не бахвалятся, как ты мне выразилась. Я хочу узнать, за что ты так меня оскорбила в самых хороших чувствах?»;
– «Вот как даже. Я стала страшным врагом вашего бога рико. Интересно у меня всё в жизни выходит – хожу себе никого не трогаю, а у меня за спиной то сплетни разводят, то я оказываюсь повинна во всех страшных грехах? Я тебя ни оскорбляла ни звуком и не чувством, а дала открыто понять какая я есть. Но тебе видать амбиции мачо дороже. И что же теперь? Я у тебя в лапах, резать меня станешь или сожжёшь на костре как еретичку? Ты даже сам не стал разбираться как мальчишка и всё доложил старшему братцу. Не кажется ли тебе, что без его согласия ты и шагу сделать сам не можешь? Или боишься нарушить страшные законы рико? У вас как в мафии, а не в нормальном народе. Не то слово сказал и ещё пристрелят как собаку. Я уже сказала, что ничего не имею против ваших законов и порядков, но причём тут к лешему я сама? Я тебе что кланяться была обязана по вашим порядкам? Но и на тебе не было написано, что ты бог. Я не люблю поблажек и подачек, ибо привыкла всегда сама решать свои проблемы и уж никогда не метила в испанские дуэньи. Так, и что теперь?», - ещё холоднее ответила Солли, теряя опять интерес к таким разборкам. И Родриго некоторое время сверлил её глазами, видно считая себя абсолютно правым. И наконец пришёл к выводу что ему сказать, -   
– «Вот видишь ты сама дикарка, а не достойная девчонка и привыкла всё решать за всех. Но ты забываешь своё место, если ты девица и не умеешь держать язык за зубами, когда не следует говорить. Вы все северные дикари, потому как каждый сам по себе. И ты сама себя выставляешь гадкой девчонкой, а таким ни место среди достойных. Моря она покорять собралась. Я тебе не чёрт»;
– «Да я такая и что теперь? Суд страшный рядить будешь? Мы северяне сами со своими грехами разберёмся, ибо я ни приехала сюда жить навечно, и вообще не тронула бы тебя и словом. И не мне гадать, что ты вдруг решил меня обсыпать комплиментами, словно мне этого было надо. И теперь я обязана платить тебе за это миллион баксов или как? Или почитать тебя за святого рико?», - Солли давала понять, что её уже достал этот пустой спор. Но видно Роди хотел этот сюжет раскрутить как-то по иному, или ему хотелось заставить её как-то унизиться перед ним и признать его правоту. Но она ломала ему всю игру и не похоже, что чего-то боялась вообще. Она была не просто дерзкая девчонка, такие как правило никогда не сдаются, но и эти разборки её не интересовали, что задевало мальчишеское самолюбие Роди. Это была какая-то война холодных амбиций. И теперь он понял, что пришло время решать конкретно, -
– «Я могу так устроить, что ты исчезнешь с курорта навсегда и для своей родни тоже. И никто тебя тут искать не станет, потому как мы заправляем этим курортом. Мне от тебя каких сраных денег не надо, да и чтобы ты могла дать за свою шкуру? Ты сама себя поставила так, что можно и нужно с тобой обращаться по грубому. Я тебя предупреждал – у нас с отношениями не шутят. И почитание мачо – это не дань, а обязанность. И так всегда было по миру и так всегда будет. Но я не варвар, как ты говоришь про южан и даю тебе шанс доказать, что ты и на деле такая, какой крутой себя выставляешь. Тогда может я тебя ещё как-то уважать и стану, а пока, ты для меня дешёвка и прочь из-за стола с достойными синьорами. Пойдём поговорим, если уж ты считаешь, что я сам ни на что не способен без братца»;
Солли не стала пререкаться тоже и молча пошла за Роди, хоть её стали мучить дурные предчувствия. Сама напросилась, хоть хотела как лучше и мечтала только о лучшем мире. Но реальностью диктуют деньги и положение, и тут нет места гуманности. Когда они вышли на задний двор, Роди влепил ей пощёчину и объяснил, что это лишь только встряска для бодрости и Солли сдержала себя, чтобы ему ответить, ибо чувствовала, что сейчас ещё не время для разборок, да и старалась сдержать обещание более не распускать руки. Теперь Роди всё время смотрел на неё неприязненно, как на жалкую нищенку, что достойна бродячей собаки. Он был хуже мстительной дамочки. Вот они какие южане и бабка была права. И ненависть им дороже любви. Но Роди всё же, ей самой предложил выбрать себе испытание, как бы потешаясь над ней заранее, но сделал намёк что он может её и пощадить, если она покажет женскую слабинку. Ей было тошно от всего этого и она сказала, что её поддевать бесполезно и раз он хотел поначалу заплыв на сто метров по морю, то пусть так оно и будет. Она тоже не хотела выдумывать тут себе испытания ему на потеху. Но теперь он предложил одного из лучших пловцов из дружков мальчишек, по имени Сантос. И выдал условия; она будет плавать до тех пор пока не восполнит хоть половину своего проигрыша в заплыве.