Худошин

Худошин не любил давать интервью. Чтобы не было сказано. Как не открыта душа. В итоге получалось чужое и неправда.
Но протокол обязывал его вновь и вновь идти на Голгофу к хроникерам. Высокопоставленное положение требовало в нагрузку терпеть.
Персональное интервью еще давало возможность спрятаться за тупостью оппонента. Но коллективная глупость была беспощадна и невыносима. На такие сборища Худошин брал с собой помощника. Который щитом закрывал шефа, когда у того наступал предел терпения.
В этот раз Худошин попал под коллективный перекрестный огонь. Гудящей толпы не понятых гениев. Нуворишей от слова на альковные темы. И просто выскочек.
Апофеозом бездарности стал журналист с самыми примитивными вопросами. Про личную жизнь и влияние эрекции на работоспособность, про влияние цвета машины на настроение руководителя, про отношение к экстрасенсам на Первом канале, кого в детстве он больше любил: брата или сестру? Худошин вынужден был категорично осечь поток бреда. Не сдержался. Но будучи опытным руководителем быстро смягчил обстановку. И пока ошарашенная толпа задумалась над следующим вопросом, передал право ответов своему помощнику. А сам немного дистанцировался, ушел на дозаправку. Наблюдая за происходящим как бы со стороны. В какой-то момент он поплыл…
Тела, сидящие напротив, постепенно теряли резкость и сливались в одно неразличимое пятно. Голоса тоже переставали разделяться и сливались в один общий гул.
Он понимал, что, если сейчас не очнется, то эта гудящая бесформенная масса его раздавит. Он закрыл глаза. На мгновение. И тут же открыл. Картина не изменилась. Но сердцебиение вошло в обычный ритм.
Перед ним на скамейках на трех уровнях сидели пестрые типажи и беззвучно открывали рты. Теперь особо старался лысый в третьем ряду.
Худошин показал пальцем на лысого: «Ты! Нагнись!»
- Зачем?
- Я все время терпел ваши бредовые фантазии. Будьте любезны, теперь Вы услышьте меня!
Лысый нехотя нагнулся, по дороге озираясь по сторонам.
Худошин спокойно (не быстро, не медленно) достал из внутреннего кармана пиджака пистолет и направил дуло на лоб лысого. Тот вскинул брови. А Худошин нажал на спусковой крючок. Лысый, словно пустая банка в тире, пошатнулся, подпрыгнул и свалился со скамейки.
Аудитория закрыла рты. И гул превратился в тишину.
- Вот и все. Надоели вы мне!
Худошин обратно убрал пистолет. Медленно встал и вышел из студии.
Первым очнулся милиционер и тут же, как только за Худошиным закрылась дверь лифта передал на охрану вниз по рации: «Убийство. Он в лифте. Вооружен. Оказал сопротивление. Будьте осторожны…»
Дверь лифта открылась на первом этаже. Худошин сделал шаг вперед и тут же получил удар резиновой дубинкой по груди, по ногам и контрольный – по спине. Он плюхнулся на ковровую дорожку, захлебываясь кровью. Милиционеры тут же заломили ему руки за спину и одели на запястья наручники. Он попытался отмахнуться локтем, но тут же получил новую порцию ударов.
Когда Худошин пришел в себя и открыл глаза, первое что он увидел – было заискивающее лицо с глупой улыбкой. Лицо обрадовалось, и улыбка стала еще больше и глупее.
- Иван Григорьевич, миленький, Вы пришли в чувства. Это так здорово. Вы извините нас, пожалуйста. Недоразумение вышло. Ребята испугались и погорячились. Все наказаны. А того журналиста, вообще, выгнали с издательства. Мы уже подготовили исковое заявление в суд от Вашего имени о возмещении этим журналюгой морального ущерба, за то, что довел Вас до такого состояния. А еще Вам…
- Ты можешь помолчать, плебей?
Лицо замолчало и испуганно посмотрело на Худошина.
- Где я?
- В самом лучшем лечебном заведении. Лично по распоряжению с Верха. Здесь самые опытные врачи и лучшая медицинская техника. Я сейчас доложу, что Вы…
- Не стоит! А ты что сиделкой теперь работаешь? Карьеру начальника милиции поменял на утконоса. Совесть заела? Или сверху приказали?
- Я сам. По личной инициативе. Из лучших побуждений! Вы же знаете, как я к Вам отношусь…
- Чувствует кошка, чье мясо съела. Вот и ласкается. Слушай меня сюда. Внимательно. Считай, что у тебя появился шанс реабилитироваться. Ты будешь делать все, что и раньше. Будешь делать вид, что я еще не пришел в сознание. Врачей сюда не пускай. Какие надо лекарства сам будешь сюда приносить. Я для всех, слышишь, для всех еще не пришел в сознание. Понял?
- Понял! Только как же я сюда никого не пущу?
- Сутки. У тебя есть сутки. И это твоя головная боль, как. Ты меня понял?
- Ага!
- О том, что я пришел в сознание скажешь только тогда, когда я сам тебе лично разрешу это сделать. Даже, если это будет через год!
- Но Вы, ведь, сказали, что сутки только?
- Я помню, что я сказал. Я что должен повторять? Или ты такой тупой, начальник милиции?
- Кстати, где мой водяной пистолет? Я его купил на день рождения дочке. Он конфискован?..