Торговый центр

 ***
                ТОРГОВЫЙ ЦЕНТР

Выросла в местах, где не было огромных магазинов и рынков, и с детства ненавижу их... Вот, вот, именно: смертельно. Поскольку для меня  было бы самой  ужасной и жуткой, самой изощренной казнью за бесчеловечные преступления и прегрешения, соверши я их.

Муж с восторгом в глазах даже не  читает в слух, а декламирует для меня обнаруженные в интернетсетях анекдоты о том, как женщины — тупые шопоголички, с упоением рассматривают витрины. И всякий раз я, не желая его обидеть, нахожу самые мягкие и нейтральные слова для уточнения, что это — о нем, то есть в нашей семье все наоборот.

Забавно наблюдать сам парадный вход в торговый центр в несколько этажей, который мною всегда воспринимается, как отдельный многонаселенный душный город с искусственными потолками и синтетическим отравляющим  воздухом.

Подойдя к двери, что имеет яркую надпись «вход», уточняющую для забывших, что мы проживаем в стране с правосторонним движением, краевым зрением рассматриваешь выползающих из левой двери, что есть «выход». Уставшие, вернее будет сказать: обессиленные, с мутным взором, согбенные под тяжестью покупок в двух руках.

Здесь самое время в очередной раз восславить творца нашего за главный шедевр, им созданный: две руки у человека, особенно у женщины. Дай он нам семь рук, мы бы нагрузили все семь.

Толпа же одеснуя, текущая в магазин — толпа совсем с другим дыханием.

Если вытекающий людской поток подобен канализационному стоку по затхлости чувств и настроений составляющих его ингредиентов, то вливающийся ручей, пока еще не втек в гигантский всепожерающий торговый котел, подобен горному ручью в пору таяния снегов. В него отовсюду добавляются шумно журчащие резвые мелкие потоки-червячки, окрыленные ожиданием яркого праздника, открытий, сюрпризов и приключений.

Если же вдруг поток туда или обратно на секунду прекращается, то входные ворота сжимаются. Перед приблизившимся к ним объектом, обнаруженном недремлющим часовым, специально для того обученным датчиком, они начинают плавно расползаться, как растение-хищник, захватывая и захлопывая глупую жертву, которую потом выкинет, выжав из нее все жизненные соки.

 С самого первого начала торгово-денежных отношений вырабатываются все новые и новые обманные маневры, цель которых - вынуть из каждого все содержимого его кошельков, кредиток, карточек...

Моргают лампы, играет музыка, отвлекают искусственные пальмы в бочках, и рекламные щиты, рекламные щиты, рекламные щиты...

И, смог - из выдохнутого всеми, там до тебя побывавшими, спертого и невидимого газа, не достойного названия воздуха. Самое же мерзкое, это сгустки, черные и серо-коричневые, липкие, тяжелые, зависшие тучами повсюду. Сгустки выплеснутых энергий. Они слились, хотя, казалось бы, имеют совершенно разные две градации: жажда отобрать деньги, и робкая попытка сэкономить и не отдать. Не покупать, чтобы, как всякий раз случается, разбирая дома там скупленное, не терзаться вопросами: что это, откуда в моей сумке, зачем оно мне, куда его приспособить и кому это передарить за полнейшей ненадобностью...).

Я в такие халабуды для  принижения и оболванивания каждого зазевавшегося, при возникшей для того необходимости, вхожу быстрым шагом, крепко зажав в руке список необходимых покупок, делаю их и пробкой выскакиваю из сумеши гула и запахов толпы.

Выскользнув из внутренностей хищного зверя, мгновенно начинающего растворять и дробить все в него попавшее каким-то подобием кишечного сока живого существа, инстинктивно хватаю открытым ртом воздух свободы от того ската, который меня все-таки обжег и обескровил. Спиной ощущаю, как огромные створки стеклянных дверей смыкают челюсти. Стряхиваю с себя всю налипшую мерзость и грязь. И, лишь постояв пару секунд, привыкая к неотравленной среде, начинаю спешно удаляться.

Смертью для меня оказывается желание мужа «сопровождать» меня в места совершения покупок.

Мужчины, как учат девочек в нашем роду старшие мудрые женщины, готовящие нас к роли идеальной жены, никогда не бывают взрослыми, а потому и отношения с ними следует налаживать и поддерживать, исполнившись терпением, тактом, и хорошо скрываемой улыбки, постоянно вызываемой проделками живого творчески растущего ребенка.

Итак, огромадный умный и рассудительный до входа в магазин мужчина, едва переступив его порог, вмиг перевоплощается. Глаза и рот, благо, прикрываемый густыми усами и бородой, округляются, широко раскрывшись  и не мигая, не расслабляясь до самого выхода из магазина.

Просто невозможно поверить в то, что сделав вдох  на входе, выдох человек делает только на кассе, пронзенный звуком, оглашающим сумму покупки. Все остальное время — задержка дыхания... Рассматривает с искренним интересом содержимое всех витрин, не пропуская ни одну... Берет в руки, восторженно и сосредоточенно  рассматривает предметы со всех сторон, и по несколько раз...

Я, поочередно перебирая все  мне известные методы медитации, выключаюсь, дабы не реагировать на этот спектакль дерзко, терплю минут пятнадцать, потом, тихонько взяв компаньона за локоть, а это — на уровне моего плеча, тихонько бесцветно напоминаю известное ему по предыдущим десантам в торговые места: «я не могу жить в магазине». Встретив искренне заботливое понимание и сострадание, опять принимаюсь медитировать: «Я нахожусь на солнечной поляне огромного леса, бабочки летают, насекомые жужжат, травы колышутся, издавая чистый аромат»...

Еще через семь минут молча прикасаюсь к тому же локтю. Встречаю испуганный взгляд, бегая, всматривающийся в мое лицо: уже посеревшее; ртом я хватаю воздух, стараясь это скрыть, удерживая в памяти, что меня воспитывали в приличной семье. Но то, что сердце сейчас остановится, каким-то образом выдает мое состояние.

«Все! Все! Уходим», - слышу я уже смутно, меня из начинающегося обморока выталкивает несильная боль в предплечье, вцепившись испуганно в которое, меня тянут к выходу.

Погрузить добровольно в ту жуткую клоаку меня  удается только, когда все в магазинах превращается в новогоднюю сказку и есть возможность «прогуляться» по еловому лесу, хотя и искусственному, рассмотреть шеренги Дедов Морозов всех размеров и цветов, охраняющих огромные коробки и стеллажи с еловыми игрушками, соревнующимися друг с другом многообразием форм и ярких оттенков. Но!!! Ненадолго...