обращение к самой себе

Оказывается, это жутко больно, когда понимаешь, что твои кумиры выросли. Да, они росли вместе с тобой, но ты все равно не успела за ними. Они опередили. Они стали взрослыми и теперь топчутся на твоих мягких игрушках, смотрят на тебя за звездившимся взглядом и вымогают все больше денег. Они веселятся, они наслаждаются жизнью, получают деньги за разбитые сердца и сорванные нервы. А ты продолжаешь ходить на учебу, встречаться с друзьями и копить деньги на концерты и мерчи.
Они уже не читают твои письма, выкидывают твои подарки и не вызывают никого из фанатов на сцену. А самое гадкое то, что ты все это понимаешь, но все равно продолжаешь любить их, продолжаешь считать их идеальными, словно они боги, и вешаешь на стены картинки с их красивыми постановочными масками. «Они же не могли тебя бросить, ведь они прошли с тобой пол жизни!» - так ты думаешь, когда просматриваешь их новые фотографии. Ты продолжаешь надеяться, что когда-нибудь все станет, как прежде. Кумиры станут людьми, а фанаты – семьей, а не полчищем голодных волков, готовым перегрызть друг другу глотки, когда речь заходит о голдоне, делюксе или первом ряду на концерте. Ты любила их восемь лет. Ты помнишь их пятнадцатилетними подростками, которые улыбались, радостно принимали подарки фанатов и жить не могли без своих собак. Со временем они изменились. Последняя струна, соединяющая их прошлое и их «сегодня», - это любовь к собакам, как бы смешно это не звучало. Они встречаются с девушками и напиваются в клубах. Больше нет тех посиделок, в доме одного из четверых парней, в Германии. Хотя…
У тебя ведь бывают просветы. Ты садишься на пол посреди комнаты, смотришь в зеркало и понимаешь, что так и должно быть. Тебе уже не восемь и даже не двенадцать. Тебе шестнадцать. У тебя есть любимый человек. Тебе надо думать о поступлении. В такие моменты ты ясно понимаешь, что они тоже имеют право на взросление, на жизнь. Им двадцать пять и их уже не трогает порезавшая из-за них вены или получившая обморожение пока стояла в очереди на концерт фанатка. Это жизнь. По-другому быть не может. Они не вернутся к прошлым, так любимым тобой, образам. Они смеются над тем, что было тебе так дорого.
Головой ты понимаешь, что эти эгоисты делают все только ради того, чтобы жить красиво, делают все это только для себя. Их не интересует, что от этого рушится весь твой мир. Но в сердце… та детская обида подступает к горлу, наворачивается на глаза и режет сердце.
Как они могут быть такими? Как они могут делать то, что разрывает тебя на куски? Все очень просто. На любое обновление найдется новая куча фанатов, которым будет нравиться их эгоистичность и надменный взгляд, их одержимость собакой и то, во что они превратились в Америке. И они будут так же смеяться над теми образами, ведь над ними смеются их новые кумиры…
Эти американские немцы будут продолжать меняться, обзаводиться новыми фанатами, а ты будешь продолжать их любить. Любить и ненавидеть. Заносить ножницы над их глянцевыми лицами, а потом ронять слезы на так и не порезанный  кусок бумаги. Злиться на себя за бессилие расстаться со своим детством, со своей любовью, со своими спасителями две тысячи восьмого года.
…А они… Им все равно. Они звезды.
Ты вырастишь. У тебя появится семья. Тебе будет уже не до них. Переживания отойдут на задний план, но …
Каким-нибудь дождливым днем, когда твои дети будут в школе, а любимый человек на работе или где-то еще, ты откроешь свой шкаф, достанешь из темного угла запылившуюся давно коробку, почти развалившуюся от времени. Откроешь ее и улыбнешься сквозь слезы. Развернешь старый плакат и проведешь пальцами по идеальной глянцевой щеке. Закроешь глаза и вспомнишь, как ты любила, как страдала. И не смотря на все, ты до сих пор дорожишь тем временем, теми эмоциями…
В дверь позвонят и ты, спешно спрятав коробку на место, сотрешь слезы с лица и с улыбкой встретишь своих домашних.
А в голове будут звучать строки и ноты, с которых все начиналось…

Nein! - weil du du selbst bist.
Nein! - und weil es das letzte ist.
Nein! - weil es so weh tut.
Schrei so laut du kannst!