Шпион

ШПИОН

Пассажирский поезд на станцию Надеждинск прибыл точно по расписанию. Скрип деревянных пассажирских вагонов заглушала декабрьская метель с её вьюжными песнями. На дворе стоял довоенный тридцать девятый год. Зимы тогда были снежными, холодными по-северному ветряные. В кузове полуторки нас размещалось человек шесть девок,  - начала издалека свой очередной рассказ Нина Максимовна. В деревянной насквозь продуваемой кабине сидел шофер и председатель нашего совхоза, отставной матрос с «Авроры», спецпереселенец, как и все мы. Поезд уже дал отправной свисток, а мы все стоим, кого-то ждем.

В кузов, этой невысокой полуторки вдруг к нам поднимается молодой мужчина, лет тридцати. Одетый как-то не по нашему, легко по таким морозам, и на ногах какие-то ботинки. А ехать нам до Туринского совхоза километров сорок пять-сорок семь. Такой в дороге явно околеет. Я и кричу ему:

- Иди сюда, к нам, под брезент. Мы в дорогу всегда брали такой, типа одеяла, брезент, от ветра закрывались. Мужчина смутился, но залез в нашу женскую кампанию. Так и доехали.

Я после окончания фельдшерско-акушерского техникума по распределению работала в фельдшерском пункте совхоза, была там у меня небольшая тесная комнатка, вот там мы и просидели с этим мужчиной всю ночь. Разговаривали обо всем. Я только помню, говорила ему, чтобы он похлопотал перед начальством совхоза, чтобы мне дали комнату побольше этой, а то я тут и людей принимала и анализы всякие делала. Он же приехал в совхоз с какой-то проверкой. Вот пусть и похлопочет. Обещал, конечно, обещал, но я так и работала в этой коморке пока не уехала учиться в институт.

Всю ночь проговорили. Молодые были, сами понимаете, в те годы сам организм наполнен ожиданиями любви, неудержимого влечения, ожиданиями чего-то нового не изведанного, такого таинственного и желанного, когда весь организм наполняется этим неизвестным до дрожи, до потери контроля над собой.

Это влечение, по-видимому, было взаимным. Но не подумайте, ничего такого не было. Было наполнение всего молодого организма этой неожиданной встречей, это приближение к близости, это возвышенное состояние намного важней и интересней и остается в памяти навсегда, а сама близость быстро забывается в ряду других таких близостей...

Он уехал. Обещал писать, и тут он слово сдержал. Через каждые пять дней из Москвы приходило письмо с объяснениями и желаниями снова встретиться. Какие это были письма! Всем этим Аннам Карениным, Джульеттам далеко до них. Писем было много за зиму и весну их накопилось целый ящик из-под небольшой посылки. А мы четыре дуры, которые жили в одной комнате общежития, каждое его письмо читали вслух. Он писал, что ищет не просто женщину, а спутницу жизни...

А у меня в башке, вдруг зародилась мысль, что он шпион, хочет узнать какие-то тайны нашего заводского края. Время-то было, какое?.. Тридцатые годы, сплошные аресты, кругом говорили о бдительности. Плакаты на всех стенах: «Болтун, находка для шпиона!»...

Письма продолжали приходить с завидным постоянством. А потом пришел перевод на четыреста рублей и телеграмма с требованием, чтобы я ехала к нему в Москву. Меня страх взял и колебания. А тут отпуск подошел, я собралась  и уехала к родителям.
Через несколько дней, после моего отъезда, он сам появился в нашем совхозе. Меня нет. Девочки, переполненные любопытством и испугом, отдали ему все его присланные письма. Он взял молча, хмыкнул что-то под нос и уехал. Больше я его не видела. А когда я узнала, что он забрал письма, я окончательно утвердилась в своих подозрениях – это был шпион.

- А, что было дальше? – задаю я наводящий вопрос Нине Максимовне.

- А, что дальше? Жизнь пошла чередом. Окончила институт, вышла замуж, родила двух дочерей, защитила кандидатскую диссертацию. И вдруг читаю газету, уже в глубокие послевоенные годы и вижу, и своим глазам не верю, тот молодой человек из довоенных лет, который писал такие проникновенные письма мне, а не кому-нибудь назначается министром сельского хозяйства страны. «Вот дура, - мелькнула мысль в моей голове, - сейчас бы жила в Москве, а не на Урале».

Но ведь это понимаешь сейчас, сегодня. Кто знал, что события могут так повернуться. Разве он знал, что будет министром. А я могла предположить, что выберусь из той ограниченной совхозными рамками жизни. Я много раз бывала в Москве, и все порывалась записаться к нему на прием. Интересно… Но так и не решилась

- Судьба, - вырвалось из моих уст такое знакомое и ёмкое слово.

- Судьба, - повторила Нина Максимовна. Кто бы знал её развитие, да ещё в восемнадцать лет.