Глава 10

- Если мы ничего не будем делать, она снова сорвется и тогда на еще одного Рубина станет больше, - Валерий ожидал ответа от учителя, постукивая карандашом по столу.

- И что ты предлагаешь? – раздраженно поинтересовался тот, мучаясь от своей мягкотелости.

- Ну… не знаю… - растерялся парень.

- Не знаешь – так молчи! Вам всем, в первую очередь, необходимо либидо свое
сдерживать, а уж потом критиковать Лилю!

- Вам бы тоже не помешало, - неуверенно, но с иронией выпалил Руслан, откидывая рукой челку.

- Что?! – мужчина почувствовал, как запылали щеки, и, досадуя, подумал, что краснеет, словно семнадцатилетний юнец.

- Что слышали! А держать ее взаперти тоже не выход! Помимо того, что она волк, она еще и человек, и своя жизнь человеческая у нее имеется!

- Ка-ак?! Какое право имеешь ты, щенок, голос на меня повышать?! – оскорбленный горькой правдой, Рыжий стал отчаянно защищаться.

- Такое, что я прав, а вы нет!

- Вон отсюда, защитник! Вон!!!И чтобы не возвращался, пока не поймешь свою вину!

Парень злобно вскочил со стула и направился к выходу. Он был зол в этот миг на весь свет. Выгоняете?! Ну и ладно!

- Русик!

Тихий, неуверенный голос позвал откуда-то из глубины подвала. Парень сначала не остановился, но потом все же заинтересованно буркнул:

- Чего тебе?

- Русик, можешь мне воды принести?

- Я тут больше не живу!

- Так мне что теперь от жажды сдыхать, если никто не вспомнит? Да?!

Руслан потоптался на месте, чертыхнулся и направился в кухню.


Она пила жадно. Некоторые капли срывались вниз и падали на возвышающуюся под футболкой грудь. Она пила, а он не мог оторвать зачарованного взгляда от бархатной кожи, от тоненьких соболиных бровей, прикрытых глаз. Со странным наваждением смотрел, как она глотает прозрачную холодную воду, как отрывает от кружки влажные губы, как поднимает ладонь, чтобы оттереть разгоряченное лицо…

Бессознательно наклонился к ее мокрым устам и с наслаждением поцеловал, словно пытаясь втянуть в себя. Девушка тихо охнула, слегка отпрянула назад, но потом замерла, беспомощно застыв с полуоткрытым ротиком. А он целовал, целовал до опьянения, до устали и не мог, не хотел останавливаться. То, что Лиля не сопротивлялась, послужило для парня согласием к дальнейшим действиям.
Он закрыл подвал. Теперь их свидетелем была лишь тускло мерцавшая лампочка под потолком.

Девушка сначала позволяла касаться себя из-за любопытства. Нежные ласки Руслана не находили в душе ни малейшего отклика страсти. Ей даже приятно не было. Но внезапно, сквозь мучительное, неприятно-скользкое ощущение тела нелюбимого, сквозь желание узнать что-то новенькое, прорвался зов ее мучителя. «Не смей!» - орал голос Рубина в голове. – «Не смей! Ты принадлежишь лишь мне! Мне!!!» «Да пошел ты!» - с безразличием ответила она и плотнее прижалась к горячему телу Руслана. – «Я принадлежу себе!»
Голос исчез. И Лиле стало неинтересно. Досадить больше было некому. Руслан как-то противно копошился с одеждой, пытался снять бюстгальтер. Она безразлично оглядела его, почти совсем обнаженного, и тяжело вздохнула.

- Хватит, Руслан! Прекрати!

Парень сделал вид, что не расслышал. Еще сильнее придавил сверху и попытался снять трусики.

-Я сказала хватит!

- Ну что ты, малышка? Все только началось…

Сильный удар отбросил Руслана в сторону. Лиля визгнула и вскочила на ноги. Над ней возвышался Рубин. Долгим жестким взглядом он осмотрел ее фигуру, собрал с пола одежду и бросил в лицо девушки.

- Одевайся!

Лиля как можно медленней стала натягивать футболку, нарочно испытывая терпение Рубина. В голове стучалась мысль – как он проник в дом?! Как?!

Щеки горели, словно девушка стояла очень близко к костру. Ей было одновременно и неприятно и злорадство тешило душу – наконец-то удалось задеть Рубина за живое. Он сейчас бурлил словно лава в жерле вулкана.
Выход из подвала был открыт. Лиля оглянулась, было, на Руслана, но Рубин со злостью подтолкнул ее вперед и девушка тихо выбралась в коридор. Было тихо, словно все вымерли. Надеяться на подмогу, вероятно, не было смысла – Рубин вел себя абсолютно спокойно и уверенно, словно этот дом был его собственностью. Да помощи-то и не хотелось. Лиля не боялась. Ее наоборот разжигал нездоровый азарт ко всему происходящему.

Рубин вытолкнул ее во двор, схватил в охапку, одним прыжком перемахнул через забор, поставил на ноги и протащил за руку несколько переулков. Девушка едва поспевала за ним, спотыкаясь и едва не падая. Наконец гонки прекратились и он просто затолкнул Лилю в какой-то заброшенный, заросший крапивой двор. Они находились уже совсем на окраине города. Высоких, многоэтажных домов даже не было видно. Все вокруг заполняли малогабаритные домики частного сектора.

Парень хорошенько встряхнул девушку за плечи и с сарказмом поинтересовался:

- Что?! Не можешь сдержать свои гормоны?!

- Тебе что до этого? Ревнуешь?

- Смеешься? Я два раза одним не пользуюсь.

Подбородок Лилии пару раз обиженно вздрогнул и успокоился. Она решила драться до последнего.

-  Лучше скажи, чего это ты в подвале заперта была?

- А не пошел бы ты, любимый? Тебя мои проблемы меньше всего должны волновать!

- Тебе не кажется, что в последнее время ты стала слишком смелой? Хочешь по мозгам получить?

- Ну давай! Чего стоишь?

- Руки марать не хочется!

Девушка вконец рассердилась. Ей не хотелось признавать свое бессилие перед
Рубином. И в то же время Лиле было страшно, даже коленки дрожали от напряжения.

- Тебе нравится меня доставать? – тихо, совсем шепотом, поинтересовалась она, в упор глядя в черные зрачки парня. – Хочешь раздразнить, чтобы я не контролировала себя? Не выйдет! Что угодно говори – мне все равно!

- Прекрасно… Ну, раз так ты так спокойна, я думаю, ты меня поймешь. То, какими методами ты будешь работать со своим вторым телом, меня не колышет, но мы с тобой тесно связаны, поэтому отключай, пожалуйста, свою связь со мной, если вдруг с кем спать засобираешься.

 - А тебе слабо отключить? – попыталась сопротивляться Лиля. Она не могла понять, о чем говорит Рубин, и как можно контролировать процесс контакта.

- Я тебя обратил и теперь словно сука с щененком таскаюсь… Короче, если не будешь отключать – трахалку с кишками вырву… Поняла?!

- У меня от страха коленки дрожат…!

Рубин наотмашь ударил Лилю по щеке. Она вскрикнула и упала на одно колено. Из разбитого рта тоненькой струйкой закапала кровь. Взбешенная, Лиля вскинула голову, ощутив, как увеличиваются клыки, но ее лицо вытянулось от удивления. Рубин хмурился и недовольно отирал кровь со своих губ тыльной стороной ладони.

- Я тебя предупредил. Остальное – дело времени, - заметив недоумевающий взгляд подруги, поспешил высказаться парень, и, развернувшись, скрылся за полусгнившей развалюхой.


Странно, но после побега из дома Рыжего никто из его ребят не объявлялся и не пытался выйти с Лилей на связь. Девушка думала, что ее бросятся искать, поднимут панику, но, похоже, никому до нее не было дела. Или же на нее обиделись и больше не хотели общаться. Как бы там ни было, но Лиля оказалась неприятно уязвлена создавшейся ситуацией и потому ушла с головой в учебу.

Яркий свет настольной лампы освещал исписанный листок в клеточку. Цифры на нем не оставили ни одного белого промежутка, но явно ощущалось, что задача никак не хочет поддаваться решению и безразлично ютится в книге, поглядывая черным жирным шрифтом на беспомощную ученицу. Задача явно не понимала живых огоньков азарта в глазах девушки и настойчивого упрямства, сквозившем на отрешенном от реальности лице. Мозг Лилии был глубоко погружен в мир знаков, законов и формул, но все же не мог найти той элементарной погрешности, которая сводила на «нет» все старания непутевой студентки.

Стрелки на часах медленно переползли в глухую темноту ночи, но на их монотонное потикивание девушка совершенно не обращала внимания. Она озабочено изучала листочки и напряженно грызла ручку, не желая сдаваться.
Внезапно в спокойной тишине комнаты отчетливо и сонно прозвенел мужской голос:

- Ложись уже спать, а? Я уснуть не могу от твоих заморочек!

Лиля от неожиданности подпрыгнула на стуле и испуганно оглянулась по сторонам. Основное освещение комнаты было отключено, а свет настольной лампы рассеивал сумрак лишь возле тетрадок и книг, но нетрудно было догадаться, что кроме девушки в комнате никого нет и быть не может – дверь заперта изнутри на два замка.

- Да, - успокаивая дрогнувшее сердце, буркнула Лиля. – Явно я засиделась. Крыша совсем едет!

- Короче! Посмотри на второй способ… Там, возле икса в квадрате, не минус, а плюс. Отсюда твоя ошибка.

Ее прошибло потом с головы до ног. Немалых усилий стоило собраться и понять, что этот голос был у нее в голове, и, судя по ощущениям, голос был Рубина. Нерешительно глаза нашли нужную строку, напряглись и… действительно! Жирный минус нагло примостился не на своем месте, перечеркивая дальнейший ответ. Девушка быстро переписала все задание в чистовик и прислушалась. На тумбочке мерно отсчитывал третий час ночи миниатюрный будильник.


Шла сессия. И вторую неделю от Рыжего ни слуха, ни духа. Да Лиле-то было и безразлично. Ее мысли были лишь об одном…

Как она снова хотела почувствовать его. Тело не признавало душевной боли и униженного достоинства: оно запомнило не только неприятные моменты первого любовного опыта, но и миг наслаждения от одержавшей победу над разумом природы. Девушка не могла оставаться наедине с собой, ведь каждая клеточка организма требовала повторения близости, тепла мужского тела, сильных рук… Лиля не знала, чем занять себя, чтобы отвлечься от грешных желаний, вспомнить про свое достоинство и более не грезить о страстных ночах, которые могли бы быть с Рубином. Но стоило лишь уединиться, как губы загорались от воспоминаний про сладкие поцелуи парня, грудь наливалась, а женская сущность ощущала непременную необходимость в мужской плоти. Она не могла бороться с собой, врать, что парень, изнасиловав ее, нанес сильнейшую психическую травму, сейчас отражающуюся на всей жизни. Лиля знала, что едва увидев Рубина, уже неосознанно пожелала стать его; а сопротивление свершившейся близости – это естественная реакция, ведь представляла первую ночь совсем по-другому.

Борьба с собой была невыносима и девушка, незаметно для себя, стала сдаваться. Она начала убеждать себя, что нет ничего страшного в том, что хочет снова увидеть парня, который не показывался с момента ее «похищения» из рук Руслана и лишь в сознании и в своих мыслях она угадывала его присутствие и осторожный контроль. И вскоре Лиля пришла к выводу, что ей необходимо встретиться с ним, иначе сойдет с ума, живя одними мечтаниями. Придя к такому выводу, девушка стала решать, как же, не унизившись, вернуться к Рубину. Его слова; «Я два раза одним не пользуюсь!» - приводили в тупик все обдумывания возможных выгодных ходов, а желанье росло и порой хотелось забраться на потолок и там повисеть вниз головой, чтобы хоть как-то вытрясти всю дурь. Лиле пока еще не позволяла гордость перешагнуть через свои принципы, но… словно нарочно на глаза попадались различные пошленькие фотографии в журналах, статейки, подруги обменивались откровенными подробностями личной жизни, по улицам бродили целующиеся парочки… Вскоре терпение у девушки лопнуло мыльным пузырем.

В понедельник, на третью неделю отсутствия общения с Рыжим и его стаей, после воскресенья полного одиночества в кругу родных, Лиля проснулаcь, увидела невинно-чистое небо и острым лезвием в мозг ворвалась мысль, что этим вечером она снова останется одна, в неуютной общаговской комнате, снова будет смотреть на звезды сквозь стекло и умирать от одиночества и от мучительного трепета ожидавшей плоти. Вот тогда она перечеркнула все свои сомнения и, полная решимости, приехав в общагу и выбросив из сумки  продукты в холодильник, после консультации перед очередным четверговским экзаменом, бросилась к дому парня.

Аккуратный, чистенький дворик гостеприимно зазывал девушку в дом. Она, все еще не утратив прежней отваги, зашагала по выложенной плитами дорожке, поднялась по ступенькам вверх и нажала на кнопку звонка… Едва слышный хрустальный перезвон пронесся по комнатам и добрался до ушей Лилии. Этот звук внезапно выдернул девушку из плотских грез и, ужаснувшись своей глупости, она попятилась назад. Бежать, бежать подальше от своего стыда! Скрыться и постараться не вспоминать позора, на который сама себя спровоцировала! Парня явно нет дома – значит это шанс еще раз данный судьбой! Лиля резко развернулась и остолбенела – перед ней стоял Рубин. В черном костюме и с папкой в руке он, похудевший, горящими глазами иссушал всю смелость девушки, которая едва не теряла сознания от своего проступка.

Ее легкая коротенькая юбочка, синяя кофточка с длинными рукавами и глубоким вырезом на груди, высокие сапожки на каблуках-шпильках, девственно подчеркивавших прелесть стройных ножек, влажные губы да и само присутствие ошарашили парня. Он ждал ее, но не был уверен, что девушка придет…

- Я…Я… - залепетала Лиля. – Я ошиблась адресом!

Смешная ложь только подтвердила догадку парня о том, что подружка появилась не случайно. Боясь поверить в свою удачу и выпустить пташку из рук, он уверенно шагнул навстречу. Девушка отшатнулась, испугавшись сообразительности Рубина, и выронила из рук рюкзачок.

- Я уже ухожу, - запинаясь, беспомощно произнесла девушка. – Ухожу!

Но горячие губы, впившиеся в распахнувшиеся уста, вконец обессилили Лилю. Она закрыла глаза и отдалась во власть окольцевавшего ее позора… 

Целуя Лилю, Рубин автоматически набрал код замка – появился запрос о идентификации отпечатка пальца. Нажав на засветившийся экран большим пальцем, парень наконец услышал долгожданный щелчок замка и дверь открылась. Он знал, что за Лилей была слежка, что с момента его посещения логова Рыжего, слежка за девушкой была круглосуточной, и что сейчас за ними наблюдают и он знал, что не нападут. Ведь наблюдателям нужен был не только он. Эти ищейки надеялись выйти на его стаю. Нужно было уходить, уходить немедленно… но он не мог оторваться от Лилии. В дом эти ненавистные ищейки не проникнут – его дом был крепостью. Не то что халупа Рыжего. И, о Боже! Как же эта чертовка пахла!

Ее уста были сочными и обжигающими. Он пил их свежесть и аромат и не мог насытиться. Ее гладкая кожа и сильные стройные ноги сводили с ума. И он видел, что девушка сейчас раскрылась перед ним полностью и желает отдаться без остатка.

Лиля не думала, не хотела думать о последствиях. Это было словно наваждение, оторваться от которого не было сил. Когда он прижал ее к стене в прихожей, Лиля почувствовала, что Рубин больше не может сдерживаться, не контролирует себя. И тогда на миг ее ягодицы сжались, ожидая боль. Как в первый раз. И он ощутил ее напряжение. Оторвался от губ и заглянул в глаза. Лиля не хотела, чтобы он останавливался, потому смотрела на него жадно и страстно, но все же парень заметил страх и остановился. Он дышал тяжело и часто, пытался успокоить себя.

- Продолжай, - попросила она и Рубин улыбнулся.

- Не спеши, - его голос, хрипловатый и мужественный ласкал ее слух. Парень поднял Лилю на руки и понес в спальню.

Девушка не понимала, почему он начал медлить. Рубин осторожно и неторопливо расстегнул молнию вначале на одном сапожке, снял его, потом то же сделал на втором. Его губы стали нежно исследовать ее ноги: вначале парень прикоснулся к каждому пальчику, потом стал подниматься выше, к коленям, еще выше – к трусикам. Губы целовали, а сильные настойчивые руки помогали им, нежно массируя кожу. Но Лиля не хотела так… Она хотела видеть его глаза, его лицо, губы возле своего лица, к тому же девушка почувствовала смущение, когда его губы пробрались слишком глубоко под юбку. Она положила обе руки парню на голову и не дала продвигаться дальше. Рубин остановился и хитро оглядел ее.

- Ну ладно… пока, - улыбка скользила на его лице, появляясь то в кончиках губ, то в зеленых глазах и парень настойчиво приблизился к Лиле, желая, чтобы она прилегла на кровать. Но он вновь ошибся. Сегодня Лиля не желала играть роль покорной: или они будут равны, или главной будет она. Девушка уперлась позади себя руками и не позволила себя уложить. Рубин не отводил глаз, пытаясь понять ее игру. Она дождалась, пока его дыхание станет снова частым и обжигающим, и впилась в его уста… Ее руки теперь позволили себе гладить его, начали раздевать, неумело, но властно. Рубин поддался и позволял  Лиле быть главной. А девушке хотелось почувствовать каждый миллиметр его тела, слиться с парнем. Она обнажила его словно выточенный из камня торс. Он позволил. Лиля изучила каждую мышцу, каждый изгиб губами, тонкими пальчиками, не позволяя Рубину касаться себя, сердито убирая его руки в сторону. Пока он покорялся. Девушка расстегнула пояс брюк, молнию и пуговичку, слегка потянула и позволила брюкам упасть вниз. Рубин остался в одних плавках.  Мужское достоинство парня испытывало дискомфорт, ютясь в нижнем белье, и Лиля освободила его.  Она покраснела, когда проделала это, но не пожелала остановиться, избегая смотреть на то, что освободила.

Он тихо засмеялся, заметив девичье смущение, но Лиля, освободив его ноги от одежды, выровнялась и прильнула к нему, обхватив парня руками и неуверенно проскользнув пальцами к стальным мужским ягодицам.

- Теперь мой выход, - властно сказал Рубин и силой положил сопротивляющуюся Лилю на кровать. Девушка протестующее вырывалась, но менее чем за минуту была обнажена и оказалась в крепких объятиях парня. Их ласки стали похожи на борьбу. Лиля выскальзывала из рук Рубина, он возвращал ее назад, не позволяя оказаться сверху и она сдалась.

 Казалось, не осталось места, куда бы ни проникли его губы. Лиля наслаждалась этими мгновениями, удивляясь, что может быть такой бесстыдной. Но когда поняла, что сейчас все свершится, странная паника объяла ее и тело неожиданно стало твердым и неуправляемым. Он снова почувствовал ее напряжение. Нежно поцеловал в кончик носа.

- Больно не будет, я обещаю, - прошептал Рубин на ушко Лилии, его губы осторожно прошлись по девичьей шее, вернулись к ее губам и слились с ними, отвлекая, и тогда его тело повторило за губами – слилось с ее телом.

И это был последний раз, когда она дрожала, предчувствуя боль. Позже, она дрожала уже только от наслаждения…

Всю ночь они предавались любви. Она соблазнила его на любовь с волчицей, перевоплотилась, а потом, оставаясь в обличье девушки, предложила себя его волку… Лиля вымотала Рубина до остатка. Рассвет уже переливался дневными красками, когда утомленные любовники забылись счастливым сном.


Он проснулся от того, что услышал, как Лиля встала с кровати. Открыл глаза и с каким-то непонятным чувством смятения молча наблюдал как девушка осторожно одевается, чтобы не разбудить его. «Интересно, - подумал Рубин, - попытается тихо выскользнуть или помнит, что без меня дом не покинуть.»

Лиля одела кружевной бюстгальтер, который скрыл ее аккуратную упругую грудь, стринги, юбочку, а когда дело дошло до кофточки, неуверенно оглянулась.

Рубин вовремя сделал вид, что спит, предугадав взгляд подруги. В груди у парня неприятно заныло и он с неудовольствием для себя понял, что не хочет, чтобы девушка уходила. Она продолжила одеваться. Он услышал ее тяжелый глубокий вздох, полный печали и отчаяния. Она знала, что не сможет покинуть дом сама, но парень чувствовал, как сильно ей хотелось ускользнуть, пока он спал. Прежде с ним не бывало такого. Обычно это он, Рубин, удирал пока партнерша мирно предавалась сновидениям. И вот теперь пришлось и самому побывать в этой роли. Неприятно и отчего-то больно.

Он почувствовал как Лиля тихо, почти невесомо подкралась к нему, наклонилась над его лицом и Рубин не выдержал – открыл глаза. Девушка от неожиданности резко отстранилась, слегка вскрикнув и покраснев. «Она часто смущается, - подумал Рубин, - и это так мило».

- Я ухожу, - тихо сказала Лиля, выдержав взгляд парня.

- Надолго? – поинтересовался он, но Лиля проигнорировала его вопрос, пряча глаза.

- Выпусти меня, - все так же тихо и нерешительно попросила девушка.

- А, если бы смогла, ушла бы не попрощавшись?

- Да, - ответила она просто и твердо.

Он пристально смерил ее взглядом. Она волновалась и явно жалела о том, что произошло ночью. И он не мог не спросить.

- Тебе было плохо и больно со мной?

Лиля вновь залилась краской, но на этот раз встала с кровати, поправила юбочку и не могла выдержать его взгляда. Едва не плача, ей все же пришлось отвечать:

- Нет. Не было ни плохо, ни больно.

- Тогда что? Останься. Я не гоню тебя.

- Ты не тот, кто мне нужен. Я хочу уйти.

Обалдеть. Рубин никогда в жизни не получал такой пощечины. Даже скулы свело. Хотя лучше бы она ударила ладонью. Он, конечно, понял, что это месть со стороны Лилии, но со стороны прекрасного пола он никогда не получал такой подножки. Рубин знал, что он очень красив, обаятелен и не стесняясь пользовался этим. Отказывался всегда он от отношений, но никогда не отказывались от него.

- Зачем же тогда пришла? – вкрадчиво поинтересовался парень, пытаясь скрыть уязвленное самолюбие.

- Убедиться, что смогу жить без тебя.

- Убедилась?

- Убедилась. Смогу, - ее жесткий, холодный взгляд добил его окончательно.

Парень встал. Его знобило от ее слов. Обида и… злость? Нет. Это не злость. Отчаяние? Еще чего не хватало. Пусть уходит.

Он выпустил ее из дома. Ищейки были на своих местах. Он почувствовал их ярость и злость, и ревность. Ну хоть за это спасибо. Рубин уже собирался закрывать дверь за Лилей, как она, к его неожиданности, резко развернулась к нему лицом и страстно горячо поцеловала. Он задохнулся от неожиданности, но удержать ее не успел. Девушка быстро подхватила оставленный у дверей рюкзачок и легко бросилась к калитке. Он подождал, пока ее силуэт не скрылся с его глаз, и понял, что совсем не может понять эту барышню. Предстояла схватка. Нужно было подготовиться, но на душе , если она у него и была, было уже не так тяжело, как когда она сказала, что он не нужен.


Его десна опухли и кровоточили, левый клык шатался, горло было порвано в клочья, а в правом боку зияла нехорошая рана. Печенка была истерзана, сухожилие на ноге изодрано, лицо больше походило на кровавое месиво, чем на лицо… Но он отдохнул. Он порвал этих щенков на лоскутки, хоть их было и больше. Смешно. Почему Рыжий послал к нему этих недоученных шакалов? Почему его не было самого? Ведь он так горит желанием поквитаться с ним, Рубином. Странно. Хотя, возможно, это нападение Рыжий не планировал и это полностью инициатива этих сопляков, пропитанных ненавистью к нему? Им нужна Лиля. Надо же, ему тоже нужна. Она его, Рубина, как бы не противилась, все равно придет. Может быть. А если нет… То всех ее ухажеров ждет сегодняшняя участь. Один из этих волчков точно не выживет. А какой мерзкий у него вкус… как у паленой собаки.

Рубин развалился на диване в своей гостиной. И подумал о Лиле. Вначале, как только он узнал ее, ему было глубоко наплевать на ее чувства, смешно наблюдать за страхом в глазах, волнением при виде его, Рубина. Приятно осознавать, что тебя все боятся, чувствовать свою власть.  Но вот сейчас, валяясь в одиночестве на этом чертовом диване, в пустом доме, он понял насколько одинок. Страх и боль от этого осознания вырвалась наружу: парень уткнулся в подушку, вцепился в нее зубами и застонал – плакать он разучился давно, еще в раннем детстве. Стоны разнеслись по огромному дому, по богатой мебели и посуде, застряли в гардеробе, звенели в окнах, но помощи не было. Дом был пуст.

Жуть охватила его, парализовала. Физическая боль казалась ничтожной по сравнению с душевной. Целый день он валялся на диване не в силах помочь себе и зная, что со стороны тоже незачем ждать сострадания. Рубина то бросало в жар, то в холод, его иссушала жажда и НИКТО не позвонил, не поинтересовался о его самочувствии, о его проблемах. Парень был уверен, что если он сейчас умрет, окружающие только вздохнут с облегчением, ведь ничего хорошего он не внес в их жизнь. Он дарил им лишь грубость и презрение, а большинству – смерть…

Рубин пытался убедить себя, что он сейчас просто регенерирует, процесс восстановления всегда болезнен и неприятен, но не удавалось. Он устал. Устал быть злым, устал ко всем относиться со снисходительностью, но по другому просто не мог. Не знал, что нужно делать, чтобы удержать другого человека возле себя, заинтересовать его, сохранять отношения. Не знал. Еще при зачатии на чистой ауре его судьбы предрекли ему быть охотником, не оставив выбора. И он охотился, убивал, жил в крови и боли, как и вся его стая. А сейчас он столкнулся с этой девчонкой и стал еще и жертвой – ролью, которую не играл никогда.

Ее превращение казалось ему забавным, любопытным, но сейчас он стал осознавать, что просто искал выход из тупикового лабиринта жизни, и теперь, ранее не видевший и не понимающий потребности опекать,  получил все сполна. Пока она была бессильна, хотелось ее унизить, помучить, но теперь и это опротивело. Она какая-то другая, не как все из его бывшего окружения. Он сделал ее частью своей жизни и сам не заметил, как привязался. Лиля больше не могла быть для Рубина просто игрушкой, не способной на поступки, глупым существом женского пола. Девушка не только стала сопротивляться своему превращению, своей жажде убивать, но и чувствуя зов Рубина, его требования посмела поступать по своему. Это раздражало, но избавиться от нее он теперь не мог… Не мог, потому что стал ощущать ответственность за ее жизнь, как за свою собственную.

Когда он заметил слежку за ней, то не смел больше появляться близко. Он наблюдал издалека. И даже тогда, на расстоянии, в своём сердце он чувствовал страсть, болезненную и невосполнимую. Он сдерживал свою страсть, пытался покорить себе и не мог. Это раньше была возможность позволить себе овладеть Лилей силой, а отныне его сила могла повернуться против него же, усиленная вдвое. Но даже не это тревожило его. А то, что он хотел, чтобы она ответила благосклонностью, чтобы еще раз увидеть в ее глазах то, что было прошлой ночью.