Сезон 73-го года

                СЕЗОН  73-го  ГОДА

     В этом году в партии не было начальника гравиметрического отряда и мне, геофизику-интерпретатору с топографом Максимычем постоянно приходилось летать в отряды, снабжая их необходимым снаряжением, продуктами; перебрасывать с одного участка на другой, забирая при этом заполненные полевые журналы.

     Чаще всего на вертолёте Ми-1 прилетал опытный пилот Усть-Кутского авиаотряда Виктор М. При грузоподъёмности вертолёта 250-300 кг кабину загружали до потолка, и только когда какой-нибудь предмет упирался ему в шею, он говорил: «Хватит».

     Взлетаем в первом рейсе; пилот несколько напряжен, управляя переполненной машиной. В это время лихорадочно пытаюсь определить направление полёта, потому что при наборе высоты пилот заложил слишком крутой вираж. Ну, всё понял, показываю пальцем, куда надо лететь. В таком режиме «по пальцу» летали весь сезон. Имея на борту такого штурмана, Виктор практически не пользовался своей картой, видимо мыслил – тебе надо, ты и показывай.

     В начале сезона у оператора Сергея пошли сплошь некачественные рейсы – заменить некем!
     - Ты его запускал в работу – ты и езжай вместо него, – сказал, не раздумывая, начальник партии.
     - Так я долго не смогу, – говорю, – кондиции не те.
     - Ничего, продержись немного, а там, глядишь, пришлют тебе замену.

     Делать нечего и деваться некуда – пришлось вылетать в отряд.
     Для меня этот месяц превратился в сплошной нескончаемый кошмар. Рабочий, ходивший в рейсы каждый день, не выдержав нагрузки, уволился. При этом он сказал, что это самая дурная работа из всех, что он знает.
Недели через две ко мне прислали рабочим Федю, невысокого обстоятельного мужичка с острым чувством юмора. После серьёзного инструктажа Федя перемещался (иначе не скажешь) по профилю со скоростью ленивца, обходя сколько-нибудь крупные коряги и валёжины.

     - Не можешь ли ты идти быстрей? – спрашиваю его.
     - Действую строго по инструкции, – отвечает, – сам же говорил – упадешь, кончишь прибор – будешь до конца сезона отрабатывать за него и ещё должен останешься.
 
     Постепенно Федя расходился, и моё самочувствие улучшилось: или сам вошел в форму, или наши ритмы совпали. Только несколько дней назад небо казалось с овчинку, и почти не воспринимал окружающий мир, и вдруг – прозрел.
     Оказывается, в отряде у нас подобрался интересный народ. Один Боголюбов чего стоит – колоритный мужик примерно пятидесяти лет, со свирепой пиратской внешностью; особенно, когда надевал на голову красную косынку (летом бывалые полевики предпочитают косынки другим головным уборам). Он управлялся с лошадьми, перевозил и разбирал табор, кашеварил.
 
     А ещё был барометрист Эдик Ермакович; запуганный Валерой Симоновым байками о медведях, он не расставался с наганом. Как-то вечером, когда все сидели возле костра, метрах в десяти в кустах раздался треск.

     - Медведь, - произнёс придушенным (якобы от страха) голосом Валера.

     Эдик вскочил, судорожным движением выхватил наган и, не целясь, выстрелил в темноту. Тут же в той стороне всхрапнула лошадь. Побежали смотреть, кто с фонариком, кто с горящей головешкой. Стоит лошадь, у которой внизу шеи пробита пулей шкура. Боголюбов рану быстро обработал, и на этом инцидент был исчерпан.
 
     Народ только пришел в себя и расположился вокруг костра, как Валера опять завёл:
     - А ещё был случай ..., – но не успел продолжить.
     - Хватит на сегодня! – заорал Эдик.

     Утром, уже в рейсе хмурый Ермакович говорит маршрутному рабочему:
     - Бора, заражай!
     - А что такое? – наивно спрашивает Боря.
     - Хреново настроение, – отвечает Эдик.

     После таких шуток, не доработав до конца сезона, Эдик Ермакович уехал в родную Белоруссию, подальше от этих гравиков, бариков и медведей.

                Иркутск, декабрь 2014.