Жизнь моя, как осенний листочек. Роман Том 3 1-04

Жизнь моя – как осенний листочек

Роман. Том 3


Часть 1. Жизнь продолжается
Глава 4. Из воспоминаний

              Мудрость – вовремя воздействовать на благоразумие высказаться.

  Конечно, много я объехала стран, живя ещё в Советском Союзе... Видела как социалистические страны, так и капиталистические. Но, приехав впервые в Америку, первые дни я была изумлена. Ведь дорога из аэропорта Чикаго (О'Хара) до первого нашего места проживания была не по самому городу Чикаго, а далеко за его пределами. По дороге я всматривалась в дома пригорода, который называется деревней (village), где в основном были ранчо, одноэтажные дома. Ближе к озеру Мичиган они доходят стоимостью до пяти миллионов – это сейчас я понимаю, почему люди, жившие всю жизнь в таунхаусах и двухэтажных домах, переходят в свои уже не молодые годы на ранчо или же кондоминиум – это наподобие наших квартир в многоэтажных домах, но иногда прачечная находится на другом этаже. Но тогда я не понимала, ведь я выросла на Кавказе, часто выезжала в грузинские деревни и видела большие двухэтажные дома, а здесь всё такое маленькое, – мне это было трудно понять. Просто они себе создают уют, чтобы жить комфортно и не бегать в спальни по лестницам. Но высотных зданий я не заметила, потому что в деревнях выше третьего этажа не разрешается строить, на всё здесь нужно брать разрешения, помню, когда строили, то высота последней точки от земли равнялась допустимой норме.
    Ещё две недели мы почти не выезжали из деревни, потому что жизнь кипела на улице Диване, точно как в песне Высоцкого. Но нам надо было к адвокату, и впервые нас повёз на такси один из знакомых, только подбросил и рассказал, как нам доехать обратно на метро. Без знания английского это было гораздо труднее, чем сейчас. Но, прогуливаясь, я то и дело останавливала взгляд на небоскрёбах,которых никогда не видела. Блеск окон и даже многих домов, всё в тёмно-бутылочном, стеклянном цвете переливалось, как изумруды.
   Вошли в здание. Контроль после входа: всё просвечивается, словно входим в аэропорт, – и это во всех зданиях. Впереди стоит высокая железная бочка, туда выбрасывали бутылки с недопитой водой. Мы так и сделали, хотя я была немного удивлена: как же я без воды? А просто там на каждом этаже стоял аппарат с охлаждённой водой. И туалет меня тоже удивил: какой чистый и с запасом туалетной бумаги! – ведь когда выезжали из Грузии, у нас бумага была в дефиците. Может быть, это чересчур подробно, но я хочу остановиться именно на этом, – как у нас говорится, «сортир». В учреждениях они есть на каждом этаже.
   Внизу секретарши выдают посетителям номерки с липучкой, которые нужно повесить себе на грудь, и ты никуда не пройдёшь, если у тебя нет времени визита.  Все работники тоже имеют свои визитки – или прикреплённые на кармане, или же на шее на верёвочке, как брелок. И всё это новое впитывалось в нас.
   Как-то мы вышли, идём по центральной улице – и захотелось в туалет. Его нет. Может быть, это правильно. Он есть в каждом магазине, закусочной, кафе, ресторане, заправке для автомашин. Нам пришлось на ломаном английском уточнить, и нам посоветовали зайти в «МакДональдс», который был неподалёку. Тебе достаточно зайти туда и спросить, тебя пропускают бесплатно. Зато там нет грязи, мух и запаха, как в платных сортирах в центрах города, – однажды, возвратившись в бывшие города Союза, пришлось столкнуться с такой же проблемой, как и когда уезжали. Хоть мы и заплатили, чтобы там почистили, но туалет продолжал источать запах, будто дым.

Пустырь. Какая преданность у птиц!

    Напротив окна моей спальни есть пустырь по другую сторону дороги. Там стоит вывеска, гласящая, что скоро здесь будет развёрнуто строительство. Новых двухэтажных домов немного, так как площадь небольшая, от силы поместятся не больше десяти. Но закон на всех один: пока ты ничего не построил, ты владелец земли и должен ухаживать за этим местом, посадить траву, если её там нет, и каждые две недели стричь её. В середине сентября меня больше всего радуют останавливающиеся там с криком гуси-лебеди, серые с белой грудкой, которые целыми стаями прилетают и садятся на этот пустырь щипать травку. Не знаю, одни и те же или перелётные, очень похожие друг на друга и хорошо упитанные. Может, они перелетают в тёплые края, но каждый день опускаются именно здесь, в большом количестве, как будто у них карта местности, где не освоена городская земля. А когда их нет, я уже начинаю беспокоиться: где мои гуси-лебеди?! Всё ли у них в порядке, все ли улетят на юг? – потому что замечала зимой в небольшом количестве их на озере, и когда они плавали и ходили по берегу в мороз, удивлялась, как на таком холоде у них не замерзали ноги, которые оставляли след на неглубоком снегу. А больше они ходили по проезжей части дороги, которая уже была расчищена от снега. И как бережно водители объезжали их!..
   Ведь зимы здесь морозные. Прошли месяцы, их давно не видно.
   Как-то раз я проходила быстрым шагом зимой по тротуару и заметила: что-то копошится там, у забора, натянутого вокруг дерева. Я поняла, что дерево не будут вырубать, глубокая осень, и у нас трава почти до декабря не покрыта снегом; прошла дальше и увидела одну гусыню с разбитым крылом. Я хотела подойти ближе, но когда стала подходить, оттуда вылетел лебедь-гусак и стал меня бить своими крыльями по шапке. Я отошла подальше – он успокоился и опустился на землю вблизи своей спутницы. «Какая преданность у птиц!» – подумала я. И стала каждый день ходить на пустырь, неся с собой кусочки мокрого хлеба. Они так привыкли ко мне, что подходили уже совсем близко, ели чуть ли не с моих рук. Я стала замечать, что гусыня немного взлетает, значит, идёт на поправку. Они улетели вместе, когда – я не видела, но сейчас – тот же пустырь, и тот же крик гусей, и воспоминание о преданности, оставившей глубокий след в сердце и улыбку на моих губах.
http://www.stihi.ru/2014/09/21/8193

Когда болит душа...

   Когда болит душа и жить на свете остаётся мало; подвластна смерти, и ты бессильна, и врачи, тогда берёшься за мольберт. А кисточка в твоей руке наносит то, что накопилось у тебя в душе. И лишь мазком ты водишь по больному месту. Ты обречён, но в тебе проснулась и любовь... Ты творец, художник и поэт, но было скрыто всё, сейчас вулканом болезнь с пеплом вырвалась вперёд, уже достигла облаков, где нет и солнца уже, темно, предвестник бурь. Там град с дождём бьёт в печаль, где мысль кипит, не хочет остановить желанье написать... Берёшься ты за карандаш и, торопясь, запишешь всё то, что не смогла сказать. Ведь ты себя считала не творцом и не художником доселе, но страсть писать о тебе заставит рассказать... Ведь ты жива в картинах и мазках, где в каждой капле слёз ещё живее, поток не остановить словами... Всю боль остывшую испив мазками.
http://www.stihi.ru/2014/08/02/1119


    Останусь жить я там, куда забросил ветер, без мачты лодка, без весла, куда и выбросило ночью на берег – чужд для нас, я думала тогда. Проснулись рано на рассвете, и солнце жгло, и кушать просят дети.
   Достигнув берегов, где мы совсем чужие, но всё же с ними, прошлись, пощупали пески и тихо в город жить пробрались, и что же, когда ещё и солнце не зашло, искали всё ночной приют себе... Как будто руки-ноги целы. И годы ничего?! Пахать на нас! Как лошади здоровы – доколе? Молодость искрилась и в глазах...
  Ведь быстро истощаться стали силы. В те годы брались за труд не по уму, а что нам предлагали, всегда мы руки поднимали, – лишь бы досталось нам, и не перехватил бы такой, как ты, ведь кров, где жил, был маленький на всех, а надо подниматься... вверх. Не вечно же в ногах валяться. Когда в семье согласие есть, коней легко запрячь. Союзом целым, готов без боли принимать. Не падали и с нас погоны, на всё мы шли, детей же в школы отдали, чтоб выучить язык, а о себе не думали в те годы, но всё же стали воспринимать их речь.
   С друзьями там мы попрощались, а новых так и не нашли. И не пришлось обрести, здесь свободного времени нет, вечно чем-то занят. Цепляешься за секундный циферблат. Ты делаешь то, что никогда не делал. Ты перевернул страницы жизни так, как будто бы заново родился, включая мозг, и начал ты руками ваять всё то, что бережёшь сейчас.

   Не надо думать, что ты забираешь моё время. Времени у меня предостаточно, мне нравится такой ритм жизни: люди, переписка. Много мыслей, эмоции. А главное – чувства! Такая жизнь мне интересна. Самое главное в жизни не делать паузу... Не останавливаться, идти вперёд к задуманному... А также мне приятно просто с вами пообщаться на русском. Потому что важно, в какой языковой среде ты просыпаешься. Проводишь день. На каком языке думаешь в повседневной жизни. Ведь, конечно, уходит навык речи в новых условиях жизни, если не с кем его подкреплять практически. Уходит даже твой первый с рождения язык, постепенно, только остаются в памяти обиходные слова.
   Теперь я только поняла, что это – новая настойчивая языковая среда, меняющая речевые навыки, а психологически меняющая и меня.
   Вы все говорите на родном моём языке. Люблю я всех уже потому, что, читая ваши стихи и получая ответы на мои рецензии, я вдохновляюсь опять. Какая прелесть говорить на русском! Вам это немножко непонятно?     Ведь вы общаетесь на родном языке, счастливы в общении, но я почувствовала только сейчас, сколько я потеряла и пропустила! Прилив сил русского языка. Дополнения слов, вселённые в меня за такое короткое время общения с вами. Слова, которые немного я забыла. С конца июля этого года пишу стихи. Я влюблена в поэзию, друзья! В вашу поэзию, которую читаю с наслаждением! Спасибо вам за всё!

Мечтать не вредно для себя,
ты развиваешь свою память,
выбрасывая всё в тетрадь,
и в интернете всем покажешь.



http://www.proza.ru/2014/12/05/479
© Copyright: Каменцева Нина Филипповна, 2014
Свидетельство о публикации №214120500479