Воспоминание о дружбе - часть третья, глава 3

Полчаса спустя костёр разгорелся. Кар’рргант, которая уже уложила детей спать, повесила над ним котелок с водой, и поставила рядом кружки с каэнх.
– Четыре дня назад я вышел с патрулём, – начал Сэн’хаарн. – У нас была задача проверить дороги ведущие из Нантар’ка’Маэр к Ахтар’та’Гаэррм. Это на северо-западе, за много миль отсюда. Я не был уверен, есть ли смысл посылать патруль в этот район, однако, я получил приказ, и должен был его выполнить. Даже если... даже если у меня были сомнения.
– Какие сомнения? – спросил Наф'варкт. Далантри взглянул на него и почти незаметно пожал плечами.
– Я не был уверен, стоит ли вообще воевать дальше, – ответил он спокойно. – Эти мысли были и раньше, но я запретил себе сомневаться. Я решил, что у меня есть долг, который надо выполнить – и поэтому подавил все сомнения.
Кар’рргант налила кипяток в кружку и подала ему. Сэн’хаарн поблагодарил её улыбкой.
– Хороший каэнх, таэн Кар’рргант. Я давно такого не пил.
Он отпил глоток и продолжил:
– Когда началась война, я, как и весь мой клан, принимал участье в боях. Я искренне верил в то, что говорили наши вожди – что драконы и метисы угрожают нашему существованию. Но дни шли, я многое видел и слышал сам и многое узнавал из рассказов других. И, в конце концов, ко мне вернулись старые сомнения.
Он замолчал на минуту, засмотрелся в огонь. Было уже темно, хотя на западе ещё полыхали последние зори. Вечер был очень тихим, ни следа ветра – искорки небольшого костра летели вверх, будто хотели присоединится к звёздам.
– После того, как я вернулся из Коарх’та’Оэрн, я попросил разрешения покинуть моё подразделение. Однако, мой командир не согласился. Точнее, он грубо обругал меня, и сказал, что только трус и слюнтяй покидает товарищей в разгаре войны. Я тоже сказал ему несколько неприятных слов, и мы очень сильно повздорили. Однако, я не мог уйти, это было дело чести. И я не мог отказать ему, когда на следующий день он послал меня в этот патруль, о которым я упомянул вначале.
Эйтне внимательно смотрела на Сэн’хаарна, который снова прервал свой рассказ и отпил несколько глотков каэнх. Ей вдруг показалось, что в его словах есть какая-то неточность – ведь когда они встретились на тропинке у Коарх’та’Оэрн, она не чувствовала у него никаких сомнений. Неужели Сверхобман как-то подействовал на сознание далантри? Или действительно они у него были, только она не смогла почувствовать их?
– Патрулирование прошло спокойно, как я и ожидал, – тем временем продолжил эльф. – В первый день мы вообще никого не увидели. На второй день мы встретили группу нейтральных торнов, но они просто миновали нас молча. Нам тоже не хотелось говорить с ними. Солнце уже клонилось к закату, когда мы увидели следы. Впереди кто-то шёл к плоскогорью. Мои следопыты определили, что это, вероятно, трое метисов, и что они могут находиться совсем недалеко.
Эйтне краем глаза заметила, как Наф'варкт выпрямился и зажал губы. В его глазах снова появилась вражда. Кар’рргант протянула руку и прикоснулась к его ладони.
– Я отдал приказ не следовать за ними, – далантри выдержал тяжёлый взгляд сидящего напротив полудракона. – Однако, мои подчиненные знали о моей ссоре с командующим подразделения. Один из них сказал мне прямо в лицо, что он больше не выполняет приказов труса и негодяя. Я не успел отреагировать, когда они рванули вперёд.
Его лицо внезапно скорчилось, будто от боли. Он встряхнул головой, и продолжил, с усилием подбирая слова.
– Я пытался задержать их, но они уже вообще не слушали меня. Вдруг я заметил движение в кустах, в нескольких сотнях футов впереди – увы, мои подчиненные тоже увидели это. Они достали луки и на бегу расстреляли те кусты. Раздался крик, и я понял – они попали. Как всегда.
– Да, вы отлично стреляете из луков, – процедил Наф'варкт. Его глаза полыхали оранжевым светом. – Я это видел, много раз!
– Наф, успокойся, – сказала тихо Эйтне. – Сейчас же.
– Когда я добежал на место, увидел двух убитых полудраконов: девушку и парня, – Сэн’хаарн, казалось, не заметил гневного намёка. – А рядом с ними... рядом с ними на коленях стоял ребёнок, и плакал, пытаясь их поднять. Я заметил, что один из моих воинов замахивается мечом...
– Знаете, я дальше не слишком помню, что произошло, – продолжил он после нескольких секунд молчания. – Просто в одно мгновение я стоял и смотрел на них, как они собираются хладнокровно убить рыдающего малыша. А потом мир на какое-то время исчез – и когда ко мне вернулось сознание, я стоял уже рядом с ребёнком. У меня в руке был окровавленный меч, в плече – глубокая рана. А вокруг лежали мои воины. Мои друзья, которых я убил, чтобы спасти маленького полудракона.
Он снова замолк, закрыл глаза, и стиснул губы. Эйтне чувствовала, что он с трудом собирает мысли, чтобы продолжить рассказ. Сидящие рядом Наф'варкт и Кар’рргант обменялись изумленными взглядами.
– Я не был в силах похоронить их. – Сэн’хаарн, наконец, открыл глаза, – Просто уложил их вместе с убитыми полудраконами на краю дороги, надеясь, что кто-то найдёт их. Потом попытался успокоить малыша, но мне это не удалось. Между тем я  заметил, что наши лошади сбежали. Наверное, они испугались произошедшей схватки. Так или иначе – я остался один, тяжело раненый и с рыдающим ребёнком. И я не знал, что делать дальше. Малыш, наконец-то, немного успокоился. Я попытался расспросить его, куда они шли, но он не знал точно, повторял только, что они хотели попасть в Ахтар’та’Гаэррм. Так у меня появилась мысль отвести его именно туда. Я надеялся, что встречу беженцев, и передам им ребёнка. А потом пусть они убьют меня. Мне уже не хотелось жить... Но сначала надо было добраться до плоскогорья. Я чувствовал яд в ране, и знал, что если не выпью какое-нибудь противоядие, мы никуда не дойдём. А я очень хотел спасти этого малыша... К счастью, в рюкзаке одного из моих воинов я нашёл ампулу с противоядием, но его было слишком мало, чтобы полностью вылечиться. Однако, я решил рискнуть.
„Ага”, – подумала Эйтне, – „благодаря этому ты сумел дойти сюда. Хотя, нет – судя по твоему состоянию, ты должен был умереть на полпути. Это не только противоядие. Это и ребёнок, которого ты хотел спасти любой ценой”.
– Мы шли два дня, – голос Сэн’хаарна был ровным и равнодушным, будто он рассказывал о прогулке в саду. – Малыш вел себя удивительно бодро, хотя, конечно, он время от времени плакал и спрашивал меня, когда его родители проснутся и прилетят к нам. А я не знал, что ему ответить... я поднимал его на руки и просто врал ему, что мы скоро их увидим. Что мы с ними встретимся у сияющих врат, у большого камня под холмами. Я сам не знаю, откуда у меня появилась эта мысль – но когда увидел этот камень, я каким-то шестым чувством понял, что мы наконец-то прибыли к цели. У меня уже не было сил идти дальше. И оставалось только надеяться, что действительно кто-то придёт, пока я не скончаюсь от яда. Ну и вы пришли, можно сказать, в последний момент.
Он замолк, и посмотрел вверх, на звёзды. Была уже поздняя ночь, вокруг трещали сверчки и где-то далеко ухали совы. Эйтне взглянула на полудраконов – те сидели неподвижно, не отводя глаз от Сэн’хаарна. Она чувствовала, как меняются их эмоции – от нескрываемого гнева, через изумление и недоверие до сочувствия и открытого уважения. Наконец Наф'варкт поднялся, осмотрелся и подошёл к мечу, который до сих пор лежал в стороне. Он поднял его и повернулся к далантри, держа оружье за клинок.
– Ка'танх Сэн’хаарн, мы с женой приносим вам свои извинения. Мы слишком плохо оценили вас. Возьмите свой меч, пожалуйста. Не годится, чтобы настолько старинное оружие лежало брошенным.
Сэн’хаарн долго смотрел на полудракона, наконец улыбнулся, взял у него меч и положил себе на колени.
– Не надо извиняться, танх Наф'варкт, – сказал он. – Я заслужил это. Хорошо хоть, что смог спасти этого малыша. Я не сумел защитить его родителей, но смог найти ему других.
Он взял в руку меч и поднял его. В клинке отражались пламя костра, и всем казалось, что он полыхает красным светом. Эйтне вдруг поняла, что хочет сделать Сэн’хаарн.
– Не делайте этого... – начала она, но далантри остановил её решительным жестом.
– Этот меч многие годы служил моему клану, – сказал он тихо. – Я, как старший сын и наследник, получил его от моего отца. И он хорошо служил мне. Однако, я опозорил его. Я убивал тех, кто не хотели войны, и наконец убил своих друзей. Я не могу больше носить его, но не могу позволить, чтобы носил его кто-нибудь другой. Поэтому я отрекаюсь от него и от своих умений Мастера Меча.
Сэн’хаарн поднялся, и, прежде чем остальные успели среагировать, подошёл к камню и изо всех сил ударил о нему клинком. Меч сломался, и его осколки рассыпались по земле. Далантри тщательно собрал их и уложил возле камня, затем положил рядом ножны.
– Прощай, – сказал он еле слышно.

Продолжение следует...