Черешни зрелые плоды

              Весна в тот год выдалась удачно теплой и дружной.
   Деревья отцвели во время, пчелы облетели сады, собрали богатую  взятку  мёда, опылили  при этом  цветы плодовых и косточковых деревьев.
        Завязь быстро росла и набирала в весе при теплом  месяце мае.
         Сад всем своим видом давал понять об обилии взращённого урожая. 
           Был июнь месяц в самом своём наилучшем виде.
            Солнце щедро поливало своими лучами зреющий урожай.
         А было это  в прекрасное лето 1967 года, почему я это в точности запомнил?
        Так я сейчас расскажу об одном курьёзном случае произошедшим тогда со мной.
     В Широковском  саду созрела  ядреная по всем показателям черешня.
        Пионеры из  Дыдымовской  восьмилетней школы помогали убирать созревший урожай и проходили здесь школьную практику.
          Школьники пионеры ребята молодые и шустрые, ловко лазили по деревьям и помогали собирать черешню на самых верхушках разросшихся деревьев.
         На такую верхотуру  не могли добраться  женщины, работающие в этом саду.
       Даже на четырех метровых лестницах  дотянуться до верхушек деревьев задача была непосильная, а там как раз висела самая лучшая и вкусная ягода.
           Вот здесь и нужны были дружные ребята пионеры, незаменимые в таком нужном деле, как уборка урожая.   
               
                Мой старший брат и его друг Петька, сосед через двор нашего с братом деда Павла Михайловича, рассказывали взахлёб на улице про дела свои пионерские по сбору черешни. 
        Хвастались, как они уже который день в саду помогали  убирать черешню, и сколько черешни ими было съедено за это время, не счесть, но по ведру осилил каждый из них это точно.
        Я ещё с малых лет обожал клубнику и черешню, поэтому   стоял,  слушал и глотал слюни.
         А мне всё больше и больше навешивали и накручивали лапши на уши, от чего мои фантазии рисовали красочные картинки.
         Больше чем о черешне мне до вечера и думать не хотелось.
              Вечером рассказал  отцу, что вот пацаны  объедаются  в саду черешней, а мне тоже хочется поесть от пуза вкусной ягоды и как мне быть в таком случае?
             Ответ отца был гениальным советом для меня, он сказал:
                «А пойди в сад с ребятами.
                Кто там вас всех знает наперечёт?». 
  Каким образом я попал в сад, сейчас в точности не припомню, но вот когда я уже бродил по саду и прибился к группе  местных пионеров с нашего хутора, меня подозвал к себе мой брат.
                Я подошёл к нему надеясь получить дельный совет.
         Немного в сторонке от основной массы ребят, под яблоней был мой брат, Петька и ещё кто- то из Вединяпинских и Пригоновских ребят.
         Меня быстро обработали и ввели в суть дела.
  Как утверждал брат и ребята, мне доверялось очень ответственная задача по охране стоящих под деревом трёх сумок.
         Две стояли вместе с юго-восточной части ствола яблони, а кирзовая сумка, отдельно с восточной стороны.
            Сумки стояли в траве, как бы на островке, куда не могла добраться современная механизация, в виде трактора с плугом или культиватором.

                И в тот момент, когда я выслушивал наставления по охране чужого имущества, в саду творилось веселье и беготня.
       Вот с визгом пробежала девчонка, за ней гнался какой - то парнишка.
           Сад  бурлил весельем.
                Жизнь кипела на всю катушку.
                Поднимался градус настроения.
        Вот по этой причине и не хотели брат с Петькой тупо сидеть и охранять сумки учителей.
          Особый наказ был дан по охране кирзовой сумки, усадили меня на траву, так что мои ноги оказались в высокой борозде, вроде как я сидел на лавке, а за моей спиной оказалась сумка.
        На случай если кто-то попытается отобрать у меня сумки, я должен был свистеть или орать как можно громче, оповещая о нападении.
        Поворотом головы на право, мог хорошо видеть две рядом стоящие вместе обычные сумки.
         И самый главный мне наказ был дан не заглядывать в сумки и тем более ничего не трогать. 
        Может быть сейчас кто - то спросит, почему согласился сторожить чужие сумки, и зачем мне это нужно было.
      Ну во-первых это были те времена, когда коллектив решал всё.
  Во-вторых в воспитательных целях за отказ посторожить сумки получил бы оплеуху - подзатыльник, хороший  пендаль под зад и под общее улюлюканье нагнали бы домой.
          И стоило мне тогда переться в такую даль, чтобы не солоно хлебавши вернуться домой?
        А так мне предложили посидеть не долго и присмотреть за сумками, с обещанием вернуться в ближайшее время.
        А потом отведут меня к  самой лучшей черешне в саду, где ягоды от спелости почернели и висят гроздьями.
          И стоит только протянуть руку и притронуться к ягодам как они сами падают в руки и тебе остаётся только класть их в рот и наслаждаться волшебным вкусом и ароматом. 

     Пацаны оставили меня одного, а сами помчались вглубь сада, где находилась основная масса школьников.
         Скоро смех и весёлые крики стали удаляться в сторону хутора Пригона.
              Вот и стихло в этом месте большого сада.
           Я сидел и сиротливо глазел  по сторонам, толком не зная, куда бы обратить  своё внимание, чтобы время пролетело быстрей.
       Вот по грейдеру проехала машина в сторону с.Ростовановского, если бы это был автобус, размышлял я, то он непременно бы остановился на остановке у хутора Широкого.
         Из степи ехал трактор, миновал мост на канале, проехал посадки тутовника, выехал на грейдер и покатил, скорее всего  на ферму,  везя в телеге свежескошенную траву.
                Затем всё стихло.
                Наступила полная тишина.
                Даже не летали птицы,  на верное  все были  в районе черешен, им тоже хотелось поклевать спелых ягод.

           Я посмотрел налево, посмотрел направо, обвёл всё вокруг взглядом, никого вокруг и тишина.
        Тогда я решил понаблюдать за солнцем.
             Оно ещё было в кронах деревьев низко над землей, было огромное и красное.
        Солнце поднималось над горизонтом и ещё не особо слепило глаза.
         Вот край диска поднялся над  верхушками деревьев, тогда я стал ждать, когда солнце появится в ряду сада, на котором я сидел.
                Диск солнца докатился  до середины ряда…. 
            
                «Шурик проснись!!»
              Это Петька  трепал меня за плечо, чтобы я проснулся.
         Я открыл глаза, Петька сделал шаг назад. 
       Полумесяцем стояли возле меня ребята.
   Здесь стоял и мой брат, и его одноклассники, и ребята из других классов.
      Смотрели они на меня с трагическими выражениями своих лиц.
       И вид у них был такой жалостливый, можно было предположить, что стоят они у тела погибшего боевого товарища, провожая его в последний путь.
           Я ещё не понимал, что же такого ужасного произошло. 
         Лежал я на спине, а моя голова так удобно возлежала на кирзовой сумке.
     Надо же было такому случиться, сумка с черешней была учителя по труду и физкультуре.
           Вот влип, так  влип, читалось на лицах пионеров.
       Из - за спин товарищей показалась голова  второгодника Вовки Слепченко, и произнёс он свои  роковые слова, что врезались они мне в память на  долгие годы.
               А сказал Вовка вот что:
                « Ну, ты попал пацан!
                Ищи теперь другу школу!
         Иначе Владимир Николаевич житья не даст и будет к тебе придираться все  четыре учебных года».
 
            Я приподнялся, сел, и обратил внимание, что пацаны смотрели мимо меня на кирзовую сумку.
           Я обернулся на сумку, мама моя родная, как же так, сумка представляла собой  кавалерийское седло.
         Что было там внутри, страшно себе представить.
     А Вовка точно знал, что Владимиру Николаевичу если не донесли, то обязательно доложат.
        Доносительство и чинопоклонение  было во все века, и пионерия Дыдымовской школы не являлась в этом исключением.
           Я понимал, случилось,  что - то очень не хорошее, и  за это придётся  отвечать и конечно же, мне достанется по полной.
          Время в обрез, может Владимир Николаевич уже спешит к нам.
       Не дожидаясь предстоящей расправы надо мной, брат сказал:
                «Шурик давай дуй домой!».
     Я переполненный ужасом и страхами, вскочил и помчался в сторону грейдера.
                Петька вдогонку крикнул:
               «Прибежишь домой спрячься в винограднике!».
       Что было дальше в саду, я не знаю и как потом разрулили эту ситуацию, расспрашивать у ребят в ближайшее время не решался.
             Прошло несколько дней и всё забылось.
          Как преодолел расстояние от хутора Широкого до своего дома, выпало из памяти, но помниться мне бежал весь путь до дома не останавливаясь. 
         Да и расстояние в те времена от сада и до отцовского дома было поменьше, чем сейчас.
       По грейдеру до нашего моста через канал, а там наискосок до водокачки и оставался ровно километр до нашего двора.
          А вот когда я прибежал домой, то под впечатлением случившегося со мной в это летнее утро и по совету Петьки, спрятался в винограднике за кухней.
          Отдышавшись и подумав о дальнейших последствиях, решил покинуть убежище, уж если приедут за мной, то я успею убежать и снова спрятаться.
        Прошло время, и я позабыл об этом недоразумении, но через пару лет, в сентябре 1969 года, когда я пошёл в восьмилетнюю Дыдымовскую школу мне припомнили про этот случай, что было довольно не приятно и главное обидно.
              Но это уже другой рассказ из школьной жизни.