Юродивый

ЮРОДИВЫЙ

                Кто  больше  знает, тот  больше  страдает.
                Джордж   Байрон
       ...Он медленно брёл босиком по иссушённой солнцем дороге, утопая по щиколотки в её вязкой пыли, и о чём-то сосредоточенно думал, морща узкий грязный лоб. Кнут он держал в опущенной правой руке, и тот своим тонким хвостом рисовал в пыли длинную извилистую линию. Штаны его, заношенные до лохмотьев, держались на поясной верёвке, а расстёгнутая рубаха с чужого плеча зияла многочисленными прорехами.
       Он вдруг резко остановился, будто споткнувшись обо что-то невидимое, слегка присел, оттолкнулся двумя ногами от земли, сделав метровый лягушачий прыжок, и встал, глядя вниз.
       …— Маленький шаг одного человека и огромный скачок для всего человечества! — выкрикнул он вдруг непонятное и с необъяснимым пафосом, снова двинувшись дальше.
       Его походка ни с того, ни с сего стала чем-то слегка похожа на строевой шаг. Он высоко поднимал вытянутые босые ноги и гулко шлёпал ими по заволновавшейся пыли.
       ….— Этот день Победы порохом пропах!!! — заорал он плохим голосом. — Это праздник с сединою на висках!..
       Вроде, разойдясь, он неожиданно перестал петь, остановился, и залез указательным пальцем свободной руки к себе в нос.
       …— Девятое мая!.. — сказал он с не совсем понятной радостью, освободив от чего—то левую ноздрю. — Праздник Победы! Германия капут! Гитлер капут! Капитуляция!
       — Teufel! — выругался офицер, лениво наблюдавший за его похождения-ми. — Кто есть это?!
       — Да Лешик то!.. — ответил староста, утирая со лба пот от жары и испуга. — Дурачок наш местный... Думкопф... — добавил он, чтобы немцу было яснее. — Пастух... На серьёзные дела не гож, а на это годится... Ходит по деревням, прикармливается...
       — Он  ist  плёхо говорить! — сказал офицер сердито. — Schlechte sagen! — добавил он.
       — Так как же ему толком объяснишь, что можно, а чего совсем нельзя?!.  — Староста опять трусливо утёрся. — Дурак - он и есть целиком дурак! Без понятия...

       Лешик всё брёл куда-то, не глядя по сторонам. Опять же, совершенно неожиданно, он почти плашмя упал в пыль, закрыв руками нечёсаную двадцать лет голову, полежал так с минуту и сел.
       …— Хиросима... — сказал он трагическим тоном. — Нагасаки...
       Лешик почесал рукой дремучую шевелюру на голове и вдруг принялся размахивать над головой кнутом, точно отгоняя кого-то.
       …— Радиация... — сказал он с той же похоронной интонацией. — Чернобыль...
       Лешик неожиданно быстро встал, и, мгновенно перейдя в совершенно другое настроение своей убогой души, запрыгал, хлопая над головой руками, потерявшими кнут.
       …— Га–га-рин!!! Ура!!! — заорал он с совершенно идиотским посреди пыли восторгом. — Ти-тов!!! Ура!!!
       Часть немецких солдат дремала в тени, часть занималась своими несложными военными делами; некоторые с чужеземным любопытством наблюдали за действиями дурачка - аборигена.
       Лешик устал прыгать и кричать, подобрал утерянный кнут и опять неторопливо двинул куда-то, размышляя о чём-то на ходу.
       …— Наш дорогой Никита Сергеевич... — он сделал паузу. — Леонид Ильич... — снова пауза. — Михаил Сергеевич...
       Он с минуту помолчал и неожиданно даже для самого себя крикнул, как с трибуны:
       …— В двадцать первый век - без войн!!!
       — Donnerwetter!!! — офицер плюнул. —  Er ist много говорить! Опасно говорить! Пропаганда!
       — Язык ему отрезать, что ли?.. — староста всё больше боялся, что за поведение безмозглого Лешика воспитательная экзекуция достанется ему самому. — Дурак ведь, болтает что ни попадя...
       Лешик остановился возле раскалённого июльским русским солнцем немецкого танка.
       …— Бойтесь данайцев, дары приносящих... — сказал он загадочно, подняв вверх изработанный в носу палец:
       — Вождь  хочет  увидеть  германским  вассалом
         Брабант  вместе  с  Фландрией, Кант  и  Бруджес,
         Но  он  был  враждебным  разбит  идеалом:
         Кавказец  взял  Вену  и  замки  окрест...
       - Komm! — махнул рукой разморенный сильной жарой фельдфебель. — Zuruck!
       Перестав выразительно читать загадочные стихи, Лешик тупо смотрел на него.
       …— Афганистан живёт в душе моей... — то ли спел он, то ли сказал, и умолк. Какое-то время он бессмысленным взглядом смотрел на отдыхавших немецких солдат.
       …- Миру - мир! Смерти - смерть! — сказал он внятно, поднимая руку с кнутом.

       …Оглушительно, как выстрел в полной тишине, грохнуло, отчего многие вздрогнули.
       Спавший под гусеницей « Тигра » солдат, вскинувшись, рванул со своей груди « шмайссер »…

       …Короткая автоматная очередь наискосок прошила распахнутую грудь Лешика. Он откачнулся под ударами пуль, уронил в пыль кнут, и удивлённо уставился на свою окровавленную рубаху.
       …— Кеннеди... — сказал он уже тонувшим в крови голосом. — Джон... Больно...
       Он упал на разорванную пулями спину и заскрёб по земле грязными пятками.
       …— Нострадамус... — услышали все ещё более непонятное. — Кассандра... Я иду к вам...
       Офицер отвернулся.
       — Царствие тебе небесное... — скороговоркой проговорил староста, торопливо перекрестясь. — Стравили-таки парня... В тридцать седьмом свои не тронули, так в сорок втором - чужие...
       Офицер коротко глянул на старосту, и не увидел на его лице большого огорчения.
         
       — ...Очередной зонд вернулся, — прошипел Стертрижж. – С радостной вестью.
       — Откуда? — без особого интереса  спросил Оокуул, занятый совершенно другим.
       — Звезда Персил, планета Умкри. Развивающаяся цивилизация, ещё не вышедшая в Дальний Космос.
       — Есть что-нибудь любопытное? — Оокуул повернул на Стертрижжа один из занятых работой глаз.
       — Да ничего особенного. Варварский народ, живущий в непрерывных войнах. Гипертрофированная агрессивность, способная, в конце концов, привести всю цивилизацию к полной гибели.
       — Зонд что-нибудь предпринял?
       — Как обычно. Ретроспектива и Перспективы. Везде войны, войны и войны. И ядерная гибель - в итоге...
       — Зонд пытался вмешаться?
       — Очень деликатно, как того и требует незыблемая Инструкция. Внедрился в три наиболее значимые для них исторические эпохи, и наделил трёх их представителей способностями прорицателей. На мой взгляд, самым удачным оказался третий вариант. Мозг был почти чист, и вобрал в себя очень многое. Вместилась даже информация, связанная с двумя предыдущими вмешательствами. Будем надеяться, что хотя бы к нему прислушаются. Оракулов почитали всегда и везде...
       — Будем надеяться, — согласился Оокуул, возвращая глаз в рабочее положение. — Будем...

                Истина  бесценна,
                даже  если  она
                сказана
                НЕ  МНОЙ!