Звезда и смерть безглазой кошки

        Чужая беда заставляет подниматься на недостижимую высоту, становясь Звездой.



                Звезда и смерть безглазой кошки.
   
        - А, битому неймётся! Ты опять за своё!

        - Слишком я любил на этом свете
          Всё, что душу облекает в плоть.
         Мир осинам, что, раскинув ветви,
         Загляделись в розовую водь!.. (Серёжа Есенин)


        Все люди пишут. Кто оперу. А кто и – оперу. Одни люди пишут, как космические корабли бороздят, или будут ещё бороздить, т. к. вообще пока никак не бороздили, мировой океан. Другие – про любовь до гроба. Третьи - про непонятно что.
        Пишут о сексе. Так, что слюни текут потом сразу. Пишут про туризм. И зарабатывают затем на нём большие пребольшие деньги. Пишут - а вот сюда, на вал, можно будет поставить деревянный подшипник, потому что это место всё равно никто читать никогда не станет. Даже не найдут это место и вовсе, т. е. не откроют его ни за что на этом свете, где про деревянный подшипник. Т. к. место сие представляет собой некий фантом, состоящий из нейтрино.

        А я пишу про дерьмо. А о чём же ещё писать!? Всё уже, ведь, и написано! И переписано вкривь и вкось.
        Как тот киргиз играет на комузе, балалайка есть у него такая – и так, и эдак, и у себя под ногами, и над головой, и за своей спиной…Даже балалайка эта и сама может играть, без его на то участия. Вон оно, как.
        Нет, вы не подумайте. Про дерьмо тоже пишут. Но как-то не так. Непонятно как-то. Понятно, что про дерьмо. Но к какой категории оно относится – непонятно. Нету там ещё никакой классификации. Чтоб всё по порядку было. Как в мобильнике. Или, в компьютере в целом. В интернете, например. В математике, физике, или какой другой науке – чтоб всё было. Короче, понятно.
        Построить надо дерьмо, как в армии. По команде – смирно! И чтоб у дерьма портянки были обмотаны так, как надо. И белый подворотничок пришит. И заставить ходить строем, дерьмо, в ногу. Дальний, потому что марш бросок предстоит сделать. Да, и ещё. Белая шапочка чтоб на дерьме этом была надета сверху. Обязательно!
        Кровь там, всякая. Насилие, или измена. Ложь. Стяжательство. Корысть. Вовсе пропащее дело какое. Бывает совокупность дерьма. Но вот, чтобы в культ. Чтоб каталог какой был. Чтоб термоядерный и необратимый, да ещё и неуправляемый процесс бы начался! Чтобы ещё и слюни потекли! Может, у Лотреамона, попробовать подглядеть что-либо подобное. Или у Жана Артюра Рембо. Но, всё равно, не то что-то.
        Про дерьмо пишется легко. Как будто паришь!.. Возводя сие достижение человечества в культ. Так сказать, делаешь из дерьма – бога! Стефан Цвейг – делал из дерьма бога. Он потом извинялся, говорил, что, де, остальным-то делать, уже нечего, когда всё уже написано. Только про глубины дерьма ещё нет ничего, вот и решил, мол, этим-то и заняться. Хорошенько исследовать то, что другие ещё не успели обсосать, как следует. Но, опять же, после Цвейга уже и обсасывать-то больше и нечего. Ан нет таки уж, успели ещё обсосать хорошо. А как же не обсосать-то?! Когда кость уже в работе. Бросили уже кость на обсос…
       
        И я начала тоже обсасывать кость. Вот только с какого боку – не пойму. Нужно же, кость, глотать сразу. Совсем. Чтоб не отняли. Думала, я думала, и вот что придумала. А пойду-ка я и посмотрю, что мои конкуренты то делают. Как они-то кость обгладывают эту. В общем, заморочила всем голову. И вам тоже.

        А тут как тут мне на выручку случай такой. Я хожу, значит, с биноклем по комнате своей. Смотрю в бинокль этот, армейский, кстати, не знаю, впрочем, что за марка, дед мой в него ещё зырил, когда фрицев бил, что, где, когда происходит. Занятие, значит, у меня такое. Потому что мне мой муж всем обязан, и должен меня содержать. Вот я и хожу по комнате уже час, в чём мать родила, и смотрю себе в бинокль. Потому что на Канары рейс отменили из-за непогоды. Вот ещё обуза. Надо было лететь в Таиланд, я же ему говорила. А он – партнёры, партнёры…Ну, в общем мы собрались уже. И чего-то там ждём. Муж сам знает – чего. Я ему доверяю. Нету его, пока. Слышу лай. Да радостный такой.
        Я со своим биноклем с 22-го этажа. Вижу, две собаки рвут на части кошку. Ей, бедной, уже и деться-то некуда. Рвут и всё. Рвут и рвут. Не успела, бедолага, унести от псов ноги, как многие делают. Я это в бинокль тоже подглядела.
        Короче, комок лежит.. Собака хвать зубами. Вообще. Та, уже мёртвая какая та. Собаки унеслись прочь. А что им ещё тут делать?! Радостно воя. Может, и вернутся обратно, судя по вою, опять же – и лаю.
        Исчезли совсем. Собаки. Дело своё сделали. И. Исчезли. Совсем.

        Я стою с биноклем. Значит. Соображаю. Точно так же, как меня в школе учили. Что делать. Это роман такой – Чернышевского. Он, роман, так и называется “Что делать?”
        И думаю я тогда, раз Чернышевский, великий гений, мне лично такого ответа не даёт, надо мне самой принимать решение. То.
        Собралась я, и в путь. С 22-го то этажа. Нашла я эту кошку. Растерзанную уже. Потому что собаки только похвастались собой. А есть не стали. Наверное, никогда не едят псы умерщвлённых ими тварей. Сложила всё, что было в мусорный пакет. И закинула куда подальше – в сам мусорный бак. Пошла восвояси. Мужа ждать. Чтоб в Гонолулу слетать.

        Прихожу в свою хибару. А у меня что-то нехорошее с глазами происходит. Всё вокруг белым кажется. И ещё. Как будто глаза у меня сами по себе. Гулять решили по комнате. Потом возвращаются. Я терплю. Может, акклиматизация какая. А затем мой собственный взгляд вошёл в силу. Подбросила я его, значит, взгляд, к потолку. А он сверху мне на голову и упал. А глаза пошли шнырять сами по себе. Взгляд ищут. Увидели, что не удел. И хотят заявление в полицию сделать. Я против. ЛСД и другие наркотики не приемлю. Значит. Не знаю, почему? Всё это.
        А тут опять вопли и лай в форточку. Я опять. Собаки. Те две псины. Хотят задрать опять ту самую кошку.
        Я снова. Вниз опрометью уже спускаюсь. Чтоб той на выручку. 100%. Делать то мне всё равно нечего! Пока со своего 22-го этажа спускалась (не на вертолёте ж, в конце концов. Есть у него и вертолёт собственный…),  псы кошку и оприходовали. Только клочья от неё и остались.
        Вот, думаю, занятие, кайфовое!
        Всякий раз под этими подгребать!..

        А тут ещё на мою голову свалилось несчастье. Шаровая молния. Откуда она взялась? Наверное, в форточку залетела, когда я в бинокль то смотрела. Да как громыхнёт. Размазала всё по стенкам. И от меня мокрого места не осталось. Переживать будет мой суженный, теперь!
        Но я-то не дура. Знаю, что говорю. Давай, говорю, по новой с тобой. Замутим.
        - С чего это ради? – он это серьёзно.
        - Будет, - говорю, - у тебя постоянный отдых. И всякое такое.
        А баба то я красивая, всё ж как-никак конкурс красоты выигрывала в своё время-то. Да и лет ему уже сколько. Всполошился мой суженный, говорит:
        - Сколько ж мне терпеть тебя, поди, ещё?!
        А я отвечаю:
        - Заводи себе любовниц, кого хошь. А меня не тронь! Буду тогда верная тебе во всём. Ты же не дурак, от всего этого отказаться?
        - Нет, - говорит, - не дурак.

        Тогда иду я как-то к себе опять. С сумками да с авоськами. Поднимаюсь опять к себе на 22-й. А рядом с домом камень лежит. Здоровенный такой камень. Лежит. Чтобы с проезжей части улицы машины не въезжали на территорию нашего двора. А откуда они тогда въезжать должны?!
        Ну и вот. Сидит, значит, на камне этом какой-то мужик. Поношенный такой. Вялый. И говорит мне:
        - Не знаете, чей это котёнок? – а тот, без глаза, под машиной спрятался – и сидит.
        Знаю, говорю. Здесь все кошки, бездомные, на помойке местной ютятся. И этот тоже. Только глаз ему кто вырвал, не знаю. Какие-нибудь кошки или собаки. А может, пацаны.
        - Я, - говорит, - хочу его к себе забрать. Только не даётся он в руки. Я и подманивал уже.
        - Так, что вы хотите. Его же жизнь то научила.
        - Да, да, конечно, - отвечает. Посидел чуть-чуть ещё. И пошёл прочь. Еле-еле ковыля. Хотя и одет не как бомж вовсе. А как культурный человек. Я его потом ещё не раз встречала в нашем районе. Затем, уже, исчез бесследно. До этого котёнка было дело только одному ему. Может, поймай он тогда его, были бы они счастливы оба?..

        Ну, а шаровая молния, что же? Шандарахнула – и в кусты? Да нет же, не совсем так. Не в нас – в пехоту полетело то ядро!!!..Ура!