Тайна Рэкса-дипломата

     Всевышний обделил эту уже не очень молодую родительскую пару детьми. То ли она оказалась не совсем сгодной для этого дела, то ли у него не весть почему не до конца «инструмент» был настроен. В общем, сколь ни ходили по клиникам и бабкам разным, а заиметь голосочек кровный не могли. И к десятилетию своего такого грустного супружества подались они в роддом другой, собачий. Здесь само везение поползло им навстречу – в виде маленькой мордашки уже неуклюже пытающегося встать на толстенькие лапы пятнистого щенка.
     Рос неказистенький Рэкс – так его прозвали в богатой медалями собачьей родословной – быстро и вольготно. Воспитывался в условиях, каких не знала ни одна соседская семья с единственным ребенком. А жил и вовсе в режиме двух уютных домов, городского и пригородного – с видом на речную излучину. Избалованный таким далеко не псиным к себе вниманием и глядя на своих двуногих ровесников, он однажды даже в сердцах подумал: «Поглянь-ка, какие они нарядные, да в колясочках с разноцветными игрушками катаются… Почему это мои родители такие жмотистые? Я для них не человек, что ли?!»


     И только к более зрелому возрасту, когда впервые играючи вскинул  передние лапы на плечи рослого хозяина и ткнулся мордой в его рыжую бороду, наконец-то понял свое собачье превосходство. Рэкс почувствовал в себе недюжинную в сравнении с его детьми-одногодками силу настоящей немецкой овчарки. А прыжками своими и ловкостью превзошел даже самых грозных самцов всей дачно-городской округи. Теперь он уже обижался, что хозяин смастерил для него, коричнево-черного с торчащими вверх ушами красавца, не совсем просторную конуру. Для расширения входа в нее даже обгрыз его боковушки, с рычанием оправдывая эти действия все той же обидчивой мыслишкой: «Сам то, вишь, в какие широкие двери ходит туда-сюда, даже под кайфом за косяки не цепляется!»
     Поэтому особую, почти человеческую, радость у него всегда вызывало пребывание на дачном участке. За эти счастливейшие в его псиной жизни дни он чуть ли ни расцеловывал своих хозяев-«родителей». Едва заслышав команду одного из них «на сбор», тут же лохматой пулей выскакивал из своего жилища, едва не разрывая крепкие металлические стойки.


     Так получилось и этим субботним утром.
     – Вась, а Вась, – потянувшись всей своей сочной фигуркой у полномерного зеркала квартирной прихожки, зевнула хозяйка. – У тебя же сегодня выходной, с Рэксиком на дачку опять махнете?
     – Почему это только мы? – удивился супруг. – Все-таки на целых два дня едем.
     – А я хочу побыть чуток в одиночестве, – улыбнулась хозяйка и, лукаво покосившись на замолчавшего мужа, всерьез добавила: – Стирки уж больно много собралось… Вот управлюсь и к вечеру тоже приеду.
     – Тебе видней, мать. К вечеру так к вечеру, – спокойно заключил он. И, весело забормотав слова какой-то бравурно-походной песенки, стал собираться в дорогу.
     – Только и вы, мужички мои, не расслабляйтесь, – улыбнулась она. – Постарайся вскопать и подготовить для меня грядки, чтобы можно было уже сегодня засеять их ранней зеленью.
     – Ла-а-адно, Верунь, – с не очень заметной охотой буркнул Василий и посмотрел на радостно взвизгнувшего четвероногого «сына», который тут же послал ему свою тревожную мысль: «Да соглашайся, батек, не вздумай спорить с бабой, а то и до вечера отсель не выберемся».


     Доехали до излюбленного горожанами предгорного места хоть и не в самом лучшем расположении хозяйского духа, но для Рэкса – почти незаметно. Едва лишившись намордника, он весело сиганул аж через полутораметровый забор и оказался у дачного дома намного раньше своего «родителя». Порезвился по откосному участку, пугая выглядывающих из прияблоневых норок серых полевок да рискованно пролетающих у его почти волчьей пасти синичек. Осторожно обошел большой муравейник, крупные лесные поселенцы которого начали заметно проявлять деловую активность –   словно к перемене погоды. Вспомнил свою прошлую оплошность, когда они едва не расцарапали ему излишне любопытный нос, и быстренько отбежал к работающему лопатой и граблями хозяину. Присел на задние лапы и стал внимательно наблюдать за его действиями, наклоняя влево-вправо голову, словно оценивая качество дачного труда.
     – Чего пялишься, дармоед? – уловив пристальный взгляд любимого пса, шутливо спросил без малейшего расчета на его ответ Василий. – Завидую тебе, и только!
     Рэкс почти выпрямился в своей сидячей стойке и с понятной лишь самому себе псиной гордостью дважды рявкнул: мол, «трудись-трудись, папашка дорогой. Рожденный пахать залаять не сможет». А хозяин, словно так и понимая смысл собачьего голоса, еще энергичнее заорудовал дачным инвентарем, оставляя все новые и новые черные строки ровно вспушенной земли.


     Когда же подошел к границе этой запахшей весной грядки, Рэкс снова дважды нарушил тишину и вытянул морду в сторону соседского участка. Из-за его высоких, уже наполняющихся первой зеленью кустов появилась солнцезащитная шляпа Кузьмича.
     – ЗдорОво, соседушка! – с нескрываемой радостью почти выкрикнул он, направляясь к не менее воспрявшему Василию.   
Рэкс тоже аж взвизгнул, тыркаясь мордой то в одного, то в другого дачника. Они рассмеялись такому человекоподобному поведению пса, и коренастый, заметно нарастивший за зиму свое брюшко Кузьмич предложил:
     – А давай-ка, друг мой молодой Васек, мы это дело с тобой отметим…  Правильно, Рэкс?!
     Тот негромко гавкнул, поглядывая на собеседников, и весело взмахнул пушистым хвостом, побежал в сторону соседского домика.
     – Ишь, даже он поддерживает мое предложение, – легонько подтолкнул в плечо по-прежнему стоящего с лопатой Василия вконец заряженный решимостью инициатор.
     – Да как-то рановато, еще до обеда, начинать мужские посиделки… И срывать дачное задание своей супружницы нет особого повода, – улыбчиво засомневался Василий.
     – Ну, как говаривают бывалые, раньше сядем – раньше встанем! А повод… было бы настроение, и он найдется, – почесал свой розовато-мясистый нос Кузьмич.  – Или что, уже брезгуешь открыть со стариком новый дачный сезон?
     – Тьфу ты! – сплюнул под ноги его молодой сосед, вытер поблескивающий из-под шевелюры потный лоб и с силой воткнул лопату в еще не вскопанную землю. – Попробуй тут побрезгуй, когда даже родная собака тебе подлаивает…


     Первый стопарик его бархатисто-бордового вина из прошлогодней смородины, как и предлагал Кузьмич, оприходовали за первую постзимнюю встречу старых дачных соседей. Второй тост сопроводили пожеланием друг другу нового благодатного лета. Третий – единогласно посвятили оставшимся дома женам, детям… И как только Василий, незаметно покосившись еще на треть недопитой двухлитровой банки, начал со вздохом вставать из-за стола, гостеприимный хозяин почти воскликнул:
     – Ты глянь-ка, Вась, а за окном-то дождик… дождь пошел!
     – Ни хрена себе, сюрприз! – растерянно обернулся молодой сосед, уже ставший забывать о задании жены.
     – Вот именно! – охотно подхватил его прохрустевшую, точно  проглоченные на закуску яблоки, полухмельную мысль уже багровеющий  хозяин. – И это не просто сур-р-приз, а пер-р-р-вый весенний дождь нашего сезона… Усекаешь?!
     Василий с ухмылкой посмотрел на расплывшего в своем добродушии соседа и со взмахом руки вновь опустился на табуретку:
     – Первый так первый… Наливай!


     В поисках же тоста для оприходования остатков содержимого банки им неожиданно помог Рэкс. Погонявший по участку прячущихся от дождя разного рода пернатых, он тихо зашел на веранду и, чтобы не нарушить свидание захмелевших мужиков, лишь сдержанно зевнул на всю свою зубастую пасть. «Может, и так поймут мой собачий намек, что им уже хватит лакать эту вонючую бурду», – подумал он и прилег у двери, мордой в их сторону. Первым обратил на него внимание уже начавший, было, прибирать со стола Кузьмич. Прожевывая очередной кусочек яблока, он задумчиво посмотрел на прикрывшего глаза Рэкса и спросил вполголоса:
     – Вась, а скоко твоему защитнику месяцев-то будет?
     Быстро повспоминали, повычисляли и пришли к выводу, что именно в эти майские дни и появился год назад этот дремлющий у порога лохматый «немец».
     – Ну, не выпить за такую дату… Даже дворовая собака не простила бы нам этого, – заключил, беря уже почти пустую двухлитровую тару, рассмеявшийся Кузьмич.


     Впервые услышав такую новость, Рэкс приоткрыл глаза, гордо приподнялся на передние лапы и, тихо взвизгнув, подумал: «Оказывается, и мужская пьянка бывает впрок». Благодарно посмотрел на соседа-пенсионера, который подал ему в подарок миску с несколькими мясными кусочками, и почти с человеческой  стеснительностью спрятал за нее голову. Так, на время, пока мужики в пьяном трепе допивали свое вино.
     Вышли оба от соседа в одинаково озорном расположении духа. Как будто в унисон самому настроению и уже разулыбавшегося после хмари неба.Василий взял в губы сигарету и, дружелюбно глянув на присевшего у его ноги пса, пробурчал:
     – А ты закуришь, нет?
     Тот с удивлением поднял глаза и подумал: «Что это с ним? Неужто так  барматушка выбивает из него даже силу, которая спрятана под густой шевелюрой?» Оттого как-то необычно фыркнул и с очевидной по опустившемуся хвосту обидой  отошел от хозяина…
     Вера уже издали увидела через сетку ограды не вскопанный участок, настороженно выпучила свои карие глаза  и почти вбежала в дом.
     – Надо же! – всплеснула она руками. – Уже сама земля под лопату просится, а он, гляди-ка, барином развалился на диване… Кайфует себе под собачьей охраной!
     – Дддождь, Верусь, – выдохнул супруг и с трудом повернулся на бок. – Перррвый день… перррвый год… встрэча перрр…
     – Какая еще «встрэча»? – зацепилась она за предательски выдавленное  мужем слово. – Так ты еще и остограмился посредь дня! Теперь мне тосты ваши пытаешься воспроизвести, дачник-неудачник!


     Схватила лежащую почему-то на полу подушку и в порыве женской обиды хотела, было, бросить ее на место, к голове опять засопевшего супруга. Но едва подняла в замахе руку, как Рэкс в одном лишь прыжке оказался своей раскрытой пастью у этого предмета «возмездия». Вмиг побледневшая хозяйка, испуганно ойкнув, медленно опустилась на край дивана.
     – Ффу-фу, сукин сын! – безвременно трезвея и привставши, крикнул Василий. А когда увидел, что в собачьих зубах всего лишь подушка, с облегчением подумал: «Ах, молодца! Неча замахиваться на хозяина… Да, псинушка?»
     Сам же Рэкс, глянув исподлобья на застывшую в скорченной позе «маманьку», освободил свою пасть и с визгом покаяния выскочил на улицу. «Что же я наделал, кобель недозрелый! – примостившись за углом дома, стыдливо начал самобичеваться он. – Она ведь мне, что и мужу, завсегда дает самые разные каши из отборных круп, мясцо, творожок… А я вот ее хвать… Хорошо хоть, что не за руку… Надоть как-то извиниться». И он, с большим усилием загнав свою гордыню в повисший хвост, робко вернулся к двери комнаты. В щелку послышались частые всхлипы хозяйки и заискивающе-успокаивающие слова ее супруга. Выбрав очередной момент затишья, Рэкс выдохнул всей собачьей грудью, приоткрыл еще больше дверь и с мастерством спецназовца буквально пополз к Вере. Взвизгнул с такой ребячьей жалостью, что она теперь испугалась за него. При этом стал нежно и торопливо облизывать своим большим, горячим и влажным языком ее руки. Попытался даже  поднять эти свои псиные извинения до заплаканного  лица, но она остановила:
    

     – Хватит уже, хватит… Еще и ты тут разревись, – утерла последние слезы Вера и дружелюбно, с улыбкой добавила: – Ну, и дипломат же ты, Рэкс, весь в нашего хозяина-пьянчика…  Ладно уж, прощаю вас, обалдуев! 
     Счастливый, он почти выбежал из комнаты и так озорно залаял, что за ним сама затворилась дверь. Он опять прилег у ее створки и услышал за ней уже другие слова, иные и еще неведомые для его больших и чутких ушей шорохи, шепот, сладостные звуки…
     А месяца через два, почувствовав «что-то не то», Вера направилась в женскую консультацию. Уже знакомый врач был категоричен:
     – Поздравляю, матушка! Наконец-то сами небеса вам помогли…. Или стресс  какой-то… В общем, будем ждать ребеночка.
     Бурно и с нескрываемой радостью обсуждая уже дома эту тему, она то и дело поглядывала с мужем на притаившегося в углу Рэкса. Он же с веселостью чуть ли ни таинственного целителя подумал: «А вот схвати я ее тогда за руку – могла бы сразу и двойня получиться».