Сюрприз

Моей свекрови, Кофановой Валентине Николаевне
Посвящаю.

Все совпадения с реальными событиями считать случайными.
Автор

 Затухающий пожар осени был в самом разгаре. Легкий ветер гнал сухую листву, и она приятно шелестела под ногами. Вечерело. Солнце еще не зашло за горизонт, и последние его лучики приятно ласкали совсем по- летнему одетых прохожих. Однако, стоило, дневному светилу закатится, как сразу посвежело, легкий ветерок превратился в холодный пронизывающий ветер, откуда-то набежали тучи, и пошел холодный колкий мелкий дождичек.
  Поезд медленно отходил от платформы. Полгода счастья для Карины пролетели незаметно. Она ехала к возлюбленному, стремясь сделать для него сюрприз. Под сиденьем покоился большой арбуз. Она улыбалась, думая, как приедет в далекий колхоз, и Андрей встретит ее на пороге своего дома. Ахнет, глядя на арбуз: «Как же ты его дотащила? Да еще и на каблуках!» Она улыбнется и вместе с Андреем войдет в дом, где за чашкой душистого травяного чая, поведает о том, что у них скоро будет ребенок.
  Поезд набирал ход, а за окном ветер крепчал, дождь усиливался, рассыпаясь мелкими брызгами на окнах спешащего в даль поезда. Женщине было тепло и уютно ехать в мирно покачивающемся вагоне. Соседей она не замечала. Есть не хотелось, через силу выпила горячего сладкого чая, принесенного проводником, впихнула в себя одну из булочек, так старательно, приготовленных в дорогу мамой и, свернувшись калачиком на нижней полке, укрывшись одеялом, улыбаясь своим мыслям, под размеренный стук колес уснула до утра.
 Проснулась, когда серое утро тускло, поблескивало капельками, только что закончившегося дождя. Ветер стих. Карина вышла на перрон, большой город встретил ее неприветливо. Туда-сюда сновали спешащие пассажиры, им не было никакого дела до хрупкой женщины с дамской сумочкой и огромным арбузом. Она не выглядела на свои 30 с небольшим лет, и была похожа на восемнадцатилетнею девчушку, только что, вылетевшую из-под материнского крыла. Через здание вокзала вышла на привокзальную площадь, предстояло добраться до автовокзала, а там автобусом до районного центра, а потом до колхоза, где жил Андрей.
 На автовокзале Карина сразу взяла билет на ближайший автобусный рейс. Удобно устроилась, заняв место у окна. Доехав до нужной остановки, выяснила, что колхоз, где живет Андрей, находится в стороне от дороги, а машина в ту сторону уже ушла и будет неизвестно когда, так что придется идти пешком километров восемь по разбитой дороге, но Карину это не испугало, она любила Андрея, очень хотела его увидеть и решила идти до конца в прямом и переносном смысле слова. А, между тем, вечерело, опять поднялся пронизывающий ветер, но женщина смело шагнула на дорогу, ведущую к ее счастью.
  Ветер усиливался. Новое, только что сшитое, по последней моде пальто, надетое на тоненькую кофточку, не спасало от вездесущего ветра, предназначенные для города, на шпильке сапоги, не годились для рытвин и колдобин, перепаханной тракторами дороги. Тяжелый арбуз тянул вниз, а ветер больно хлестал по щекам мелкой изморозью, сбивая с ног, создавалось впечатление, что на улице не конец сентября, а начало декабря, только без снега.
 Наконец, Карина добралась до колхоза. Ей показали дом, где живет возлюбленный. Ответственный работник, несмотря на поздний час, был на полях, где продолжалась уборочная страда. Зайдя в ограду, Карина постучала в дверь. Ей открыла девочка лет одиннадцати, к ней подбежали еще трое малышей.
-Андрей дома, спросила, стуча зубами, гостья.
-Мама, мама, там к нам, какая-то тетя пришла, поспешили сообщить дети и убежали в глубь комнаты. Прислоняясь к косяку двери, Карина сквозь туман смотрела на простоволосую женщину в цветастой подоткнутой ситцевой юбке и не первой свежести, давно потерявшей белый цвет, кофте.
-Господи! – всплеснула руками хозяйка, - никак к Андрюше, да что ж вы так поздно, сообщили бы о приезде, колхоз машину на станцию послал, встретили бы. А вещи где? На вокзале, что ли, остались? Давайте, давайте сюда арбуз, как же вы его дотащили-то, путь не близкий…
-Эт-т-то вам, только и сумела вымолвить гостья, стучащими от холода зубами. Сказала и без сил опустилась на пол возле теплой печки.
 -Сейчас, сейчас, все еще приговаривала хозяйка, а сама уже давала распоряжения ребятишкам принести таз, чистое полотенце, нагретую воду – да осторожно, осторожно, беспокоилась мать, не обожгитесь! Все было сделано быстро и точно.
  Усадила Карину на низенькую лавочку, помогла раздеться, разула, сняла чулки, а потом погрузила в таз с водой окоченевшие, наломанные на каблуках ноги.
 -А вы, наверное, новый счетовод будете.
Счетовод, счетовод,- согласно кивала гостья.
-А, Андрей в поле. Ничего не сказал о вашем визите, когда придет, разместит где-нибудь. А потом, утром, и за вещами пошлет. Вы на чем приехали?
  Карина начала согреваться, блаженное тепло разлилось по всему организму, ей захотелось спать, и сквозь сомкнутые веки она слушала, мирно жужжащую хозяйку. Но следующие слова заставили ее проснуться.
-Из города как вернулся, все какой-то Кариной бредит, во сне зовет, жаловалась женщина. А, между тем, осушила ноги гостьи полотенцем, растерла их, надела хлопчатобумажные носки, а на них шерстяные, дала тапочки, напоила горячим чаем с медом и пирожками, уложила на кровать.
 Пришел Андрей, голодный, уставший, увидел знакомые сапоги у порога, сердце зашлось – Карина! Ничего не сказал жене, молча умылся, надел свежую рубашку, со смаком поел, на вопрос жены, почему не встретили счетовода, отмолчался. Только кинул – стели постель, устал очень.
 Карина встала ни свет, ни заря, да и Андрей поднялся вместе с ней. На кухне уже хлопотала жена, готовя завтрак многочисленному семейству. Вышли во двор. Андрей, пряча глаза, сказал:
 -Извини, что так получилось. Я один остался сирота в 14 лет. Маруся приголубила, тогда 28 ей было. Отцом я стал в 17 лет, сам еще мальчишка. Только с тобой любовь настоящую узнал. И, неожиданно предложил, хочешь уеду с тобой, жена детей поднимет, колхоз, если что, поможет, да и я алименты хорошие буду платить. И посмотрел в глаза. Ты чего приехала-то, а?
 Приняла твердое решение Карина, выпрямилась, не так мечтала сказать ему новость, мелькнула мысль, а, может не надо, что бы он знал? Но подумала, пусть, это и его кровь то же, имеет право и вымолвила.
-Ребенок у нас будет, поправилась, у меня. Но не хочу у детей отца отнимать. Расти их. Дети не виноваты в ваших грехах, а одного я и сама выращу, не хуже людей будет. Сказала, как отрезала и добавила:
-Вези меня на станцию, домой поеду.
 …Поезд подходил к родному городу. Карина смотрела на знакомый пейзаж, высохшими от слез глазами, одно она уже знала точно, что всю свою жизнь она посвятит воспитанию, бьющемуся под сердцем ребенку.