Пешки не умеют отступатьГл 1. Тот, кто ломает

Роман Тронов нетерпеливо поправил ворот дорогого пиджака и ослабил галстук. Медсестра неосознанно поправила темные волосы, часто на него поглядывая – так делают девушки, когда хотят завлечь парня. Роману можно было дать лет двадцать – двадцать пять, и в свои годы он выглядел статно, однако лицо его отчего-то казалось в момент этот неприятным. Тонкая сознательность этого проскальзывала время от времени, но забывалась, и так по кругу.

Послышались тихие шаги, в кабинет, украшенный бурыми светлыми тонами, вошел заведующий – Гоминий Рурдо. Роман снова скользнул взглядом по иностранцу. Было в мужчине нечто до ужаса отвратительное. В моральном смысле. Работа Гоминия – сводить людей с ума. Возможно, в чертах его проявлялись последствия работы.

- Роман! – удивился заведующий. – Не ожидал вас больше увидеть.

Он и сам не ожидал, что когда-нибудь вернется в это неприятное место, пропахшее безумием. Роман промолчал.

Гоминий смерил его долгим стальным взглядом и, обойдя стол, присел на кожаное дорогое кресло. Жестом пригласил собеседника последовать его примеру. Роман сел. Рурдо откинулся назад и вперился взглядом в медсестру. Та испуганно вздрогнула и, опустив голову, поспешила удалиться.

Роман напряженно проследил за тем, как заведующий облокотился на стол и улыбнулся, как ни в чем не бывало.

- Чем обязан?

Тронов говорил медленно, словно пробуя на вкус каждое слово:

- Я пришел забрать ее.

Гоминий изумленно раскрыл глаза.

- Забрать? Я удивлен, - усмехнулся он.

- От чего же? – прищурился юноша.

- Неужели в вас, наконец, проснулись трогательные чувства?

Роман приподнял правую бровь и бросил на стол белые листы. Гоминий быстро ознакомился с документами, и на лицо его не было перемен. Лишь понимание и усмешка.

- Завещание… - подытожил он и вычитал лишь несколько слов, - «…для получения… имущества… дать свободу…», ясно. Я приведу ее, - Гоминий встал и вышел, оставив Романа в кабинете.

Рурдо пошел по длинным белоснежным коридорам. Медсестра, что совсем недавно покинула его кабинет, подбежала к нему с пачкой бумаг.

- Подготовь выписку Элены Троновой, - бросил он, не останавливаясь.

- Конечно, сейчас! – закивала она, меняя маршрут.

Гоминий гордо шел вперед, даже не смотря на душевно больных, корчивших из себя других. Мужчина завернул в нужную палату и открыл белую дверь. Его взгляду открылась снежная комната с легкими зелеными оттенками, между которыми терялась тонкая женская фигура. Она стояла у окна и смотрела на серые новостройки и сад с зеленью, по которому медленно гуляли, что-то бормоча, сумасшедшие. И она сумасшедшая. Гоминий сделал ее такой. Он сломал ее, как и большинство в этой больнице.

Удивительно длинные золотые локоны – до колен - редкими кудрями ложились на прямую спину. Семнадцатилетняя девушка даже не развернулась, она была стройна, и не слишком высока. Лишь рука ее скользнула по деревянному столу, на которой стопками возвышались книги самого разного содержания, логические задачи, разные листы бумаги…

- Как самочувствие? – Гоминий ехидно усмехнулся. Он частенько заходил к ней с этим вопросом. Раньше она по-разному реагировала – то спокойно отвечала, то молчала, то кричала. Сейчас же потеряла всякий интерес отвечать.

Рурдо удивился, когда девушка развернулась и алые ее губы растянулись в улыбке.
 
- Хорошее, спасибо, - кивнула она.

Заведующий уже и забыл про выписку и с новым, вспыхнувшим, интересом резко отодвинул стул и сел за маленький белый столик.

- Да, сегодня отличный день, - пропел он. – Присядь…

- Как мило с вашей стороны, - Элена отодвинула занавеску шире, запуская солнечный свет, и присела.

Гоминий прищурился. Его губы растянулись в азартной улыбке. Он мастерски знал психологию людей, применял знания виртуозно. Ему нравилась его работа. Он гордо признавал себя «тем, кто сводит с ума», за определенную плату, разумеется. И сейчас одна из пациенток бросала ему вызов! И он его принял!

- Для тебя этот день вдвойне прекрасен, дорогая Элен!

- Почему же? – удивилась она. Солнечные зайчики плясали в ее серо – синих глубоких глазах с черными, как смоль, ресницами. На девушке был белый халат.
 
- Не хочешь угадать? Или твой ум уже деградировал до потери логики? – поинтересовался Гоминий.

- Спасибо, что так за меня волнуетесь, - кивнула девушка. – Я попробую. Мне кажется, что на детский вопрос я отвечу, - Элен задумалась. Что могло случиться, пробраться сквозь серые больничные будни? – Должно быть, сегодня день вашего рождения?

Собеседник скревился.

- Мимо!

- Меня переселяют в другую палату?

- Промах! – захохотал Рурдо. – Попадешь – и я выпущу тебя отсюда!

- Ты меня и так выпустишь? – предположила наобум Элен.

Гоминий замер и подался вперед, оказавшись совсем рядом. Девушка не двинулась с места. Он вдруг резко бросил:

- Нет!

Ее взгляд на мгновение метнулся в сторону.

- Лжете! – привстала, крикнув, Элен. Рурдо упал на стул.

- С чего бы? – усмехнулся он.

- Когда лжете, дергаете пальцами левой руки, - прищурилась девушка. В глазах ее блестела ярость. Резкие перемены настроения – излишки пребывания в психбольнице. Она вдруг медленно встала и спокойно посмотрела на него, - Кажется, я угадала.
Гоминий побагровел от ярости. Сегодня просто не его дней. Он замешкался и не уследил за своим организмом. Да, точно.

- Вы не так безнадежны, дорогая Элен, - он не лгал – она действительно было любопытнейшим экземпляром для исследования, - но звучало это как оскорбление.

Элена резко перегнулась через стол, выпрямилась, пошла к двери, смеясь.

Гоминий встал на выдохе.

- Кто пришел за мной? – поинтересовалась девушка.

- Я не буду предлагать тебе угадать, - он пошел за ней и открыл девушке дверь.

- Разумно, - усмехнулась она и покинула палату, в которой прожила семь лет.