За кулисами. Часть 1. Тайны судьбы. Главы 51-60

Глава 51
"Ты должна знать правду"

"Искренность в небольших дозах опасна; в больших – смертоносна"
Оскар Уайльд

- Катя, отойдём на минутку? У меня есть к тебе разговор, - серьёзным тоном попросила Ирина.
- Да. Хорошо. А о чём?
Актриса посмотрела по сторонам и одними губами сказала:
- Давай к Филонову.
Екатерина согласно кивнула и тоже посмотрела по сторонам. Так. Справа Марина. Сзади Виктор. Слева четыре молодых актёра. Да, вот ещё трое зашло.
По поведению Зверевой Нестеренко стало ясно, что данный разговор должен пройти исключительно с глазу на глаз. Они поспешили в кабинет Валентина.
- Скажи мне, пожалуйста, ты давно встречаешься с Яковлевым? – Ирина решила начать разговор без длинных предисловий. Сегодня ей не хватало деликатности.
У Кати загорелись щёки. Девушка боялась нагрубить. За последнее время она устала от разговоров о Викторе.
- Мы знакомы уже четыре года, - кратко ответила Нестеренко.
- Дело в том, что... Мне кажется, что он недостаточно серьёзно относится к вам. – Опять "вы". Это явный признак того, что Зверева начинала нервничать.
- То есть?
- Я видела, как ... – женщина не решилась описать картину, которую ей "посчастливилось" увидеть, а если быть более конкретным, услышать. – У Виктора есть другая.
- Что? – небрежно и одновременно грубо спросила Нестеренко.
- Это Марина... Золотарёва, - актриса держалась спокойно. Нельзя было кричать, голос не должен дрожать. Это очень непросто.
- Да вы что, все сговорились? – Екатерина с вызовом заглянула в глаза Зверевой.
- Катюша, не надо так. Успокойся. Нервы побереги, - ласково ответила Ирина, хотя сама бы на её месте, вероятно, повела бы себя так же.
- Вот зачем вы?.. Я... я не понимаю! – слёзы стали падать, как бисеринки.
Актриса присела рядом и стала нежно гладить Катю по плечу.
- Прости, может быть, я слишком грубо сказала, не так сформулировала? Ты извини... Просто мне кажется, что ты должна знать правду. А этот Яковлев... Он не стоит твоих слёз.
- Да ничего вы не знаете!!! – девушка подскочила с дивана. – Он меня любит!.. А вы, вы все завидуете! У вас нет такого человека, и вы хотите лишить меня счастья!
- Катенька. Ты сама сейчас не понимаешь, что говоришь. Ты не можешь, боишься заглянуть в глаза правде. Я не завидую тебе, я желаю тебе только добра.
Глупо было в данный момент сомневаться в искренности Зверевой.
- Врёшь!!! Вы тут все сговорились против меня! – Нестеренко рыдала, открыто, не скрывая свою слабость. Такое бывало нечасто.
- Ну, сама посуди, зачем мне тебя обманывать? Я прожила жизнь. У меня есть опыт. Мне не хочется, чтобы ты повторяла мои ошибки, - Катя сказала на Ирину "ты". Впервые. Женщине очень хотелось прочитать нравоучительную лекцию по этому поводу, но ситуация была такая, что данный поступок был совершенно уместен: "Девочка сейчас в эмоциях. Ей простительно... Да и следовало бы уже давно перейти на "ты". Мы взрослые люди".
- Какой опыт? Ты так говоришь, будто пережила Вторую мировую!
- Хуже...
Этот простой ответ заставил замолчать Нестеренко. В глазах, наполненных слезами, появился вопрос.
- Я не понимаю...
- Мне не повезло ещё до рожденья, - с горечью в голосе проговорила женщина.
- Так не бывает! – всхлипнула Катя.
- Бывает. Я не знаю своего отца, я постоянно забываю лицо матери. Сколько я себя помню, я жила с бабушкой... ещё в Питере, - в горле встал ком. Говорить стало тяжело, но Ирина выдавила из себя ещё несколько фраз. – Отец, по словам бабушки, был из вашего города. В командировке он познакомился с мамой, а потом уехал и больше не появлялся. Мама умерла, когда мне было два года. Бабушка отправила телеграмму во Владивосток. Он обещал приехать, но... так и..., - и Зверева, наконец, выпустила накопившиеся за разговор эмоции. Слёзы текли ручьями.
Притихшей не надолго Екатерине показалось, что женщина просто заговаривает ей зубы.
- Заткнись!.. Это бред! Я не хочу больше ничего слушать! Я не верю не единому твоему слову!!!
Девушка с яростью хлопнула дверью и побежала на улицу. Нельзя, чтобы кто-то узнал, из-за чего она плакала.
Ирина вытирала лицо платком. Слёзы больно жгли кожу. Никогда она ещё не позволяла себе так расклеиться! Бывает. Для женщин это простительно, особенно с такой непростой судьбой, как у неё.
Не выгоняли её из театра. Она сама приехала сюда, чтобы найти своё прошлое: отца, сестёр, братьев...
"Благими намерениями вымощена дорога в ад" – гласит пословица. Что поделаешь, если всё так и получается?! Желаешь человеку добра, счастья, а потом выясняется, что он считает твои действия злом, обвиняет тебя невесть в чём. Но это не должно останавливать человека, принципом которого является созидание, свершение добра.

Глава 52
"Месть Артемиды"

"Если бы желание убить и возможность убить всегда совпадали,
кто из нас избежал бы виселицы?"
Марк Твен

Неделя подходила к концу, а денег Вересова так и не добыла. Где же взять? Откуда их достать?
Вынуть деньги из дела было бы равнозначно провалу всего аптечного бизнеса Валерии. Да, сумма не очень большая, но в настоящее время каждая копейка на счету. Пришлось бы жертвовать здоровьем покупателей. Вересова никак не могла забыть, как однажды ей пришлось на три дня закрыть аптеку из-за некоторого несоответствия документов, а на следующий день одной старушке прямо в аптеке сделалось плохо с сердцем. Валерия её потом неделю выхаживала. А всё из-за нехватки лекарства. Теперь Вересову холодным потом пробивало, когда она вспоминала, что бедная старая женщина чуть не умерла на её руках.
Этот вариант сразу был отброшен управляющей. Тогда оставался другой вариант, не отличавшийся особой привлекательностью: взять деньги, которые она планировала потратить на подарок сыну. Дети для Валерии – это святое, а лишать сына подарка, тем более из-за своих старых грехов, - кощунство.
Брать в долг – век не расплатишься. Само слово "долг" навевало на Вересову не очень весёлые мысли.
Мгновение... Стоп!!!
Валерию словно током ударило. В голове наспех соорудился план действий: страшный, дикий, нелепый, но всё-таки лучше, чем ничего.
"Нет!.. Господи! Пожалуйста, не надо!.." – женщина схватилась за голову от возникшей перед её глазами картины. Сначала отговаривала себя, боялась представить, что она вообще способна даже на подобные мысли, не то, что действия. Потом механизм счастья сбился – она это ощутила сразу и поняла, что уже не в силах противостоять самой себе.
Валерия вытащила из сейфа деньги, предназначенные для покупки подарка Коле, достала конверт и вложила их в него. Из другого сейфа она извлекла железный холодный блестящий ... пистолет Макарова, завернула его в тряпочку и положила в сумку.
Женщина оделась.
- Я скоро вернусь, - сухо бросила она в сторону удивлённой Ларисы.
Вересова решила по дороге ни о чём не думать...
Вот он. Кабинет бывшего главврача краевой больницы Ларионовой Евгении Вадимовны. Валерия осторожно постучалась и открыла дверь.
- Войдите, - занятым голосом ответила женщина на стук. – Что надо? – спросила она, не отрывая глаз от документов.
Вересова выжидающе молчала.
- Я спрашиваю: кто вы и зачем пришли? – монотонно продолжила Ларионова. – У меня очень много дел, и я ..., - она, наконец, оторвала взгляд от бумаг и увидела Вересову.
- Как мило! – игриво улыбнулась Евгения. – Уже принесла? Тогда давай, доставай, - с наслаждением протянула женщина.
Валерия стояла на месте, как вкопанная. Ни одна мышца не дрогнула, хотя внутри шла ожесточённая психологическая война, которую она немыслимым усилием подавляла.
- Чего стоишь? Давай-давай! Пошевеливайся! – строго прикрикнула Ларионова. В её глазах мелькнула саркастическая жалость, презрение.
Вересова выкинула из сумки конверт.
- Ну... Зачем же так нервно? – иронично спросила женщина. – Всё в порядке. Ты принесла мне деньги, значит, тебе больше нечего бояться.
Вересова продолжала стоять истуканом.
- Ну, присядь хоть, на дорожку. Небось, пешочком-то устала идти? – ухмыльнулась Евгения.
Всё. Больше медлить нельзя!
Женщина дождалась, пока Ларионова вновь уткнёт нос в бумаги, и быстрым движением вытащила пистолет.
- Это, похоже, ты устала. Но не пешком ходить, а жить! – с надрывом произнесла Валерия. Евгения подняла глаза. Её пробил холодный пот, но внешне она решила не показывать своего испуга.
- Лера, перестань играться. Как ребёнок, ей-богу, - и постаралась перевести взгляд на что-нибудь другое.
- Всё!!! Хватит! – нервным, плачущим голосом кричала Вересова. – Мне надоело, что ты меня вечно шантажируешь. Я хочу жить нормально!..
- Да, пожалуйста. Только убери пушку... Деточка, ты не по адресу. Если хочешь меня напугать этой штукой, заранее тебе обещаю, что ничего не выйдет!.. Я лицо юридическое, на меня почти каждый день покушаются, так что..., - Ларионова с извинением развела руками.
- Врёшь!!! – женщина направила пистолет. Глаза горели одновременно и страхом, и ненавистью.
"А вдруг пальнёт? – с ужасом подумала Евгения. – Вдруг рука не дрогнет, и она выстрелит?.. Девчонка-то горячая, порывистая, в эмоциях на всё способна. Не приведи Господь!.. Что же делать?"
- Нет. Правда. Чистая правда. Лерочка, не трудись. Не сможешь ты выстрелить, глупая! Братишка, знаю, учил тебя в тире этим делом заниматься. Ты и с двадцати метров, закрытыми глазами, не промахнёшься! Но то в дробь баловаться, а совсем другое – в живого человека, - спокойно отвечала Ларионова. Ей показалось, что лучше попробовать подавить на совесть, на психику. Глядишь, девчонка и сама кинет ствол.
- Заткнись!!! – нервно прозвучал фальцет Вересовой.
Тогда Евгения затараторила:
- Зря, Лера, зря. Не сможешь ты этого сделать. Ты – непрофессионал. Могла бы нанять киллера, не пришлось бы самой ручки марать. А убьёшь меня, тебя потом посадят. Как о тебе твои детки думать будут? Как они спокойно будут в школу ходить, зная, что их мать – убийца? К тому же они без отца. Бабуля их воспитывать не станет, братишка не возьмёт в свой дом из-за стервозной жены. В детдом их сдадут, и за это они будут благодарны только тебе!
При мысли о Коле и Алёнке у Валерии невольно потекли слёзы. Слова Ларионовой начинали действовать, так, по крайней мере, ей самой показалось.
"Нет. Мои дети не такие! Они меня поймут. Они не откажутся от меня. Они любят меня такой, какая я есть, а она хочет меня настроить против них, чтобы спасти свою шкуру!" – замелькало у женщины в голове. Разумеется, прочитать эту мысль Евгении не представлялось возможным.
Лицо Вересовой приобрело ещё более жёсткое выражение. Ларионова, полагая, что уже победила, расслабилась. И тут на её лице отразился тот страх, который она скрывала до сих пор.
- А ты не предполагаешь, что сейчас ко мне может кто-нибудь зайти. Что они подумают? Они схватят тебя, и всё равно от тюрьмы ты не уйдёшь! – спасительная мысль озарила Евгению, - "Дверь-то открыта!". – Ты даже забыла запереть за собой дверь! Лера, Лера.
Валерия быстро развернулась, чтобы запереть. В это мгновение Ларионова вскочила из-за стола и подбежала сзади. Ощутив её приближение, Вересова развернулась и уже готова была нажать на курок, как Евгения схватила её за руки и попыталась выбросить из них пистолет. Много сил у Валерии ушло на сопротивление, и она забыла о пистолете.
Рывком Ларионова перехватила обе руки Вересовой в правую руку, левой начала вырывать пистолет. Осознав, что может сейчас произойти, Валерия стала крепче держать "пушку" и освободила правую руку из плена Ларионовой. Евгении показалось, что ещё немного, и она проиграет в этой схватке. Она завалила Вересову на пол. Валерия не желала сдаваться.
Вывернувшись, как учил старший брат, выпускник школы милиции, Вересова встала на ноги. Она уже собиралась бежать, забыв об истинной цели своего визита. Но что-то остановило. Конверт с деньгами на подарок сыну. Валерия в два прыжка достигла стола Ларионовой и протянула руку за конвертом.
Поверженная Евгения поднималась с пола... Идея! Она схватила Вересову за полу плаща и, что было злости, дёрнула. Взмахнув руками, Валерия упала на спину. Перед глазами поплыли круги, потемнело.
Чувства и эмоции женщины часто бегут впереди разума. Сколько глупостей совершается в таком состоянии – не скажет никто. Для кого-то эти ошибки проходят незаметно, исчезают, как будто их и не было никогда. А кто-то за минутную слабость расплачивается всю жизнь.

Глава 53
"Помешательство"

"Если у тебя нет женщины, значит, у кого-то их две"
Аркадий Давидович

Евгений стал сам не похож на себя. Злой, вспыльчивый, неаккуратный. Всё, что в офисе происходило не так, как должно было, вызывало у него припадки ярости, которые на время превращали его в деспота. Если бы сейчас же изобрели машину времени и отправили бы его в Средневековье, то эпоха НТР началась бы уже в десятом веке.
Даже Алексей не мог поладить с разбушевавшимся старшим братом. Все подчинённые со страхом поглядывали на заместителя шефа. И только Сонечка не упускала свой шанс поддеть Шереметева, за что и получала строгие выговоры. Впрочем, как обычно.
Это невиданно, когда человек из абсолютно спокойного вдруг становится резким, надевая маску своего антипода. И, надо полагать, просто так это никогда не происходит. Для этого необходимы уважительные причины....
Однако в создавшейся тоталитарии был один совершенно невозмутимый человек. Адвокат, юрисконсульт, кандидат юридических наук и просто друг – Аннатолий Карецкий. Будучи уже и мужем и отцом, он прекрасно понимал старшего по званию коллегу, вспоминал, как ещё совсем недавно и он точно так же бесился от своего бессилия что-либо изменить в окружающей жизни, горячо мечтал жениться и, причём, только на своей возлюбленной, которая не отвечала взаимностью. Давненько это было – лет десять назад. Сколько воды с тех пор утекло?..
Когда Евгений только начал вести себя странно, Анатолий не придал этому ровно никакого значения. Мало ли? Подёргается, подергается, да и, в конце концов, перестанет дурака валять. Обычное дело. Когда же начался красный террор, он решил временно занять нейтральное положение. Но чем более обострялась ситуация, тем больше ему хотелось подать голос. Рано или поздно. Но лучше рано. Испугавшись, что жертв будет слишком много, Карецкий не выдержал, и во время очередного скандала с секретаршей, открыл рот:
- Женя. Я тебе как другу советую – Перестань!
- Чёрта с два! – крикнул он будто всем и одновременно в пустоту. – Не дождётесь!
Шереметева буквально распирало от избытка внутренней энергии.
- Женечка. Послушай меня, как юриста: это не приведёт ни к чему хорошему. Твоё поведение нерентабельно.
- А мне плевать!
- Женя, если шеф узнает...
- Заткнись!
Да уж. Анатолий вдруг ясно понял, что без хитрости стушевать инцидент не удастся. Евгений слишком далеко зашёл. Слишком. Тут необходим тонкий приём. Какой? Как определить, что подойдёт для данной случая? Карецкий слишком хорошо знал Евгения, чтобы промахнуться:
- Ты сколько вчера выпил? Полведра? Или ...
- Что ты несёшь? Я не пью! Я.... Я..., - Шереметев всецело переключился на боевого товарища.
- ... только пробую! – улыбаясь, закончил фразу Карецкий.
Ну, как же можно было забыть это выражение?!
Евгений выглядел, как человек, не сумевший разгадать загадку, которому сказали правильный ответ, и он вспомнил, что знал его.
Он бережно ударил себя по лбу.
"Остыл. Слава Богу!" – подумал Анатолий. Он был чрезвычайно рад, что его старания увенчались успехом. Надолго ли? Юрист взял за руку друга и привёл его в свой кабинет. Стоило поговорить... Для закрепления успеха.
- Куда мы идём? – спросил Шереметев по дороге.
"А ты угадай!" – хотел ответить Анатолий, но вовремя передумал.
- Чего молчишь?
- Жень, я тебе друг? – Анатолий в упор посмотрел на Евгения.
Шереметев несколько остыл. Что-то внутри перевернулось от этих слов. Слишком искренне они прозвучали. Он задумался. По лицу правой руки шефа Карецкий вычислил, что его друг и начальник был готов к предстоящему разговору.
Настоящий друг всегда поможет в трудную минуту, найдёт правильные слова, поддержит. Вот что значит крепкая мужская дружба.

Глава 54
"Давай не будем ссориться..."

"Нужно столетие, чтобы восстановить то, что разрушил день"
Ромен Роллан

В этот день Карецкий почему-то думал только о дочери. Ему казалось, что он обязан поговорить с ней о Викторе, выполнив тем самым свой отеческий долг. Сколько лет он потерял? Сколько можно было сделать всего за это время?..
Однако это только на первый взгляд выглядело просто. Он вспоминал, сколько раз разговаривал на подобные темы с сыновьями... Но то были сыновья. А дочь – это совершенно другое. С ней должна говорить мать, женщина. Каким бы хорошим отцом он ни был, но понять мысли и чувства девушки, он никогда не сможет до конца. Тем более, она только что узнавшая о своём истинном, биологическом отце... Между тем сердце ему подсказывало: девочка добрая и не злится на папу ни за что. Малышке много пришлось пережить. От страданий многие люди становятся злыми, чёрствыми, сухими и бессердечными. Катя – другая. Она... как Света.
Повертев бессмысленно в руках сценарии, в очередной раз измерив шагами театр, Дмитрий Сергеевич подошёл к девушке:
- Катюша, пойдём ко мне?
Доверчиво посмотрев на папашу, Екатерина направилась с ним в знакомый до боли кабинет. Медленно. Куда спешить?.. По дороге молчали. Никто не проронил ни единого слова. А зачем? Зачем, когда родственники и так понимают друг друга без слов.
"Хоть папа не будет мне лекций читать. Единственный человек после Вити, который меня по-настоящему любит", - подумала она, подходя к двери.
Режиссёр ловко открыл ключом свой кабинет. Они вошли.
Мужчина налил слабенького чайку и поставил кружки на стол, достал сдобное печенье. Это поможет расслабиться во время разговора, потянуть время. Он сделал это сознательно. Сейчас, как никогда, важно, чтобы дочь не нервничала.
Катя сделала первый глоток. Дмитрий сделал вид, что собирается приоткрыть окно. Было душновато, а на вентиляторы до сих пор не было денег. Девушка, ни о чём не подозревая, продолжала пить чай.
На мгновение Карецкий отвернулся к окну. Стандартный драматургический приём. И тут Катя поняла, зачем она здесь. Будто прочитала мысли. Интуиция. Жаль, что она включается не всегда вовремя.
Спинным мозгом режиссёр почувствовал, что допустил ошибку. У него был один из миллиона шанс на промах, и, к сожалению, он им воспользовался. Глупо и бессердечно. Но что тут поделаешь – человеку свойственно ошибаться.
- Доченька, - начал он, поворачиваясь к девушке лицом, - я должен с тобой кое о чём поговорить.
Дмитрий Сергеевич отчётливо понимал, что выпустил из уст фразу-штамп, но в то же время ощущал, что в данный момент без неё никак не обойтись... А разве были какие-то другие варианты?
- Я догадываюсь, - пытаясь связать в узелок все нервные окончания и не дать ни одному из них пошевелиться, отвечала Нестеренко.
- Я знаю. Ты против? – осторожно спросил Карецкий. Совершенным безумством было надеяться, что дочь не разгадает его жестов.
"Он ... спрашивает меня?.. Против? – пушистые ресницы девушки резко вспорхнули вверх, - Но... как?".
- Катя.
- ...А? Что? – голос отца вырвал её из состояния оцепенения.
- Катюша, тебе не хочется говорить со мной об этом?
В этих словах одновременно скрывалась и обида, и боль, и надежда на положительный ответ.
Вопрос словно застрял в воздухе.
- Нет, что ты! Папа, я ...
Девушка вдруг натолкнулась на всё понимающие и нежно любящие отцовские глаза, что-то в груди защемило, и не захотелось врать. Понемногу она привыкала называть его «папой».
- Ты не хочешь говорить со мной о Викторе, - печально констатировал Дмитрий Сергеевич.
Кате стало чрезвычайно неудобно. Отец говорил правду, ей хотелось утешить его обратным ответом, но не было сил. У бедной Екатерины совершенно было сил беспрестанно твердить всем, что Витенька не такой плохой, каким его все вдруг, ни с того ни с сего стали считать.
- Папа, прости! Я тебя очень люблю!.. Давай не будем ссориться? Зачем тратить жизнь на бесполезную порчу отношений? – она встала, подошла к папе, обняла, сладко чмокнула его в щёчку и вышла из кабинета, оставив режиссёру интересную тему для размышлений.
Чтобы всё понять и принять ей нужно время. Правильно говорят: время – лучшее лекарство.

Глава 55
"К сожаленью, день рожденья..."

"Сквозь полную бутылку мир выглядит совершенно иначе,
чем сквозь пустую"
Тадеуш Долэнга-Мостович

- Проходите, проходите! – Наталья любезно приглашала гостей к праздничному столу.
День Рожденья – праздник особый. Сегодня рядом с Наташей будут самые дорогие и близкие ей люди. Ну, что касается Виктора, то он к таковым не относится, так сказать, является исключением из правил. Яковлева девушка позвала скорее из-за Кати. А если быть до конца честными, то Вера посоветовала ей свести режиссёра с бизнесменом. Тут уж точно станет ясно, кто чего стоит.
- Солнце, это тебе, - Лёша нежно поцеловал девушку в щёчку и вручил ей аккуратную коробочку. – Потом посмотришь. Это от нас с Евгением, - скромно произнёс он.
- Спасибо!
- Натусик! Это от меня, - Вера дала подруге шикарную косметичку и обняла именинницу.
Виктор с Екатериной в обнимку, как старая супружеская пара, протянули Наташе мешочек.
- Держи, сестричка! – тепло проговорила Катя. – Это от меня и Вити.
Младшая Нестеренко надеялась, что сестра окажет ей хоть какой-нибудь знак внимания, но не дождалась. Зато прочитала ответ на безмолвный вопрос "Почему?". Глаза старшей сестры шептали что-то вроде: "Давай обойдёмся без детских нежностей" и "Я ещё не простила тебя".
Изобразив на лице детскую благодарность, Наташа решила взглянуть на содержимое пакета. Она догадывалась, какой подарок её может ждать "от Вити". "Если это опять контрамарка, - подумала именинница, - то меня точно вырвет".
- Сначала за стол, - хозяйским тоном заявила Екатерина, - потом подарки.
Пришлось смириться. Сама виновата, сама затеяла это расследование, довела сестру до белого каления, теперь терпи.
Все сели за пышно накрытый стол.
- Наташенька. Ещё раз поздравляю тебя с Днём Рожденья. Мне бы очень хотелось, чтобы у тебя было всё хорошо.
- Спасибо.
Евгений наложил себе салат. Любимый салат Виктора. Яковлев скрипнул зубами.
- Какой вкусный! – изумился старший Шереметев.
- Фирменный рецепт Катюши! – торжественно добавила Наталья.
Бизнесмен с благодарностью посмотрел на Екатерину. Девушка встала из-за стола и поставила на стол блюдо с рыбой. Совершенно случайно или, быть может, специально она задела рукой Евгения. Виктор в очередной раз скрипнул зубами.
Вера почувствовала, что обстановка накаляется. Отложив вилку в сторону, она прислонилась головой к плечу старшего из братьев Шереметевых. А потом обхватила его рукой.
Яковлев сдавленно хмыкнул.
- Обними меня, если не хочешь получить от него на пироги, - прошептала Королёва на ухо влюблённому брату Алексея.
Посидели, выпили. Виктор буквально сжигал взглядом Евгения, несмотря на все старания Веры. Шереметев чувствовал себя неловко. Но делать было нечего.
Катя старалась не обращать внимания на переглядки мужчин.
Наевшись, девушки повели Наташу в комнату разбирать подарки. Яковлев и Шереметевы остались на кухне. Алексей уже уснул. Непривычная доза алкоголя заставила его отключиться. Виктор тихо сидел в углу, допивая шампанское и вино, принесённое братьями. В перерывах он потягивал свой коньячок...
"Неужели его можно любить?" – подумал Евгений, глядя на Яковлева. Странный, дёшево одет, но принёс "Hennessy". А потом, что странного, если Катя его любит. Любовь – штука интересная, загадочная и непредсказуемая. Если бы мы все любили только красивых и богатых, то уже бы давно вымерли.
- А ты кто такой? – явно недружелюбно спросил Виктор.
- Евгений. Простите, я ...
- А что ты делаешь на дне рожденье Наташки?
- Я брат её друга.
Что за допрос?!
- А я друг её сестры. Сечёшь?
- Не понял.
- Сейчас поймёшь... Ты чего на меня так уставился? Типа, новый русский, да?.. Запомни, парниша: эта краля моя. Вся с потрохами, - Яковлев жадно глотнул коньяку.
- Позвольте, как вы говорите о девушке?
- Не твоё собачье дело! Допивай своё французское пойло и катись ко всем чертям!
- А я никуда не уйду.
- Почему?
- Не вы меня сюда приглашали, не вам меня выгонять.
- Чего? Ты мне ещё пенять будешь? Это моя квартира. Это моя баба.... А если её хочешь, должен сначала у меня спросить. Она моя!..
Что он несёт? Пьяный. Безумный.... Какой кошмар!..
- Будь повежливее, если хочешь искупаться в лучах моей грядущей славы.
- Мерзавец, - прошептал Евгений, чтобы не сорваться. Но Яковлев услышал.
- Что ты сказал?
Мужчина на негнущихся ногах встал и подошёл к Шереметеву.
- Ты ответишь, скотина!
Так началась драка. Если бы Вера вовремя не вышла из комнаты, то последствия могли бы быть гораздо более плачевными.

Глава 56
"Пару слов о драке"

"Лежачего не бьют, а терпеливо дожидаются, пока он встанет"
Дон-Аминадо

"Ну, вот и погуляли!" – подумал Евгений, оценивая на утро в зеркале своё помятое лицо. Хорошо хоть алкоголь выветрился.
Шереметев наивно надеялся, что никто не заметит следов вчерашней героической драки, но оказался не прав. Как можно было забыть про рассечённую бровь?!
Сонечке можно было не объяснять. Догадавшись обо всём, девушка хитро смотрела на шефа и временами хихикала.
- Здравствуй, Евгений! – браво поприветствовал друга юрист.
- Смеёшься, Толик? А вот мне вчера было не до смеха.
"Да! Дурак ты, сам проговорился. Теперь придётся что-то объяснять", - чтобы выгнать эту мысль из головы, Шереметев стал усердно потирать набитую вчера шишку и вспомнил, как Катя оказала ему вчера первую медицинскую помощь. Она обработала рану спиртом и заклеила пластырем. Разве возможно выбросить из головы эти мгновения?! Да. Когда её нежные тёплые пальчики прикасались к его лицу. Ничего более приятно в жизни с ним ещё не происходило.
А как этот Виктор стал беситься! Это же хищник. А она на него накричала. Она защитила Шереметева. Выходит, что не всегда стоит быть только победителем. Побеждённым, порой, достаётся гораздо больше внимания.
- Рассказывай!
- Нет. Я не в настроении, - Евгений поймал на себе очередной насмешливый взгляд секретарши.
- Пошли ко мне, - Анатолий потянул ещё сонного Шереметева к себе в кабинет.
"У меня то он точно всё выложит", - мелькнуло в голове у Карецкого.
- Что стряслось?
- Разве по моему лицу не ясно? – с иронией спросил Евгений.
Юрист ещё раз внимательно изучил лицо Шереметева. "И за что можно было так получить?" – подумал он.
- За что боролся?
- ... на то и напоролся! – усмехнулся пострадавший, с трудом вспоминая вчерашнюю драку и её причину.
- Из-за девушки? Ты вроде к кому-то на День Рожденья ходил.
Евгений лихорадочно вспоминал. Для не вполне протрезвевшей головы это было чрезвычайно трудно. Выпил вроде бы немного, в отличие от младшего брата.
- Толя. Понимаешь, я ... ничего не помню, - в устах Шереметева это прозвучало, как открытие. Действительно, причина сейчас вспоминалась плохо, зато последствия....
- А ты попытайся, напряги мозги!
С пару минут Евгений сидел молча, потом достал пачку сигарет и закурил.
- Правильное решение. Иногда помогает, - сделал вывод юрист. Пусть расслабится, так мозги лучше работать начинают.
Шереметев стал измерять кабинет шагами. Неожиданно в голове заработал какой-то моторчик. Замелькали какие-то фразы, звуки, движения. Вечер прошлого начинал представать всё более в ярких красках. Стоило только начать с конца, как всё начало становиться на свои места.
Анатолий терпеливо ждал. Как все юристы.
- Вспомнил! – резко вскрикнул Евгений.
Обычный человек подскочил бы на месте от неожиданности. Но Карецкий был спокоен, как удав. Профессия обязывает.
- Поздравляю.
- Я было на Дне Рожденья Наташи.
- Твоя подруга? – как в порядке вещей спросил Толик. Допрос. А что делать? И снова от профессии никуда не уйти. Она накладывает на мировосприятие отпечатки.
- Нет. Её сестра... Да, точно сестра.
- И что произошло?
- Я подрался.
- Это уже и я понял, - усмехнулся юрист.
- Один мерзкий тип сильно напился и стал говорить всякие гадости про Катю.
- Какую Катю? – насторожился Анатолий.
- Наташину сестру... Вот... А я ударил ему в морду, - с наслаждением проговорил Шереметев, вероятно, вспоминая этот самый момент. – А потом он своей ... короче мне по голове досталось, потом...
- Погоди, не гони! – холодно остановил друга юрист, явно не заинтересованный в продолжение описаний батальных сцен. – У Катьки твоей как фамилия?
- А какая разница?.. Я не спрашивал.
- Дурак ты, Женька! Дурак!
- Да, - не стал спорить начальник. Здесь его коллега, уважаемый Анатолий Дмитриевич Карецкий, был абсолютно прав. Нехорошо как-то вышло... А при чём здесь фамилия?
Скромный подвиг ради любимой – интересный набор слов, не правда ли?!

Глава 57
"Любовь нечаянно нагрянет..."

"Не полюбив, нельзя прийти к мысли, что любви не бывает"
Андре Моруа

После вчерашнего визита к Ларионовой Валерия, мягко говоря, чувствовала себя не в своей тарелке. Будто трамваем переехало ... или хуже. Вдобавок ко всему настроение повысил звонок матери Ларисы. Она сказала, что её дочь придёт сегодня после обеда по неизвестным пока причинам. А это означало, что ей придётся простоять полдня у кассы. Не то, чтобы Вересова этого вовсе не любила, просто настроение было никак не рабочее.
Женщина надела очки и вышла из своего кабинета. Первые покупатели появились через пятнадцать минут. Работа пошла полным ходом. Но что-то давило, какое-то странное нелепое предчувствие. Она смотрела на людей – за каждым названием лекарства скрывались болезни и недуги.
"И зачем я подалась в медицину?" – не раз спрашивала себя Валерия, подавая покупателям лекарства.
- Девушка. Пачку "Антиангина", пожалуйста.
Из размышлений её вырвал мягкий мужской голос. Вересова подняла голову.
"Знакомое лицо, но где же его видела?" – подумала Валерия и тут же рефлекторно сняла очки.
- Вот, пожалуйста.
Карецкий пристально рассматривал женщину.
- Сколько с меня?
"Идиотка!" – как можно было забыть о своём, прямо сказать, не лучшем зрении. Цены она все не помнит, а в очках выглядит ужасно. Так, по крайней мере, ей самой казалось.
Вересова неловко вернула очки на прежнее место. Режиссёр еле слышно хохотнул. Валерия залилась краской и снова сняла. Вспомнив, зачем она собиралась их надевать, в очередной раз поднесла к глазам.
"Какая милая", - мелькнуло у Карецкого.
"Боже мой! Позорюсь..., - Вересовой хотелось провалиться на месте, - это же режиссёр! Из театра Горького!".
- Ладно, перестаньте. Я помню, сколько это стоит, - мужчина протянул ей деньги. Женщина взяла.
Дмитрий Сергеевич стоял у прилавка и продолжал любоваться Валерией. Пересчитав деньги, женщина подняла глаза и увидела, что режиссёр пока не собирается уходить. Надо было срочно придумать, как выкрутиться из этой ситуации.
- А вы из театра? – Вересова решила добавить некоторый холодок в свой голос, чтобы не казалось, что она сильно нервничает. Надо держать себя в деловых рамках, начальница всё-таки!
- Да. Правильно. Я настолько популярен, что меня уже узнают. Не ожидал, - иронично заметил Карецкий, а сам подумал: "Какие красивые голубые глаза!.. И сколько и них боли... Бедняжка".
- Я ходила на ваши спектакли. Насколько я могу судить, это замечательные постановки!
- Спасибо. Премного благодарен, - "Какой чистый голос!.. И сколько в нём печали", - А что вам больше всего запомнилось?
- Это вам спасибо. Вы удивительно хорошо понимаете драматургов и писателей.... Грандиозно.
- Правда? Я ещё никогда не слышал столь искренних отзывов о моей работе! Спасибо, - "Какая умная и такая несчастная", - Простите, как вас зовут?
- Валерия, - тихо ответила она, восторженно глядя на "звезду, спустившуюся с небес".
- Ну, мне, я надеюсь, не стоит представляться? – шутливо улыбнулся Карецкий, и ему показалось, что в данный момент он ведёт себя, как парень, пытающийся увязаться за скромной, наивной девчонкой.
Вересова легко рассмеялась.
- Дмитрий Сергеевич. Простите меня, ради Бога, а это правда, что вы готовите новогоднюю премьеру?
- Да, конечно, - чересчур мягко ответил мужчина. Ему не удалось сейчас управлять собой, держать эмоции. Какая-то высшая сила мешала. Знать бы только какая.
Выйдя из аптеки, режиссёр вытер со лба пот. "Старый дурак! – клял он себя. – Веду себя как малолетка!.. Что происходит? Я не понимаю!.."
Карецкий вошёл в переход.
Бежит река, в тумане тает,
Бежит она, меня дразня.
Ах, кавалеров мне вполне хватает,
Но нет любви хорошей у меня.
Танцуя я фокстроты-вальсы,
Пою в кругу я у плетня.
Я не хочу, чтоб кто-то догадался,
Что нет любви хорошей у меня.
- сегодня пела девушка. Молодая, красивая, но прилично потрёпанная жизнью – в драных джинсах, затёртой куртке и с гитарой. Это Раиса Галич. Восходящая звезда подземных переходов.
Дмитрий Сергеевич молча бросил ей несколько монет. Девушка остановилась и сурово посмотрела на режиссёра.
"Я – влюбился! - вскрикнул про себя Карецкий, пройдя мимо уличной певицы. – Да. Похоже, судьба, наконец, отпустила меня из прошлого. Значит, я могу жить в настоящем и ... любить!!!" – мужчина немного испугался этой мысли, но в сердце ощущалась такая свобода, что теперь ему все страхи нипочем.
Режиссёр буквально летел на крыльях юношеской влюблённости и не верил, что всё, что происходит, происходит именно с ним. Неужели всё это правда?! Ты ничего не путаешь? Нет. В таком возрасте сложно что-либо перепутать, особенно, если для этого есть простое слово "любовь".
Не ждали, не гадали! Сюрприз. Приятный сюрприз. Но не всё сразу. Сразу никогда и ничего не бывает. Для того, чтобы человек стал действительно счастлив, он должен заслужить это, доказать своё право быть счастливым.

Глава 58
"Невыносимая лекция"

"Все приходит для того, кто умеет ждать"
Бенджамин Дизраэли

- Лёха, хватит меня просить, хватит умолять, – упрямо твердила Наталья. Сейчас ей доставляла немыслимое удовольствие подобная интрига. Нельзя же просто так взять да и рассказать всё, что произошло вчера вечером, выложить, так сказать, на блюдечке с голубой каёмочкой. Пусть помучается немножко, пожалеет, что так рано уснул. В следующий раз будет бдительнее.
- Меньше спать надо было! – с иронией добавила Вера.
- И пить!
Алкоголь – враг для молодого организма. Как любил частенько замечать покойный ныне Игорь Нестеренко: "Настоящий мужик должен знать свою меру".
- Ну, девчонки! Я прошу вас! – никак не мог успокоиться Шереметев. Он нутром чувствовал, что вчера, пока он спал, произошло нечто очень интересное. Брат рано ушёл и, если бы Наталья не заявилась утречком, то парень бы обязательно проспал и прогулял пары.
Королёва и Нестеренко переглянулись. Алексей выглядел таким обиженным, что они решили рассказать. Хватит над парнем издеваться. Будет с него. Пусть знает, как в следующий раз напиваться.
- Наташа, как ты думаешь, мы сможем его простить за вчерашнее, или пусть ещё помучается?
- Мне кажется, что он исправится.
Нелепая детская игра.
Парень не умел ждать.
- Ну, так что? – с надеждой произнёс он. Что же такое вчера он пропустил? Наверняка что-то очень важное, серьёзное, необычное. Ясное дело: там, где его старший брат, скучно не бывает никогда. Да, именно так, воспитанность и деловитость Евгения – вполне достаточный повод для шоу.
- Хорошо. Но учти, ты сильно пожалеешь.
- Это почему?
- Потому что ... - начала было Королёва, но прозвенел звонок.
- Встретимся после пары на первом этаже около лестницы, - протараторила Нестеренко. Одной ногой она была уже в аудитории.
Шереметев растерянно отправился в сторону своей аудитории. Ждать целую пару – это невыносимо! Терпеть ещё полтора часа было явно выше его сил. Но ничего не поделаешь. Учёба есть учёба.
- Неужели братишка ничего не рассказал ему? – уже на бегу спросила Вера.
- Не знаю. Может быть, Евгений ни свет, ни заря на работу отправился?!
Заскочив в аудиторию, девушки сели на свои места. Вера подала знак подруге "Поговорим после пары". Сейчас лучше молчать. Преподаватели не любят, когда студенты решают свои личные проблемы на лекциях, а не в свободное от них время.
Наташа отчаянно пыталась сконцентрировать своё внимание на новой теме. Ежеминутно она ловила себя на мыслях о сестре. Что поделать? Любит она её, беспокоится о ней, волнуется, несмотря на всеобъемлющий контроль. Хочет помочь. Хочет доказать, что не зря ест хлеб, купленный на заработанные сестрой деньги. Нестеренко нервно ёрзала на стуле. Эта привычка у неё с самого детства. Катя, да и родители долго и, надо отметить, безуспешно пытались сделать из Натальи более спокойного ребёнка. Но куда уж там! С природой особо не поспоришь.
Вера же сидела спокойно. Усидчивость – основная её черта. Если бы не она, то вряд ли Королёвой удалось окончить музыкальную школу, научиться разбираться в искусстве, локально изучить фармакологию и проглотить кучу книжек мимо школьной программы по литературе. Однако периодически в её сознание стучалась мысль о тёте, которой она пообещала найти хорошего друга, мужчину, который бы очень любил её и не пожалел бы ничего для её счастья. Но кто этот человек и где его искать? Наверное, девушка отдала бы сейчас многое, чтобы узнать ответ на этот вопрос.
Ближе к концу лекции Наталья переключила воображение на Алексея. Вспомнилось вдруг, как вчера, не рассчитав количество алкоголя, парень заснул, и это спасло его от травм, которые удалось получить его старшему брату Евгению. Девушке отчего-то стало очень приятно, что старший брат Лёши заступился за её сестру... Ну вот, мысли вернулись в прежнее русло.
Королёва неожиданно вспомнила недавний разговор с Карецким. Сколько она себя помнила, она всегда уважала этого человека. Мужчину... Мужчину?! Хорошего друга? Словно искра, которая способна стать причиной сильнейшего пожара, в её мозг ворвалась мысль: "А что если...? – она улыбнулась, - Что если их познакомить?!". Богатое воображение тут же нарисовало ей картину: её молодая и симпатичная тётя и пока ещё свежий мужчина пятидесяти пяти лет. Здорово!..

Глава 59
"Отелло и Дездемона

"Ревность – это боязнь превосходства другого лица"
Александр Дюма-сын

Екатерина металась по всему театру, боясь встретиться с Виктором. Ей было стыдно смотреть ему в глаза. Несмотря на то, что вчера была права именно она, что-то заставляло её чувствовать себя виноватой. Предательство? Нет, справедливость. Пострадавшему оказана помощь, победителю предъявлен строгий выговор. Наносить человеку увечья отвратительно, даже если он не прав. Она – женщина, и против всего, что способно внести разлад в жизнь.
- Привет, Катюша, - не совсем ласково поздоровался Яковлев с девушкой. Несмотря на изрядную дозу поглощённого вчера алкоголя мужчина прекрасно помнил, чем закончилась драка с Шереметевым. (Но каким образом?! Загадка природы). Такого унижения Виктор ещё никогда в жизни не испытывал.
- Привет, - без особой радости произнесла Нестеренко. Она почувствовала, что её возлюбленный сильно обижен. На него больно смотреть – точно загнанный в угол зверь, отбивающийся из последних сил.
- А что ты такая кислая сегодня?
- Всё в порядке. Не обращай внимания.
- А для этого ты, наверное, и скрываешься от меня весь день? – с упрёком заявил режиссёр. Стоило её немного прижать. Пусть совесть поработает. Полезно. При таком раскладе у неё и мысли возникнуть не может обо мне и Марине. Удачно вышло. Как нельзя, удачно.
- Нет. Просто ... так получается.
- Ну, меня-то не обманывай, пожалуйста! Как вон вчера на вечере сияла, как медный тазик, и как сейчас выглядишь. Наверно, по Женечке соскучилась?
- Витя, перестань, пожалуйста. Ты же понимаешь, что был не прав, - залепетала Катя. Нелепые подозрения её убивали. Самое страшное, что в словах Виктора была некоторая доля истины.
- Я? Не прав? – наигранно удивился Яковлев. – Он первый в драку полез. И ты это прекрасно понимаешь. Я же мухи не обижу, ты меня знаешь.
- Ты просто сказал что-то не то, - совсем неуверенно произнесла девушка. Менее всего ей хотелось верить, что отправителем первого удара был Евгений.
- Это ты что-то не за того заступаться стала! – разыграл ревность мужчина. Замечательно! Ещё чуть-чуть и совесть её точно сгрызёт... Как же это забавно!..
- Ну, Витенька!
Нестеренко обняла Виктора, но тот холодно отстранился. Интуиция подсказывала ему, что Золотарёва где-то близко. Да и к тому же свернуть с намеченного пути было невозможно.
В горле встал тяжёлый ком. Хотелось заплакать. Нет!.. Даже зарыдать.
Марина из-за угла тихо посмеивалась над картиной, представшей перед её взором. Она определённо знала, что Яковлев в данный момент просто-напросто набивает себе цену. И Золотарёва вышла и сказала бы об этом Кате, если бы ни одна небольшая деталь: Марина, как актриса с великим будущим, не имела привычки выходить к зрителям не в своём акте или действии. А сейчас был как раз тот самый случай.
- Витя, я прошу тебя! – сдерживая слёзы, взмолилась она. Глупо было потерять его из-за не до конца оправданной ревности.
"Чёрт возьми! Как правдоподобно!" – подумала женщина.
- Не надо, Катя. Я всё вчера прекрасно понял. Давай не будем устраивать скандалов и мирно разойдёмся?
"Что он несёт? – вздрогнула Марина и чуть не выдала себя и своё тайное убежище. – Он хочет сжечь мосты здесь и сейчас?.. или только... Может быть, это..."
Золотарёвой было тяжело стоять на месте, когда в её голове возникали странные, нелепые, а главное – несвоевременные мысли.
- Витенька, милый! Прости меня!.. Я не хочу...! Я не хочу ничего слышать! Я хочу быть только с тобой!.. – Екатерина опустила глаза. В груди яростно билось сердце. Она жутко боялась снова остаться одной. За время их знакомства девушка поняла, что уже не сможет прожить без Яковлева, как цветок, который перестали поливать водой. Кто бы мог предположить, что она полюбит его по-настоящему?!
Режиссёр не сдвинулся с места. Скала. Серая и неприступная.
Марина ждала развязки.
- Витя, слышишь? Мне никто, кроме тебя, не нужен!
- Правда?
Катя неловко кивнула. Глаза. Так может смотреть только умирающий человек, который из последних сил старается удержаться в этой жизни, на этом свете.
- Простить? – жёстко спросил Виктор.
- Мариночка, репетиция в большом зале. Иди сейчас же. Ты знаешь, я не люблю, когда опаздывают, - наставительная интонация Карецкого застала актрису врасплох. Как же не вовремя!
Она не знала, видел ли он то, как она подглядывала за Катей и Виктором, но надеялась, что нет. Чтобы не вызвать подозрений, Золотарёва сразу же поспешила в зал. Хотя ей было жутко интересно, чем закончилась столь милая сцена.

Глава 60
"Возвращение блудного мужа"

"Нет ничего омерзительнее любви по принуждению"
А.И. Куприн

"Подумать только, режиссёр, милый, такой добрый, умный, честный. Как Слава... – Валерия мечтательно просияла. – Глупая, наивная, на что ты надеешься??? Это человек с безупречной биографией, не то, что ты", - подумала Валерия. В этот миг самые мрачные картины из прошлого замелькали в её воображении, как кадры из старого кино. И всё же маленькая надежда поселилась в её измученном сердце.
В аптеку зашёл какой-то мужчина.
- Что вам? – на автомате спросила Вересова, не поднимая глаз.
- Лера, это я, - тёплым голосом произнёс бизнесмен.
Женщина даже без очков поняла, что это Константин. Голос мужа она бы узнала из тысячи. Двенадцать лет совместной жизни – это всё-таки срок немалый.
- Лерочка. Нам надо поговорить.
- Костя. По-моему мы уже всё давно решили, - "Зачем он пришёл?"
- Милая, это важно.
"Милая? – неужели он до сих пор не разлюбил меня", - Вересова вопросительно взглянула на бывшего мужа и демонстративно стала пересчитывать деньги в кассе. Потом отошла от прилавка и, стараясь не замечать ничего, стала перебирать лекарства. Одним словом, выполняла совсем бессмысленные действия.
- Лера. Нам надо поговорить о детях, - уже серьёзно сказал Вересов.
- Девочки, я на пять минут, - распорядилась начальница и повела за собой бывшего мужа.
Если бы женщина была больше расположена к разговору, она бы сказала всё одним простым стихотворением, знакомым ещё со школы:
Я научилась просто, мудро жить,
Смотреть на небо и молиться богу,
И долго перед вечером бродить,
чтоб утомить ненужную тревогу.
Константин неспешно следовал за Валерией.
"Совсем не изменилась, - подумал он, - Такая же плавная походка. Такая же внешняя неприступность". Сквозь плотную атмосферу лекарств Вересов различал свежий запах духов бывшей жены. Неведомая волна нахлынула так внезапно: вспомнилось всё, что связывало его с этой женщиной.
- Ну, что там у тебя? Говори. У меня мало времени, - строго заявила Вересова, прикрыв дверь кабинета.
Вместо слов мужчина страстно накинулся на Валерию и стал жадно целовать её в губы. В первое мгновение женщина поддалась. Так давно ей никто не оказывал знаков внимания. Рука Константина быстро заскользила по спине вниз. Он завалил её на диван. Тот отчаянно скрипнул... Глупость!.. Валерия поняла, зачем он сделал это. Собрав все силы, она отчаянно вырвалась из объятий Константина, словно бабочка из крепкой паутины.
- Костя. Ну, зачем ты опять начинаешь? – Вересова встала у окна, на безопасном расстоянии, и внимательно смотрела в глаза бывшего мужа. Не то с жалостью за его до сих пор неостывшие к ней чувства, не то со стыдом за то, что не смогла полюбить этого человека.
Когда шуршат в овраге лопухи
И никнет гроздь рябины жёлто-красной,
Слагаю я весёлые стихи
О жизни тленной, тленной и прекрасной.
- Лера, я...
- Неужели ты до сих пор не понял: мы развелись. Мы теперь два свободных друг от друга человека. Зачем ты мучаешь меня?
- Понимаешь, Лер. Развестись несложно, но вот убить в себе любовь очень, очень трудно, - печально проговорил Константин.
- Ну, разве тебе не удалось кого-нибудь полюбить после меня? – этот разговор начинал быть пыткой для Валерии.
- Удалось.
- Ну, и в чём проблемы?
- Я не могу вычеркнуть тебя из своей жизни, - произнёс мужчина, выделяя каждое слово голосом. – Та женщина, с которой мы собираемся пожениться, чувствует, что я ещё не свободен от тебя.
- Костик, ты уже давно свободен. Я тебя больше не держу. Я тебя отпускаю. Ты волен распоряжаться своей жизнью. Костя, я прошу тебя, оставь, наконец, меня в покое!..
Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь
Пушистый кот, мурлыкает умильней,
И яркий загорается огонь
На башенке озёрной лесопильни.
- Милая. Но я надеялся, что ты поймёшь меня, и мы снова будем вместе, как раньше, - Вересов взвешивал каждое слово. – Я, ты, Коля и Алёнка... Я думал, ты поймёшь, Лера. Подумай о детях. Они так переживали наш развод.
О чём он говорит?.. Что за бред?
- Знаешь что, дорогой. Это не я, а ты меня в ЗАГС потащил, чтобы не состоять больше в браке с "женщиной лёгкого поведения". Ты сам тогда думал о детях? Нет. Тобой двигали только твои личные амбиции! – вспылила бывшая жена.
- Лерочка...
- Что? Разве не так?..
- Детям нужен отец.
- А я тебе, если помнишь, никогда не запрещала общаться с ними. Ты сам избегал этого. И в том, что дети пять лет не видели родного отца, виноват ты, и только ты! У тебя были на это возможности, но ты ни разу ими не воспользовался, даже по телефону. Зато твой бизнес, как я вижу, сильно пошёл в гору. Значит, развод тебе лично пошёл на пользу!
Лишь изредка прорезывает тишь
Крик аиста, слетевшего на крышу.
И если в дверь мою ты постучишь,
Мне кажется, я даже не услышу.
- Перестань так говорить! – Валерия была абсолютно права, а признать это Константину было очень нелегко.
- Правда глаза колит?
Вересов потупил взор. Было стыдно, но так хотелось всё исправить. Женщина поняла, что немного перегнула палку, и продолжила спокойным тоном:
- Костя, давай поговорим как друзья?
Мужчина поднял глаза. Легко сказать "как друзья", сделать же практически невозможно. Столько связывало его с этим белокурым ангелом и страстной жрицей любви, что такое предложение казалось самой трудной в мире задачей.
- Я попробую.
"Как же с ним говорить? – задумалась Валерия. - Если я буду слишком мягкой, то он может подумать, что я его простила и согласна на брак. Если я начну кричать, ему покажется, что я его ревную, что ещё хуже".
- Расскажи мне, как друг, - голосом она выделила последнее слово. – Кто твоя невеста? И зачем ты пришёл ко мне, зачем предлагаешь мне снова быть вместе, если собираешься жениться на другой женщине?.. Я тебя не понимаю.
Вопрос этот больно откликнулся в сердце Вересова. Отвечать не хотелось. Но что делать: сам начал эту тему, сам и доводи её до конца.
- Зачем пришёл? Я не знаю, Лер. Не знаю. Наверное, потому что и сейчас люблю тебя… А она … она меня очень любит … эта женщина.
Валерия рассчитывала услышать имя или что-нибудь ещё в этом роде, поэтому ответ бывшего мужа её разочаровал.
- Костя, я её знаю? – решилась женщина спросить в лоб.
- Да, - в очередной раз опустив глаза, промямлил бизнесмен. Ему хотелось, чтобы бывшая жена продолжала допрос, но она выжидающе глядела на него. Сделав над собой усилие, Константин совсем по-ребячески улыбнулся, - Это Олеся.
Вересова широко распахнула голубые глаза. Скрыть изумление не представлялось возможным.
"Олеся? – мысль стала быстро течь по извилинам её мозга. – Каким образом? Неужели они всё знают? Неужели Ларионова всё-таки рассказала?.. Нет! Она не могла... Или могла?.. А, может быть, это не она? Может, она вообще тут не при чём?.. – и тут как ножом полоснуло, - Может быть, они ничего не знают, а я не понятно чего боюсь???"
- Лера. Ты в порядке? – заботливо поинтересовался мужчина, когда увидел озадаченное лицо Валерии.
- Да-да. Всё нормально, - поспешила успокоить женщина. – Я рада за вас.
- Ты действительно рада?
- Да, Костя.
Как же нелегко подавить в сердце старые чувства. Они тебя всё время преследуют, не дают спокойно существовать. И как странно осознавать, что человек, которого ты любил, может легко и просто отпустить тебя, снять с тебя все обещания верности. Но не стоит забывать того, что этот человек во чтобы то ни стало, останется твоим другом. И надо уметь ценить это.