Глава 2

Градусник, сейчас мирно покоящийся в сумочке, уже устал от постоянных измерений. Его хозяйка занималась самолечением и пыталась понять, почему только что температура была 35, а затем резко подскочила до 39. То озноб, то жар, дрожь во всем теле, раздражительность и головокружение – все это застыло болезненной маской на ее лице. Почерневшая, осунувшаяся, держалась она за поручни в троллейбусе едва удерживаясь из-за смертельной слабости в ногах. Сегодня ей было хуже, чем всегда. Боль стала постоянной ее спутницей, состояние, напоминавшее ломку, не позволяло жить, как прежде. Возможно, что было бы намного легче, если бы боль была лишь физическая, но душа измучилась больше тела. Какой-то вирус, попав в организм точечным зародышем, теперь стал разрастаться и жрать изнутри все хорошее и доброе, что было в девушке. Лиля боролась за себя из последних сил, не могла спокойно спать, не хотела покоряться тому черному, липкому, мерзкому, что отныне считало ее тело своим домом. Беззаботность и ощущение легкой радости, которое раньше было в ее жизни сменилось на ожидание, беспокойство, страх и желание разодрать всех, кто находился рядом. Единственное, что осталось у нее от прошлой жизни – это вера в то, что ничего не происходит случайно; она воспринимала свою боль, как урок, который подарит опыт, необходимый для дальнейшей жизни. Девушка постоянно напоминала себе об этом, особенно тогда, когда было уже совершенно невыносимо терпеть.

Она стояла, прислонившись головой к поручню, одной рукой судорожно держалась, чтобы не упасть, а другой удерживала сумки – одну с продуктами, другую с книгами. Пыталась не двигаться, прикрыв глаза, чтобы не видеть и не слышать пассажиров, не чувствовать их запахи. У каждого свой, у худышек и толстяков… Стояла до тех пор, пока внезапно не почувствовала всем своим существом пронизывающий взгляд, такой холодный и злой, что захотелось исчезнуть. Она не оглядывалась, в ужасе сжалась, напряглась, а взгляд жег и требовал увидеть ее глаза. «Господи, помоги мне!» - в отчаянии шептала девушка. Капли ледяного пота выступили у нее на лбу, над верхней губой, но она не решалась увидеть ЕГО.
 
Он, войдя в троллейбус, сперва оценил всех девушек и женщин. Это было его постоянной прихотью, позволяющей выбирать как временную подругу, так и жертву. В этом виде транспорта женский пол не отличался особой прихотливостью, хотя в большинстве своем мечтал о лучшей и красивой жизни. Сыграть из себя принца здесь было легче всего, особенно, когда хотелось чего-то и быстро. Обычно этот способ игры срабатывал. Очаровательно улыбнувшись никому конкретно, а так, всем сразу, присел на освободившееся место, удобно облокотившись о спинку сиденья. И тут же внезапно вскочил, пораженно хмыкнув.

- Вот спасибо, сынок! А то я уже так устала, так устала! С больницы еду. Уколы колола. Все болит, все болит! – какая-то ушлая бабушка мгновенно воспользовалась удивлением парня и кряхтя уселась на его сидение. Но он даже не обратил внимания на ее слова. Он увидел ее.

Вначале даже не увидел, а почувствовал присутствие сродненной силы, совсем еще слабой, хрупкой, но уже начинавшей развиваться и набираться соков.

Злость мгновенно переполнила его всего и перевоплотилась в бардовую ярость. Глаза налились кровью, но темные солнцезащитные очки скрыли это от окружающих. «Идиот!» - пронеслось в голове – «Прокололся!».

Первым его желанием было то, что, когда она выйдет, когда свернет за ближайший угол, подскочить и оторвать голову. Убить! Уничтожить! Стереть с лица земли! Ведь она еще совсем не умеет управлять собой да и навряд ли понимает, что с ней происходит. Пока ее сила слаба и зверь не развился, он в силах будет убрать ее со своего пути без значительного ущерба себе. Ну придется немного помучиться, пару деньков…

Но потом внезапно успокоился, тяжело вздохнул и снял очки. Слишком просто было так с ней поступить. Убить, как любую другую? Ну, нет! Она такая же, как он и заслуживает большего. Он прокололся. Да, это унизительно, но теперь… Интерес. Обычное животное любопытство проснулось в хищнике. Какой она станет. Его кровь в другом теле.

Она оглянулась и больше не смогла оторвать от него глаз. Ужас, смертельный страх и желание исчезнуть были велики, но он не позволил ей выйти. Девушка дрожала, чувствуя каждой клеточкой, что странная связь теперь не прервется, что он, почуяв ее единожды, найдет ее везде и … и она не знала, что ЗЛО может быть таким прекрасным внешне.

Он улыбнулся, ощутив ее беспомощность и смятение. Эта улыбка хищника совсем выбила ее из колеи и перед глазами возник образ снежной белизны оскала волка. Эта улыбка словно говорила: «Ты – моя! И никуда теперь не спрячешься».
   
Взгляды всех девчонок в троллейбусе до миллиметра ощупывали его тело. Одни скромные, исподтишка, другие открытые, наглые, вульгарные. Он не вписывался в контингент пассажиров и выделялся, словно черное пятно на белом фоне. Он это знал. И ему это нравилось. Надев очки, парень подмигнул Лилии и вышел на остановке, бодро спрыгнув на асфальт.