распыл. роман. ч. 17

. Это веселье разделила и пришедшая, как всегда уставшая после работы, мать. Она воскликнула: - «Какой чудный запах!» - Потом сняла пальто, валенки и достала из сумки кусок балыка, добавив с легкой гордостью: - «Для тебя, Саша, на кухне солененького прикупила». -  А Игнату дала песочный коржик. Собаки, совсем по-человечески, недоуменно переглянулись друг  с дружкой, не поняв, почему она  обошла их подарками, затем, как по команде, сели и стали сопровождать синхронным поворотом голов любое перемещение отца по кухне. Игнат с наслаждением жевал коржик, мама аккуратными дольками нарезала соленую рыбу и тут Мурзик сдуру, сначала нервно зевнул, а потом жалобно вякнул: - «Редчайший промах в его собачьей жизни»! - Подумал про себя Игнат, так как папа в два пинка выгнал обоих в сени и, не дожидаясь его приказа, бросился открывать собакам дверь, выставляя их на мороз. В глазах псов блеснула такая скорбь, что он скормил им остаток коржика и вернулся в кухню. Мать промолчала. Отец дал, было ноту: - «По Дону гуляет...», но потом оборвал и предупредительно сказал:
-  Наш Моряк, Лена, совершенно выздоровел, - Игнаху затягал по сугробам нынче, а от трехногого подхалима козлом стало попахивать – пущай примет снежные ванны, пока мы повечерим.
Мать невесело улыбнулась:
- Ну что-ж, Саша, ты калечишь, тебе и лечить.
- Эх, Елена кудрявая, белые цветы... – Пропел в ответ отец, дуя на ложку, затем попробовал щи, цокнул языком и добавил:
 -  Ужин готов, прошу к столу!
Потом семья долго и вкусно почмокивая, откушала, а за чаем, папа гордо произнес:
- Меня, мамочка, в школу завтра вызывают, - грамоту будут вручать за пятерочника сына!
Брови матери испуганно и удивленно метнулись вверх и замерли:
- А по дневнику не скажешь...
Игнат опустил глаза: - Ну, Васильич, и надо ж ему было!..
Отец ухмыльнулся реакции обоих и успокоил:
- Собрание у них какое-то, Лена, схожу в кои веки, послушаю, - засиделся я дома. Мать настороженно поджала губы. Отец оценил ее деликатность и, положив руку на плечо, твердо сказал:
- Не бойся, теперь долго не развяжу. Вернемся из школы и котлет тебе нажарим к приходу, и картошечки!
Игнат вдруг неожиданно и утвердительно вскрикнул: - «Да!» - И родители рассмеялись.
***
Утро среды было переполнено солнцем: сияло отшлифованное метелями окно, форточка, которую отец открыл перед уходом, глаза Моряка и Мурзика, хотя отец и не взял их с собой, искрился на улице зимний снег и озерки льда, которые с хрустом проламывала папина трость. Александр Васильевич тоже по-своему светился. Игнат с восхищением поглядывал на него, пытаясь сочинить хотя бы пару волшебных слов, способных удержать веселость вечно угрюмого родителя. Но ничего, кроме сказочной белиберды на ум не приходило - он оставил эту детскую затею. Отец, поначалу, часто отдыхал, ослабев от запоя и неуклюжего отечественного протеза, которым он регулярно растирал свою культяпку в кровь. Потом, надышавшись живительным, утренним воздухом, стал останавливаться реже и вскоре они прибыли в школу. За одно только  ругнул он Игната по дороге – за поражение в драке. Не преминул и добавить, далеко выплюнув погасшую беломорину: 
- Ты этого шкета, сын, потом вызовешь и набьешь при мне морду, иначе, сам понимаешь...
- Конечно!
Храбро ответил Игнат и они вошли в дверь учреждения за номером 20.
Галина Николаевна встретила их у окна второго этажа. Она, сутулясь, поднялась со стула с синей классной тетрадкой в руке, а со второго - он стоял напротив, старый, потертый, с чуть выгнутой назад спинкой, взяла свой пуховый платок. Игнат никогда не видел эту обшарпанную мебель в коридоре и догадался, что учительница заметила их приближение издалека и специально принесла стулья, чтобы отец мог передохнуть. Но и тот, видно, понял. Нарочито легко приблизился он к учительнице и, вежливо поздоровавшись, остался стоять, несмотря на ее приглашение присесть и побеседовать. Галина Николаевна с усмешкой укорила его:
- Мне что же, тоже остаться стоять из уважения, хотя я уже успела порядком устать с утра, молодой человек?
Отец улыбнулся и присел:
- Это я молодой?
- Конечно! Лицо так и пышет здоровьем.
Василич молодецки сбросил с плечей пальто:
- Жарко тут...
Игнат на всю жизнь  запечатлел в памяти эту картину. Оба в черных пиджаках, на ее лацкане орден Красного знамени, а из рукавов его «лепня», так на жаргоне называл папа пиджак, будто пудовые яблоки, проросли покрасневшие от морозца, татуированные кулаки.
Учительница в упор смотрела серыми, цвета стали, глазами в тигриные  очи папы:
- А жаль, Александр Васильевич, что товарищ Сталин не пустил вас на фронт, мы бы этой фашистской мрази вдвое больше накрошили.
- Жаль...
Ответил отец и подозрительно посмотрел на Игната. Тот недоуменно чуть приподнял плечи, твердо зная, что никому из взрослых этой обиды отца и его солагерников не рассказывал.
- Так что, Галина Николаевна, к делу?..
- Не сердитесь, я от души, муж-то мой так и не вернулся оттуда...
- Как звали, может, встречался где?
- Вряд ли, он по политике...
- А я не похож?
- Нет. Хороший у вас сын, Александр Васильевич!
 Резко поменяла она тяжелую для обоих тему:
 - И лицом копия, и натурой – дерется часто!
Отец нервно хохотнул:
- Ох и метко же вы стреляете, товарищ зенитчица!
Галина Николаевна, прямо девушкой расцвела на эти слова, и дружески хлопнула его по руке:
- Жаль, что такие парни редко приходят к нам в школу, не с кем тут особо по душам поговорить, да папиросочку выкурить!
Отец неожиданно нахмурился:
- То работу ищу, а то попиваю.
- А что так?..
- Начальникам гаражей, пол ноги моей не хватает, чтоб руля доверить, вот я и отращиваю ее при помощи целебных напитков.
- Зря. Я думаю, им лихость ваша излишняя мешает, а не...
Отец шумно выдохнул и встал:
- Закон им не позволяет инвалидов брать. Пойду я  - дела! Рад был познакомиться.
Она тоже встала:
- Школе нашей полуторку обещали для обучения старшеклассников... Согласитесь инструктором?
Отец с усмешкой ответил:
- Подумаю.
 Она резко подала ему маленькую, худую ладонь. Василич осторожно пожал.
- Ну, вот и договорились. А сын... Что ж, сын с таким отцом как вы, вырастит правильно.
Галина  Николаевна повернулась к Игнату:
- Завтра не приходи, Александрович, комиссия нагрянула, тараканов, да крыс травят.
- О! А я думал, в химкабинете что-то рвануло...
- Что ты, Игнаша, тебя же там не было!
И тут они втроем так весело рассмеялись, что и этот миг запомнил он на всю жизнь.
                ***