Календарь радости пенсионного возраста

– С ума сошла! Опозориться на весь город решила?! – доносилось из соседней квартиры. – Как тебе не стыдно?!
Верещала соседка Валя. Видимо, ее дочь студентка снова учудила что-то непристойное. Сонечка часто ввязывалась в сомнительные компании. То выстригала себе ирокез и красила его в едкий марганцовочный цвет, то прокалывала нос и язык, вставляя чуть ли не коровьи бубенцы, то делала татуировку на полспины в виде огнедышащего дракона, то участвовала в митинге протеста против загрязнения окружающей среды. Я всегда с любопытством наблюдала за ее выходками, с большим интересом слушала причитания Вали. Колоритная семейка досталась мне в соседи. И в этот раз я уже приготовилась к очередному развлечению, но Валя не торопилась раскрывать причины грянувшего скандала. Я все ждала, прислушивалась, но за стенкой неожиданно установилась тишина. Тогда я взяла коробок из-под спичек и позвонила в соседнюю дверь.
– Валечка, добрый вечер! – прошелестела я. – Выручай по-соседски, соли насыпь, а то я не рассчитала, надеялась, что есть в запасе, а она закончилась в самый неподходящий момент.
– Проходи, – пригласила Валя с выражением усталости и потерянности на лице.
Я просеменила вслед за ней в кухню и пристроилась на табурет.
– Что у вас случилось? – участливо спросила я.
Валя удивленно вскинула брови.
– Я слышала, как ты кричала, – пояснила я.
– Совсем забыла, что стены в нашем доме картонные, – пошутила в ответ Валя. – Но даже, если бы помнила, не сдержалась бы. Ведь такого у нас еще не бывало.
Валя начала рассказывать, а я постепенно изумлялась все больше и больше. Удивительным оказалось уже то, что в этот раз гнев был обращен не на дочку Сонечку, а на Валину маму Раису Степановну, про которую я знала, что она уже лет десять, как пела в хоре пенсионеров. Со слов Вали хор еще летом начал активно готовиться к Новогодним и Рождественским праздникам. Они вспоминали старый репертуар, разучивали новые песни, шили костюмы, мастерили декорации. Участники хора рассчитывали, что их как прежде пригласят на утренники и корпоративы, и они заработают денег для участия в весеннем хоровом фестивале. Год назад они посещали Москву, теперь нацелились на Санкт-Петербург. Однако никто не торопился их звать.
Тогда они пошли сами по уже проторенным тропам: детские сады, школы, прочие бюджетные организации. Везде им были рады, но при этом извинялись:
– К сожалению, финансовая ситуация нынче такова, что нам придется обойтись собственной самодеятельностью.
Частный бизнес не был столь деликатен:
– Нас не интересуют никому не известные личности. Нам нужны звезды.
Пенсионеры скисли. На нервной почве начали болеть ¬– простуды, приступы ревматизма, кишечные колики, у кого-то даже случился инсульт. Руководитель хора запаниковал и в порыве отчаяния предложил некую авантюру, которая, по его мнению, непременно превратила бы их в настоящих звезд, хотя бы и местного провинциального масштаба.
– Мы пригласим фотографа и выпустим бомбовский перелистной календарь с нашими фотографиями, – заявил он.
– Мы что похожи на котят?! – недоверчиво отнеслись пенсионеры. – Кому нужны наши сморщенные лица и полысевшие головы? Кто вообще обратит внимания на такую ерунду?
– А мы будем сниматься в стиле «ню»! – раскрыл свои карты руководитель.
Пенсионеры ахнули.
– В чем прикол? – заподозрил подвох один из них.
– Прикол в том, – хитро улыбнулся руководитель, – что мы покажем всему миру, что пенсионеры это тоже люди, и что на пенсии жизнь может быть не менее кипучей, чем в юности. Нами заинтересуется пресса. Наши лица будут мелькать повсюду. Мы станем героями. Любая организация будет рада заполучить таких звезд на свой корпоратив, а мы еще и двойную цену заломим.
– Почему бы и нет! – с энтузиазмом воскликнула одна из пожилых дам. – Я всегда мечтала стать моделью!
– С вашими-то внешними данными? – съязвил один из старичков.
Короче, разругались в пух и прах, чуть не подрались. Сразу несколько человек мысленно увидели свое изображение на обложке. Другие пообещали бойкотировать проект всячески. Но уже на следующем собрании единодушно постановили, что идея неплоха. Решили, что на заглавном листе должна красоваться коллективная фотография. А каждый месяц пусть бы сопровождала какая-нибудь пара.
– Мы могли бы изобразить пациента и медсестру, – подала голос одна тихая бабушка, строя глазки одному из дедушек, щеки которого тут же покраснели от смущения.
– О каких парах вы говорите? – возмутилась другая пенсионерка. – В нашем хоре женщин больше, чем мужчин. Я категорически против нетрадиционных отношений!
Снова о единодушии не было и речи. Месяц ушел на переговоры, на поиски концепции, устраивающей абсолютно всех. К этому моменту уже и фотограф подтянулся, готовый работать пока без денег, лишь в счет будущих возможных процентов от прибыли. Проект заинтриговал его своей неординарностью, предоставил ему шанс прославиться. Те же мотивы подвигли хозяина типографии на печать календаря за счет его личных резервных средств. Он рассудил, что если проект окупиться, то хорошо, а если нет, то он получит удовольствие от самого риска – игрок по жизни в любом случае выигрывает.
– И что? – перебила я Валю, не удержавшись от любопытства. – На самом деле они  снимались голышом?!
– Не совсем, – призналась она. – Прикрывались неглиже, имитирующими халат Снегурочки и тулуп Деда Мороза. Но в их возрасте это все равно, что голышом.
– Мама Миа! – всплеснула руками я. – И что дальше?
Валя продолжила шокирующий рассказ. Получалось, что календарь был готов к началу декабря. Но только сегодня Валя впервые услышала о нем и увидела его. Раиса Степановна принесла домой экземпляр, чтобы похвастаться перед дочерью и внучкой. Раиса Степановна не ожидала, что вместо восхищения на нее обрушится шквал негодования. Валя искренне полагала, что вид ее семидесятилетней мамы, вальяжно раскинувшейся в кресле качалке с бокалом коньяка перед камином, будет воспринят как разврат, в котором погрязла вся их семья. Валя попыталась пристыдить мать, но поздно – календари уже поступили в продажу. Валю возмутило еще и то, что она со своим мнением осталась в одиночестве, так как Соня бабушку поддержала. Соня обозвала маму закомплексованной пуританкой, бабушку похвалила за смелость и обе они закрылись в зале, оставив Валю горевать на кухне.
– Это хорошо, что ты пришла, – оживилась Валя. – Вот, я высказалась тебе и мне полегчало. Надеюсь, что ты на моей стороне и поможешь мне сейчас доказать этим двум дурочкам, что это чистой воды глупость.
– А какой смысл доказывать? – задала я резонный вопрос. – Если календари уже висят в магазинах?
– Я уже думала над этой проблемой. Мне кажется, что собравшись с родственниками остальных пенсионеров, мы сможем настоять на том, чтобы весь тираж был изъят и уничтожен.
Я засомневалась в том, что это будет реально осуществить, и глубоко задумалась над самой ситуацией: Почему мы традиционно считаем, что удел пенсионеров лавочка во дворе? Полагаем, что у пожилых людей не может быть никаких желаний, кроме как поесть и поспать? И если кто-то из них ведет активный образ жизни, то воспринимаем его, как белую ворону? А чем, собственно, люди за шестьдесят отличаются от тех, кто помоложе? Разве что большей свободой и большими возможностями, при условии, конечно, что смогли сохранить свое здоровье до этого времени. Не иначе, как мы им завидуем. Сами себя держим в строгих рамках приличия, и поэтому бесимся, когда пенсионеры ведут себя более раскованно.
– Нет, – окончательно пришла к выводу я. – Твоя мама молодец! Поступок их хора – пример не только пожилым, но и нам всем.
– Что ты хочешь этим сказать?! – насторожилась Валя. – Что нам всем надо идти сниматься на такой календарь?!
– Зачем уж так, в лоб? – возразила я. – Достаточно просто не мешать друг другу жить полноценной жизнью.
После этих моих слов Валя указала мне на дверь. Мы обе даже и не вспомнили про соль, за которой, якобы, я приходила.
От других соседей и прочих знакомых позже я узнала, что хор пенсионеров обрел, таки, желаемую известность. Далеко не все одобряли их путь, но любопытство проявляли абсолютно все. Пенсионеры стали желанными гостями на любых праздниках. У них брали интервью, о них писали статьи. И даже на фестиваль в Санкт-Петербург их пригласили бесплатно, как героев года.
С приближением новой зимы стал актуальным вопрос, чем удивить мир на этот раз?
– А не замахнуться ли нам, – мечтательно произнес руководитель, – на рок-оперу?
Все обомлели.
– А зачем мы весь год физкультурой занимались? – недовольно вопросили они. – Мы старались сделать наши фигуры более подтянутыми. Готовились к новым съемкам.
– Ну, дорогие мои, – осадил их руководитель. – Любая обертка хороша только тогда, когда прикрывает достойное содержание. На одном эпатаже долго не продержишься. Надо еще и умения показывать.
Не сразу, но большинство с этим согласились. Правда, нашлись и такие, кто переметнулся в рекламные агентства и продолжил карьеру фотомодели. Несколько пенсионеров так усердно в течение года поддерживали образ раскрепощенных личностей, почти бунтарей, что уже не могли остановиться. Они не мыслили себя больше частью хора, им хотелось сольной карьеры. Руководитель погоревал об ушедших, но в депрессию не впал. Вместо этого вывесил объявление о расширении состава певцов и актерской массовки для тех, кто голосом обижен, но имеет огромное желание хору помогать.
Многие мечтают попасть в этот коллектив, да не все имеют такую возможность. Сначала надо достигнуть пенсионного возраста. Я прикинула, что мне осталось ждать совсем немного, всего четыре года, и я буду абсолютно счастлива. Уже сейчас беру уроки пения и хожу в танцевальную студию. Во мне крепнет уверенность, что никакой возраст не помеха радостной жизни. А ведь еще лет десять назад я с ужасом думала о неминуемом приближении старости. Теперь мне смешно вспоминать свои опасения. И только жаль, что соседка Валя не разделяет моего энтузиазма, в отличие от Раисы Степановны и Сонечки.