Божественная сделка

…Просторная комната, красиво украшенная коврами, статуэтками и декоративными растениями, была наполовину освещена солнечными лучами, льющимся из больших окон.
В кресле-качалке сидел человек. Он медленно раскачивался и думал, поглаживая бороду, иногда поднимая голову и щурясь от света. Время от времени бросая взгляд на блокнот с какими-то вычислениями, лежавший у него на коленях, он досадовал и снова поднимал глаза, пытаясь следить за своим собеседником. Тот нервно шагал из угла в угол, периодически заламывал руки, грыз ногти и что-то бормотал, всем своим поведением нарушая атмосферу рабочей сосредоточенности.
Эти двое были похожи как две капли воды, и если бы они были людьми, то несомненно бы назывались близнецами.
Но они не были ни тем, ни другим. Ближе всего для них был бы термин «два воплощения одной сущности».
Задумчивый, в кресле-качалке, был тем, кого впоследствии признавали своим Богом люди, называющие себя христианами.
Нервно шагающим туда-сюда был Яхве, светоч и покровитель всех иудеев.

В другой половине комнаты стоял уютный полумрак и поднимались к потолку клубы густого ароматного дыма. За ними можно было различить умиротворенную фигуру, развалившуюся в кресле – это был не кто иной, как Будда, самый популярный и влиятельный бог на азиатском субконтиненте, пионер в области мировых религий. Позади него, у самой стены, на богатом низком диванчике крепким сном младенца спал Аллах и никому не мешал.
Будда вдыхал ароматы из курительницы благовоний, которая и порождала дым, и изредка выходил из Нирваны, чтобы прислушаться к разговору, бывшему отчасти важным и для него.
У Яхве были большие проблемы.
Он первым на западе уловил зарождавшую моду на одного бога. Жителям Средиземноморья так надоели различные пантеоны коварных существ, занимающихся интригами, пьянством и промискуитетом, что Яхве они приняли с энтузиазмом, и он уже определенное время наслаждался лаврами первопроходца в своем регионе. Его стремительным успехом впечатлился даже Будда, да настолько, что заказал Яхве построить для своей паствы систему загробной жизни (к слову, потратив на это почти всё отцовское состояние), до которой у самого Будды почти семьсот лет как не доходили руки. И мы должны его простить за это – курение благовоний, достижение Нирваны и философские размышления, которым всецело отдавался этот бог, были более интересными занятиями, нежели проведение тендеров, долгие переговоры с поставщиками и нудные согласования планов строительства Рая и Ада. Таким образом, Яхве мог отличиться и тут, оказавшись ответственным за формирование солидной части самой древней мировой религии.
Однако сейчас его почетное у евреев положение оказалось под большой угрозой.
Его юный сынишка, не удержав в известной части своего тела, к которой обычно применяется отцовский ремень, детскую жажду приключений, отправился прогуляться в людской мир. В лучших традициях "золотой молодежи", каждому встречному и поперечному мальчуган рассказывал, какой он крутой и кто его папа. Одни честные и верующие люди стали его последователями, а другие, не менее честные и не менее верующие, возмутились, не поверили и на всякий случай прибили парня к кресту, дабы другим не было повадно подрывать основы славной религии.
Яхве на них не злился: ну что для сына бога смерть физического тела? – суть ничто, мальчишка благополучно вернулся и теперь покорно стоял в углу. 
Он сетовал на непутевого отпрыска, из-за которого авторитет всего иудаизма и самого Яхве теперь бодро мчался по пути к кошачьему подхвостью.

- Ну что за ребенок?! Еще и умы-то людские не окрепли, и язычников-богохульников, поклоняющихся всяким непотребствующим развратникам, везде полно, а тут вдобавок и он… – в отчаянии обращался он к своему собеседнику. – И что прикажешь мне делать?
Будущий Христианский Бог (для простоты мы будем назвать его просто Бог) задумчиво посмотрел на Яхве, затем в окно, опустил глаза в блокнот и снова вздохнул.
У него тоже была та еще проблемка. Бог готовился к завоеванию своего кусочка человеческой аудитории, а для этого надо было разработать и создать свою религию. Идеи ему в голову не шли, а поручить это кому-либо не представлялось возможным: Будда ничего не хотел видеть и слышать, кроме своей курительницы и философии, Яхве уже взял у последнего заказ  и был занят им по горло, Аллах спал, и судя по всему, не был намерен просыпаться еще с полтысячелетия. Грешным делом Бог даже думал разбудить его и предложить подзаработать, но вовремя одумался: а ну тому вздумается завербовать своих последователей? многовато получается авраамических религий в одном месте и времени… В общем, оставался один путь – думать своей головой, а поскольку с инженерным чутьем у Бога было плохо, раздумья эти становились всё мучительнее.
- Так может, поговорят да забудут о твоем пацане? – спросил он, отвлекаясь от расчетов.
- Если бы всё было так просто! – отмахнулся Яхве. – Он же еще и чудес всяческих там натворил, нашкодил. О нем долго будут говорить. Семью хлебами толпу народа накормил, воду в вино превращал, сбивал с толку честных евреев…
- Ох, ну ты же знаешь, как слухи ползут? Через несколько поколений свидетели чудес умрут, а потомки сочтут всё это мистификацией…
- Пятно-то с репутации уже не смоешь! Всегда найдутся фанатики, которые поверят, а там и до радикалов с сектами недалеко…  Да и ведь не записано у нас такого, что я к ним буду своего сына посылать! Я и не думал об этом! Так, предполагал сам сойти на землю через пару-тройку тысяч лет, когда уже традиция крепкая будет, люди успокоятся…
«Традиция, традиция, - с досадой подумал Бог. – Мне бы тут со своей традицией разобраться… Ни одной, даже малюсенькой идеи в голову не идет… А этот и заказов набрал, и вперед всех успел, и еще чем-то недоволен, тьфу…». Вслух он ничего не сказал, а продолжал слушать, пытаясь одновременно и придумать что-то для своей религии, и вести диалог так, чтобы его не заподозрили в равнодушии.
- И как я это разрешу? – продолжал причитать Яхве. – Оставить всё как есть – черти что начнет твориться в иудаизме, да и перед другими богами неудобно, бардак такой развел, сына не приструнил… А что предпринять – ума не приложу… Работы же еще по горло, сроки горят, Будде обещал к следующей неделе всё закончить…

Бог взглянул на Яхве и в его голове зародилась мысль. Он уцепился за нее, буркнул в ответ что-то маловнятное, бросил взгляд на Будду и спящего Аллаха. «Вот уж у кого нет проблем», - тоскливо подумалось Богу. Мысль начала оформляться, и ведя ее по нарастающей, он спросил у собеседника:
- А вот скажи мне максимально честно, друг: хотел бы ты разом избавиться от этой проблемы? Так, чтобы ни у одного порядочного иудея и мысли не возникло увязывать весь этот скандал с твоим именем?
- Он еще спрашивает! – обреченно воздев руки к небу, ответил Яхве.
Мысль приобрела конечную форму, став красивой и изящной идеей.
- А я могу помочь тебе, - теперь задумчивый вид Бога был скорее актерской игрой. – Например, я могу сказать всем, что это не твой, а мой сын. И к тебе он не имел отношения, а провозгласил появление новой религии – моей… мне-то всё равно, и так никаких идей в голову не приходит, пусть уж будет хоть эта...
Яхве задумался. С одной стороны, врать окружающим и подтасовывать семейные связи было нехорошо; с другой, если оставить всё как есть, незадачливому отпрыску пришлось бы взаперти сидеть несколько тысячелетий, пока скандал не забудется, а Яхве всё это время придется жить с подмоченным авторитетом. Да, в предложении Бога определенно был здравый смысл, и его не было во всех других вариантах решения проблемы.
- Родной мой! – Яхве сердечно схватил Бога за руку. – Если бы ты только смог, я бы!… Я бы тебе вечно был благодарен! Спасти от такого позора!...
Бог уловил, куда пошла дискуссия, написал в своем блокноте сумму и показал её Яхве:
- Не бесплатно, разумеется.
- Грабеж! – возопил тот, хватаясь за голову.
- А ты как хотел? – Бог равнодушно пожал плечами. Это скромная компенсация за то, что я не свою религию создаю, а беру себе уже готовый полуфабрикат. И там наверняка не всё так, как мне хочется, так что…
- Но у меня нет таких денег! – взмолился Яхве.
- Зато паства у тебя богатая, - резонно заметил Бог. – В конце концов, как же дары и подношения?
Яхве задумался. На то, чтобы подоить паству на такую сумму, понадобится много времени, а решить нужно сейчас. Он вспомнил об оплате за проект, который он должен был сделать для Будды. Рука сама потянулась к увесистому мешочку на поясе. Он подумал еще раз, и еще, и в конце концов пришел к решению. Выложив содержимое мешочка перед Богом, он спросил:
- Этого хватит?
Бог внимательно посмотрел на оплату своей услуги. Лучшие, самые редкие и дорогие драгоценности, какими раньше владел Шуддходана Гаутама, лежали перед ним - целое состояние некогда могущественного короля.
- Да, этого хватит, - кивнул Бог и они ударили по рукам. – Только за парнем своим впредь следи, чтобы он больше подобных перфомансов не выдавал. 
Яхве кивнул, понимая, что ликвидировал одну угрозу своему честному имени, но взамен получил другую, и с ней тоже необходимо было разобраться. Он неслышными шагами подошел к Будде, в очередной раз постигающему Нирвану. На проскользнувшего мимо с побитым видом сынишку он старался не смотреть.

- Будда, - Яхве тихонько потряс бога за плечо. "Наркоман хренов", - пронеслось у него в голове. – Эй! Соня, просыпайся! Принимай работу!
- А? – Будда очнулся и посмотрел сонными глазами на нарушителя своего спокойствия. – Уже?
- Да, да! - Яхве постарался придать своему лицу радостный вид. – У тебя будет такая религия, какой ни у кого нет! Все тебе будут завидовать! Все будут хотеть присоединиться к твоей пастве!
Будда прогнал сон, сел и приготовился слушать.
- Все боги мыслят шаблонно! – понеслась хвалебная речь. – Рай, Ад, будешь хорошим, скакать тебе по зеленой лужайке в белых одеждах, а будешь плохим – жариться тебе вечно на сковородке… Это всё ерунда! У всех – как под копирку! А у тебя будет нечто особенное! Никакого Ада, никакого Рая, все души остаются на земле – только перерождаются в других телах! Если ты был хорошим человеком – переродишься в богатого и счастливого, был плохим – станешь в другой жизни нищим и больным!
- Хм... И чем же это так хорошо? - спросил еще сонный Будда.
- А ты только представь: что для обычного человека привлекательнее: отправиться после смерти в неведомый ему Рай, или вернуться сюда же, но уже здоровым, красивым, успешным? Все кнуты и пряники у твоих последователей будут перед глазами, а не спрятаны в каких-то высших сферах, как у обычных богов! Всё как на ладони! Насколько крепче от этого станет вера в тебя?
- Ну, допустим, идея хорошая, – с долей скепсиса кивнул Будда. – Но не заставлять же несчастных вечно перерождаться? Должна быть какая-то высшая цель у всех этих перерождений, какой-то конец пути…
- А вот пусть те, кто от реинкарнации к реинкарнации становится только лучше и лучше, – восторженно воскликнул Яхве (восторг был вызван тем, что эта идея родилась у него в голове только что, а иначе он бы оказался в весьма затруднительном положении), – в конце концов будут приняты своим любимым богом у него в Нирване! Каков стимул, а?!
Идея, видимо, была действительно хороша, потому что и Будда в свою очередь разделил такое ликование. Он одобрительно похлопал своего собеседника по плечу, они пожали друг другу руки и расстались абсолютно довольные: один – потому что стал обладателем самой необычной религии, а другой – потому что на создание механизма переселения душ индусов у него ушло пять минут времени и сумма, равная обеду в недорогой забегаловке. К тому же, репутация Яхве перед иудеями была спасена и ненужный балласт навороченного сыном идеологического хлама был сброшен с плеч. «Пусть теперь Бог с ним помучается, хех», - злорадно подумал он.

В это время Бог, отбросив за ненадобностью попытки родить свою собственную идею, занимался окончательной проработкой новоявленного вероучения и того, что с ним связано, и предавался приятным думам. Как хорошо всё сложилось! Благодаря удачному стечению обстоятельств он получил и готовую религию, и кучу денег в придачу. Последнее было немаловажно - Бог хотел иметь богатый культ, чтобы всё было в золоте и драгоценностях. Прекрасно было и то, что ему не пришлось и пальцем пошевелить для основания своего культа – всё сделала ребяческая непоседливость сынишки Яхве. «Еще и сына вдобавок получил, на сдачу», - ухмыльнулся Бог. Он перелистнул блокнот на начало, где красовалась его подпись, переправил своё имя с «Бог» на «Бог-отец» и расплылся в довольной улыбке...