Глава 9

 Как нестерпимо было ждать и не быть окончательно уверенной в том, что все повторится сначала. Девушка не могла понять отчего хочет снова увидеть того, чьи руки, чье тело было грешнее самого дьявола, причинило ей сотни страданий, унизило. Не знала, почему хочется покориться для того, чтобы он также властно и грубо, словно господин, овладел ею, как тогда, в первый раз.
Она этого не знала. Не знала, но понимала, что нет уже прежней Лилии, прежней послушной и слишком правильной маминой дочки. Она чувствовала плотскую страсть к своему мучителю, страсть и ненависть одновременно. О, как дрожало тело в ночное время или в час серых сумерек, желая воскресить терпкую сладость самоуверенных губ! Девушка вдруг осознала для себя, что думала о парне с самой первой их встречи и только поэтому свершившаяся близость не была противной и Лиля не могла называть ее больше насилием. Потому что ждала ее сама.

Особенно выводил из себя тот факт, что парень догадывался о своей власти, догадывался и находился поблизости. Она видела его ежедневно, но он ни разу не подошел и вел себя так, словно они не были знакомы. Хотя Лиля чувствовала, что он хочет того же, что и она. Но Рубин был настолько уверен в свей неотразимости и в том, что жертва сама придет к нему, что даже не пытался сделать первый шаг к сближению. И это бесило.

На днях вечером Рубин продефелировал возле нее, стоящей с подругами. Она уловила его притягательный запах, но он был не один. Он шел с высокой, грудастой девушкой и в очередной раз сделал вид, что незнаком с Лилией. Когда она это увидела, то смогла сдержать обиду и слезы, уже пробивавшиеся изнутри стремительным потоком. Смогла непринужденно засмеяться на шутку одной из подруг, но едва он немного отдалился, так, чтобы не смог ее видеть, силы покинули девушку. Сославшись на головную боль, Лилия вернулась в общежитие, проревела всю ночь и не явилась на очередной урок Романа Ивановича, за что он ее и отчитал.

Тогда, когда Рыжий нашел ее, зареванную, у ворот своего дома, к удивлению Лилии наблюдение с нее было снято. Мужчина с Валерой и Юркой тогда отхаживали ее до обеда – Лиля не могла успокоиться и рыдала навзрыд. Ребята ходили около нее и не знали, что предпринять. Когда она успокоилась, никто ни о чем не спросил ее. И это было очень уместно – Лиля не хотела отвечать. Рыжий лишь тайком наблюдал за тем как она двигается, как садится, и, несомненно, догадался, что произошло. Он помог решить вопрос с отсутствием на занятиях, объяснить матери, почему девушка не пришла домой. При этом он расписал, как она замечательно выступила на конференции и извинялся за то, что не удалось предупредить семью о отсутствии дочери. Пообещал матери, что выступление зачтется на экзамене. Мама растаяла, поверила, сказала, какой замечательный у Лилии преподаватель. Роман Иванович сумел сделать все, чтобы снять с нее подозрения и до сих пор не задал ни одного вопроса, хотя вопросы читались у него в глазах. Он, верно, ждал подходящего момента. Но Лилю это мало волновало. Все ее мысли и стремления были направлены на Рубина. Она дышала им, несмотря на его измены.

Откуда ей было знать, что после ночи с ней Рубин не коснулся ни одной женщины. Вернее пытался. Пытался доказать самому себе, что все эти мифы – это чушь собачья и ничего не стоят, что этого просто не может быть. Но он забыл, что он сам и ему подобные тоже чушь собачья и их тоже не может быть. Он ежедневно искал девушек, женщин, чтобы соблазнить их. Но их губы и их тела были пресными и его мужское достоинство не желало их… именно после той ночи с Лилией. Он злился, но ничего не мог поделать – дело заканчивалось лишь поцелуями, да и то, поцелуи были невкусными и противными. Он желал Лилию. В последний раз он намеренно прошел возле Лилии с очередной безвкусной, но на вид ОЧЕНЬ шикарной девушкой, чтобы его мужское достоинство хоть как-то проявило себя. Это произошло. Достоинство отреагировало. Но когда дело дошло до постели, ему стало тошнить. Он извинился, отправился в ванну, пытался представить Лилю на месте той, другой, но все было бесполезно – миф оказался реальностью. Тогда он послал эту, 90 – 60 – 90, к черту, сказал, что она не может возбудить его и ушел к себе. Ночью ему снилась Лиля. И с его мужским достоинством все было в порядке.

Но Лиля ведь не знала про это. Она вынашивала план мести. Она думала всю ночь, после того, как увидела Рубина с другой, и план мести созрел в ее головке под утро. Под утро она выплакала все слезы, под утро девушке уже так все надоело, что она просто перестала себя жалеть. Лиля решила воспользоваться преимуществом своего «Я» и «Я», которое было дано ей недавно. Она решила успокоиться и просто жить назло Рубину и стать обязательно счастливой. Если Рубину все равно, то почему она должна портить свои нервы? У нее была компания. Компания, состоящая из одних мужчин. Мужчин, которые смотрели на нее так, словно она была богиней, не меньше…

Начиналась гроза. Перекаты грома грохотали то в одной стороне неба, то в другой. Свежесть наполнила воздух озоном, птицы звенели в молодых листьях деревьев все громче; где-то, поверх серых кучевых облаков, гудел самолет… Это была уже третья весенняя гроза и девушка увидела в этом особенный знак. Она снова прогуляла пары и теперь стояла в парке средь густых зарослей кустарника, средь шелестящих крон тополей, кленов, рябин, акаций, обнаженная, и ловила губами первые холодные крупные капли влаги. Запах дождя усиливался, озон, казалось, исходил из пыльной земли, которую Лиле захотелось отчего-то грызть. Порывы ветра становились более резкими, кожа покрылась мелкими пупырышками – «гусиной кожей» - но Лиля мужественно стояла под ливнем, смывая всю свою прошлую жизнь.

Вода, забери мою боль, мою боль!
Вода, я теряю любовь, твою любовь!
Вода, мне так нужен свет, так нужен свет…
Вода, смой сто моих несчастий и бед, и бед..!

Капли хрустели на зубах, смешиваясь со слезами. Она прощалась со всеми воспоминаниями, хотела забыть боль, унижение, детство, страсть… Хотела возродиться заново. Ее душа кричала, обращаясь к небесной стихии:

Не плачь, небо, мне и так тошно.
Не плачь, дева, все вернуть невозможно…

Длинные волосы слиплись, спадая на грудь, спину. Вода с них сбегала холодными ручейками и Лиля представляла себе, что она вымывает всю грязь с души. Плакала и представляла. И небо отвечало ей:

Можешь поплакать – это твои последние слезы.
Можешь поплакать – скоро пройдут грозы.
Реви, не стесняйся, правду скрыть невозможно!
Реви, а потом улыбайся – все несерьезно!

Ливень закончился. Дрожа всем телом, Лиля не спеша оделась, развернув свитер и брюки, предусмотрительно завернутые в полиэтиленовый пакет, вытерла насухо волосы полотенцем, расчесалась и вразвалочку  отправилась в общежитие.

Идти из посадки было нелегко – ноги увязали в грязи, но все же… легкость. Такая, словно все это время носила на плечах тяжелый груз, а потом сбросила нелегкую ношу. Свежо на улице, холодно телу, светло душе. Долой дурное настроение! Даже если оно и будет – никто больше этого не увидит! Долой неуверенность в себе и страх! Кто еще из людей может похвастаться двойной душой? Долой стеснительность! Она ведь чертовски привлекательна, а тот, кто делает вид, что не замечает ее, просто пытается скрыть свою зависть.

Замерзшая и, вероятно, уже простывшая, но довольная своим решением, Лиля вернулась новым человеком-зверем.

Лучшая месть – это удовольствие от жизни, радость от любой минутки, любой секундочки, от возможности просто дышать и двигаться… Это лучше мести.


Роман Иванович не знал, как реагировать на перемены в девушке. Конечно веселость и удовлетворенность окружающим – это хорошо. Но только, когда искренне. Грусть, глубоко засевшая в темно-зеленых глазах, заставляла беспокоиться. То, что птенец наконец расправил крылья и начал превращаться в прекрасную и гордую птицу, было положительно, но стремление все делать по-своему, глупая настойчивость в заранее проваливавшихся планах пугала. Даже ранее свято воспринимавшиеся на веру слова мужчины подвергались сомнению и все чаще отражалась на девичьем лице вежливая снисходительность и понимание чего-то более глубинного, такого, чего не знал сам учитель. То утро, когда он нашел ее у своих ворот… Прошел уже почти месяц. От нее тогда тянуло чужаком. Рыжий догадывался, что произошло сближение с Рубином, но видел и глубокую рану, которую боялся задеть. До сегодня.
 
- Ты ведь уже превращалась? – наконец задал он вопрос в лоб, напрямую, когда Лиля ужинала со всеми вместе.

- Да, конечно, - обыденным тоном ответила девушка и кокетливо стрельнула глазками в сторону Валерия.

Парень благодарно, с какой-то щенячьей привязанностью, уставился на нее, чем вызвал холодные, злобные взгляды остальных ребят. Девушка начала извлекать пользу для себя от общения с его учениками. Каждый старался заслужить ее внимание и немудрено – единственная подобная им девушка. Да к тому же снова полнолуние…

- Тебе не кажется, что нужно было как-то поставить меня в известность?

- Зачем?

Рыжий рискнул дотронуться до ее раны.

- Ты ведь видела Рубина. Это он тебе помог справиться со своей волчицей. Ты ведь спала с ним?

Лиля зло посмотрела в глаза Рыжему. Он увидел, что ей больно. Очень больно. Этот гаденыш овладел ей насильно, но нужно было поговорить об этом с девушкой. И приходилось в присутствии всех остальных. Ведь в последнее время Лилию было нереально заставить прийти к нему в кабинет.

- Нет… А что – надо было?

Она солгала. Пусть. Он-то знает правду и опасность, которая вытекала из этой правды. Ребята взорвались буйным молодым смехом. Роман Иванович не стал их обрывать. Пусть Лиля расслабится, да и незачем всем твердо знать о ее несчастье.

- Спать с ним нежелательно. Он укрепит связь с тобой и сможет тебя контролировать, читать твои мысли, влиять на тебя где угодно и когда угодно. Он твой самец.

- Мой кто? – пырхнула Лиля, пытаясь сохранить высокомерие, хотя губы начинали дрожать.

Ребята от его слов тоже притихли и стали прислушиваться. Им было неинтересно терять возможную партнершу.

- Твой самец, - невозмутимо повторил Роман Иванович, наблюдая за реакцией девушки. Она бледнела с каждым его словом. – Он превратил тебя. Девушек просто так не оставляют в живых, особенно такие, как он. Если он обратил тебя, то сделал это исключительно для себя. С вами, дамы, слишком много хлопот. Опека, ухаживания… Ты, особенно после контакта, будешь тянуться к нему, но он будет испытывать такую же тягу к тебе.

Рыжий помолчал и добавил:

- Даже если контакт произойдет насильно и одна из сторон не будет желать его, связь останется сильной и будет постоянно напоминать о себе.

- Мне это ни к чему знать, - смертельно бледная отрезала Лиля. – Я не собираюсь с ним спать. Можете не беспокоиться. А если он пожелает это сделать, я обязательно постараюсь доложить вам.

Сарказм в ее голосе не смог скрыть горечи и сомнений, но мужчина не стал больше задевать ее больное место. Достаточно.

- Это очень хорошо. Кстати, можно сегодня всем вместе в кинотеатр сходить. Фильм хороший показывают.

- Какой? - поинтересовался Валерий. – В «Мире»?

- Да, там, - подтвердил Роман Иванович, косясь на Лилю. – Ужастик. Лилия, ты же любишь ужастики? Пойдешь?

Девушка пыталась стряхнуть с себя оцепенение и ей удалось улыбнуться.

- Мне сегодня обязательно нужно быть в общаге.

- А завтра? Будет повтор.

- А завтра будет завтра.

Да, она стала волчицей и, видит Бог, это пошло ей на пользу. В захлопнувшуюся душу девушки проникнуть было уже не так просто, - Рубин сжигал все, к чему прикасался -  но внешние перемены были налицо. Роман Иванович и сам начинал ощущать внутреннее волнение при взгляде на девушку. Она смиренно покорялась не только человеческой природе, но и дикой волчьей, и в определенные дни месяца становилась наиболее привлекательной для противоположного пола. Это было опасным, ведь это было одно из средств приманки и… охоты.

Нужно было обращаться за помощью к Желтому Совету Селены – ЖСС. Иначе девушка станет совсем неконтролируемой.
 
Роман Иванович не случайно перестал доверять внутреннему таланту учителя. Встреча с обозленной, напуганной и от этого дикой Лилией не осталась в его жизни очередным испытанием педагогического мастерства. Мужчина практически уже забыл о своей внешности, о принадлежности к мужскому полу и, зачастую, женщины задерживались в его доме на одну ночь, как обязательный атрибут для снятия эмоциональной напряженности. Душа его слабо теплилась в стареющем теле, ожидая смерти материи для того, чтобы взмыть вверх, к небесам, или же спуститься в преисподнюю. Величайшая трагедия в жизни Рыжего испепелила в прах прежнюю привязанность к женщине и ему казалось, что большим, нежели убийство, грехом станет для него любовь к кому-либо на земле. Поэтому и не признавал он уже более полутора столетий длительных отношений, считая их предательством… Но Лиля все изменила. Она воскресила умершие, было, страсти и мужчина уже не мог воспринимать девушку, как безрассудного ребенка, мучая себя угрызениями совести. Он стал оборотнем довольно поздно, в сорок три года. Потому тело его, хоть и обновлялось после каждого превращения, не доставляло ему прежних ощущений от молодости, как это можно было чувствовать в 30 лет. Оно угнетало его и его душа желала смерти, потому что пресытилась жизнью. Но и это смогла изменить Лиля.

Если раньше он мог позволить себе не расчесаться или забыть о зубной щетке, то сейчас не мог спокойно пройти мимо зеркала, краешком глаза не оценив свой внешний вид. Как юная девушка может часами умиляться своей свежестью, глядя на отражение в бездушной вещице, так и Роман Иванович стал проводить свободные минутки разглядывая с болезненной грустью осыпанные серебринками и довольно сильно поредевшие волосы; когда-то жизнерадостные, а теперь с глубокой печалью глаза, опутанные ко всему сеточкой уже заметных морщин. Лицо по утрам все чаще становилось обрюзгшим, кончики губ скорбно опускались вниз, но пока сохраняли былую свежесть тонкое очарование в союзе с опытом. Красивый, прямой, и немного великоватый для приятных черт дворянского облика, нос упрямо возвышался над сдвинутыми в привычной угрозе бровями, но очень нравился Лилии. Девушка однажды имела неосторожность высказать свое восхищение внешностью мужчины, выделив именно нос, чем надолго смутила ум Рыжего. И он, глядя на цветущую красоту ученицы, как ни старался, терял былую объективность и строгость к ее легкомысленным поступкам, и пугался этого. Ведь кроме измены своим убеждениям, он больше не мог добросовестно выполнять свой долг, а именно – уберечь окружающих от смертоносно-чарующей прелести девушки. Работа уже не спасала. Мужчина стал больше заботиться о форме мускулатуры, чем о педагогических задачах. Отныне в душе зародилась страсть, рисовавшая такие картины напряженному мозгу, что все клеточки организма кричали и молили о едином – хотя бы случайном, невинном прикосновении к щеке Лилии, а весь накопленный опыт становился ненужным. Недаром говорят: «Седина в бороду, бес – в ребро». Да Рыжему, порой, и самому становилось смешно от неожиданно вернувшихся желаний молодости. Он укорял себя, насмехался и даже бранил, но образ девушки уже становился манией, навязчивой идеей и тем притягательнее была Лилия, чем усиливалось убеждение в ее недоступности, неосуществимости мечты.

Мужчина боялся выдать себя движением, взглядом, интонацией, а ведь для того, чтобы кому-то помочь понять себя, необходимы встречи, на которые не хватало сил. Конечно, он понимал, что перестав быть объективным, нанесет девушке лишь вред, поэтому помощь со стороны оказалась необходимой.


Лиля стояла перед витриной магазина модной одежды и задумчиво оглядывала себя. Прошло всего полтора месяца со дня превращения, а внешность изменилась, стала более яркой. Волосы, казавшиеся ранее неживыми, пережженными, теперь блестели вороновым крылом и спадали до пояса переливающимися, слегка вьющимися локонами. Кожа приобрела ровный матовый оттенок и прекрасно подчеркивала темно-зеленые влажные глаза. Коралловые губы яркими каплями сверкали под солнцем – им не нужна была краска – и пленительно манили к себе взгляды мужчин. Белоснежная улыбка  отныне смущала окружающих жемчужной голубизной, а иногда оскал хищника проглядывал сквозь приподнятую в ярости верхнюю губу.

Самоуверенность, возрастающая с каждой секундой, наградила девушку царственной походкой, легкой, исполненной спокойствия и властности.
Взгляды мужчин издалека выделяли Лилию из безликой толпы, что так льстило ее самолюбию. Но все же то, что на виду, не всегда оказывается правдой. Быть не такой как все надоедает, чувствуешь себя белой вороной и случается, что просто устаешь. Вот и сейчас, измученная обилием внимания, девушка растерянно оглянулась по сторонам.

Какой-то мужчина с плешью на голове улыбнулся ей и, не отводя глаз, попытался позаигрывать. Лиле это показалось настолько противным и мерзким, что она, злобно уставившись на бедолагу, громко послала его к чертовой матери. Тот сжался весь, позеленел и быстро-быстро попятился куда-то в сторону, пытаясь спрятаться от любопытных взглядов прохожих. Откинув назад волосы, девушка пошла дальше, стараясь придерживаться солнечной стороны.
Рубина она не видела более двух недель и желала встречи с ним всей душой, хотя бы мимолетной, случайной встречи. Она не чувствовала его. Он просто исчез, словно дымка, словно его и не было никогда. Лиля не поехала домой, к родным, надеясь хотя бы краешком глаза увидеть парня, уловить его запах.
Она не могла перебороть сумятицу в душе, как ни старалась. А ведь совсем недавно она была пропитана твердой уверенностью, что зверя выпускать нельзя, что встречи с Рубином только мешают ей контролировать себя. Обращалась она лишь раз, тогда, с ним… Но почувствовав вкус превращения и практически потеряв смысл жизни, Лиля стала сомневаться в том, что контроль над своим темным существом ей необходим. Отчего-то девушка начала недооценивать злость, ее последствия, и решила, что взять себя «в руки» не составит труда в нужную минуту. Свои сомнения, как раньше, она не смела больше разделять с Рыжим и заблуждалась все больше и больше, не ощущая, что отступает назад, пасует перед борьбой. Да, ей было легко… Но это и стало началом конца. Того конца, который перечеркивал весь предыдущий труд и подталкивал делать, пусть и пустяковые, но уступки себе.


Они встретились возле бара «Планета». Лиля проходила мимо, а он, вероятно, намеренно поджидал ее, зная ее дорогу к Рыжему. Рубин преградил ей дорогу и внимательно заглянул в глаза. Девушка не отвела взгляда, а, наоборот, с презрением и насмешкой приготовилась слушать.

- А ты изменилась, - его рука осторожно погладила Лилю по щеке.

- Благодаря тебе, - холодно отозвалась девушка, всеми силами стараясь не выдать своего волнения.

Он протянул ей пакет.

- Что это? – с опасением поинтересовалась Лиля.

- Сумка, ты забыла ее у меня.

Лиля покраснела, но пакет взяла.

Рубин неожиданно зачем-то оглянулся и внезапно притянул Лилю к себе. Всей ее надуманной смелости словно и не было. Девушка вздрогнула, но вырываться не захотела. Теплая волна желания нахлынула на нее и едва не потопила.

- Пусти, - слабо сказала она лишь для того, чтобы хоть что-то сказать.

Он с издевкой прочитал на ее лице желание и нагло просунул руку под юбку.
Лиля обмерла. Она хотела его, но это презрение в кончиках его губ, осознание своей неоспоримой власти ввело ее в краску. Она почувствовала себя продажной девкой, которую можно вот так привселюдно мять на улице, на глазах у прохожих, и злость охватила ее.
 
Это ощущение страха, когда боишься кого-то навсегда потерять, заставляет унижаться, жертвовать своими взглядами, принципами, - всем! Лишь бы он остался и не ушел.

Но сколько же можно! Лиля закрыла глаза, чтобы он не смог разглядеть слез, отвернула голову и со всех сил оттолкнула парня. Он не ожидал этого, пошатнулся, ослабил хватку на девичьей талии.

Сгорая от стыда за себя и за свою несдержанность, Лиля вырвалась и бросилась бежать.

За ней вдогонку погнался веселый хохот.


- Что… что случилось?

Роман Иванович выскочил на шум из своего кабинета.

Его ученики, растерянные и взволнованные, стояли возле дверей спальни и громко переговаривались. Взгляд Рыжего упал на женскую туфельку перед входом в гостиную и тревога подкралась к сердцу, слегка напрягая могучие плечи.

- Роман Иваныч, Лилька закрылась в спальне и рыдает.

- Как рыдает?

- Да так! Влетела в дом, словно ошпаренная, чуть Юрку с ног не сбила и сразу в спальню… Закрылась и ревет…

Мужчина подошел к дверям. Парни расступились перед ним и притихли, ожидая, что же будет дальше. Рыжий некоторое время лишь молча слушал, а потом грозно посмотрел на ребят и для верности поинтересовался;

 - Что вы ей сделали?!

- Да ничего мы ей не делали! – ошарашено возмутился приемыш Руслан. – Самим интересно узнать, что случилось.

Рыжий вошел со второго входа. Девушка лежала на кровати и громко всхлипывала, уткнувшись лицом в подушку. Мужчина присел на соседнюю кровать, ловя носом запах Лилии – запах города, слез, - ничего особенного. Но это явно снова был Рубин.

- Детка, почему ты плачешь?

Лиля высморкалась в зажатый в руке платок, но плакать не перестала. Рыжий немного подождал.

- Тебя кто-то обидел? Расскажи.

Лиля села на кровати, отерла слезы ладонью и, всхлипывая, спросила:

- Что со мной происходит? Почему я такая слабовольная? Почему мне не удается держать себя в руках и я не могу ничего с этим поделать? Почему я обязана унижаться?!

- Унижаться? Извини, я не понимаю, что ты хочешь этим сказать.

- Я сама не понимаю! Почему я такая трусиха?

Ну конечно, без Рубина здесь не обошлось. Рыжий напрягся. Теперь нужно быть осторожней.

- Ты видела Рубина и он снова причинил тебе боль? – тихо спросил Роман Иванович.

Плач прекратился и на мужчину уставились два горящих адским пламенем глаза.

- Вы говорили, что он имеет надо мной власть, так? – ее голос мутировал с каждым словом. Ее ненависть сквозила в каждом жесте. Она превращалась и уже не могла контролировать это. – Но ведь это нечестно, я не хотела этого… он сам…

Рыжий понял, что она хочет сказать. Ей стоило успокоиться и немедленно. Не стоило будоражить недавнюю боль. Но Лиля больше не могла и молчать.

- Я знаю. Прости, что мы не смогли тебя найти тогда. Но ты же запомнила где он тебя держал?

Лиля не слышала.

- Он сам… он силой меня… я не могла, не могла больше сопротивляться… Почему?! Почему теперь я не могу устоять перед ним?!

- Это нормально, - Рыжий попытался показать девушке, что ее вины нет. – Нормально твое влечение к нему…

- Нормально?! Нормально?!

Лиля перескочила кровать и швырнула ее словно пушинку в стену. В стене осталась вмятина. Рыжий подготовился к мутации. Девушка уже не контролировала себя. Мужчина впервые видел ее превращение, но уже первоначальные размеры трансформирующегося тела внушали опасение. Лиля по весу не уступала Рыжему. Если не больше…

В комнату влетели Валерий и Юрий – не к месту. Ох как не вовремя!

- Что происходит?

Волчица Лилии одним прыжком очутилась возле парней и Валерий сразу же был отброшен в сторону на стеклянный столик, рассыпавшийся под тяжелым весом парня. Юрию удалось увернуться и выскочить за остальными ребятами. Волчица бросилась было за ним, но на пути у нее стал Рыжий. Его волк все же был грузнее и крупнее Лилии, огненно рыжий, с глубоким шрамом от правого плеча до паха. Волк с силой толкнул волчицу назад, не щадя ее и грозно зарычал. Волчица отлетела к первой входной двери в спальню и выбила ее своим телом. Но дверной проем не был рассчитан на подобные размеры и Лиля застряла, беспомощно перебирая лапами и пытаясь подняться. Роман Иванович понимал, что это ненадолго и бросился к волчице.

Рыжий был одним из оборотней его вида способных обращаться по желанию, а не по велению луны. Ни один из его учеников не владел этим умением. Потому только он мог сейчас сдержать агрессию девушки. Он подскочил к волчице и передней лапой ударил ее по морде, заставляя прижаться к полу и обороняться. Но оборона Лилии была слабой. Заглянув ей в глаза, Рыжий к своему удивлению понял, что ее превращение – это не только результат агрессии, но и  вполне разумного обращения. Она была разумна. Она не была просто животным. Волк опешил, отстраняясь назад и позволяя Лилии встать. Волчица поднялась, она больше не нападала, но все же пару раз оскалила клыки, показывая свое недовольство подобным обращением. Вероятно Лиле все же удалось немного остыть и контролировать себя. Валерий подошел к Рыжему.

- Она может превращаться вне полнолуния? – он был не к месту восторженно удивлен. – А какая огромная… красивая. Если она такая большая, какой же тогда Рубин?

Лиля, услышав ненавистное имя, предупреждающе рыкнула, но Рыжий оборвал ее гнев, ответив сердитым рокотом. Волчица покосилась на более крупного волка, признав в нем вожака, и попыталась привести дыхание в порядок. В это время сзади к волчице подоспели остальные ребята с мощными кандалами, но волк Рыжего остановил их, махнув лапой. Отбой. Все в порядке.

Рыжий видел как девушка, не имея достаточного опыта, пытается умиротворить волчицу. Ее волчица была голодна и зла, она была агрессивна, но девушка уже напряглась, загоняя ее внутрь.

Мужчина смотрел на происходящее со смешанными чувствами – за подобную выходку она будет обязательно наказана (еще чего не хватало нападать на своих!), но так контролировать себя не мог никто из его учеников. Рубин. Рыжий почти физически ощутил его присутствие. Это он. Он помог ей справиться с агрессией, он не захотел, чтобы она пострадала, он и помогает ей справиться с волчицей. Сама Лиля слишком неопытна для подобной практики.
Девушка превращалась. Она снова становилась человеком. Нагим человеком.

Не обращая внимания на завороженные глаза парней, она, виляя попкой, прошла мимо Романа Ивановича, намеренно задев его волка округлыми формами, и, грациозно придерживая правой рукой разбитый затылок, не прикрывшись ни остатками одежды, ни покрывалом, вышла из спальни.