Гутен монинг!

(Раннее, очень раннее)

Вечерело.

«Рассвет не за горами, а Полины всё нет и нет! Вот уже неделя прошла, как прийти обещала, а всё не идёт почему-то и не идёт! – тоскливо подумалось Павлу, – Наверное, сто сорок восьмую серию «Санты-Манты» досматривает? Телеэпопея, пропади она пропадом!»

Полина жила в соседнем подъезде и усиленно готовилась к поступлению в малоизвестную, но перспективную кинокомпанию Голливуда «Колумбия доберман-пинчер». Третий год готовилась. Без отрыва от телевизора. Полинин папа нанял для дочурки тридцать три репетитора, один из которых обучал её по ночам вавилонскому языку, плаванью брассом в ванне и знакомил с виртуальной системой йоги.

«Надо будет повстречать однажды этого гуталина и поговорить с ним по душам на чисто русском наречии при бейсбольной бите!», – мелькнула озорная мысль в мятежной голове тоскующего Павлуши.

Чем занимались с Полиной остальные репетиторы, Павел не знал, и это ему не нравилось!

«А не подловить ли мне в одночасье в подворотне этих педагогических извращенцев?», – чуть было не подумал Паша, но вовремя притормозил эту мысль: зачем рисковать здоровьем?!

С избранницей своего сердца Павел познакомился месяц назад. Он жевал эскимо, а она изнуряла себя пивом и бутербродами. Они как-то сразу приглянулись друг другу. «Гутен монинг!», – сказала она ему, и с этой минуты никто не мог разлить их водой. И не потому, что воды в регионе не было, а потому, что так говорится для связки слов и предложений с деепричастными оборотами.

И было бы всё хорошо, если бы её родители не приобрели для своего детища новую модель телевизора, которая хоть и была меньше стандартного экрана в кинотеатре, но в Полинину комнату могла вместиться только по диагонали. Оторвать Полину от телевизора было невозможно. Даже используя гвоздодёр.

«Ну, что ж! Она ещё поймёт, что меня нельзя менять на большое изображение! Вот напишу я телеэпопею «Полина Петровна энд Санта-варвары» в две тысячи девяносто серий, главную мужскую роль сам сыграю, а на роли героинь приглашу студенток театральных вузов планеты. Вот и будет тогда Полине «Гутен монинг!», но уже без меня!», – устало решил Павлуша, забираясь под одеяло.

Рассветало.

«Скоро завечереет, а Полины всё нет и нет! Наверное, ТВ уже растоптало нашу любовь, а я об этом пока не знаю!», – подумалось сонно Павлу, и Морфей заключил его в свои тугие объятия. И приснился Павлуше удивительный сон: будто купил он себе телевизор, который на центральную площадь города мог втиснуться только по вертикали.