16. Охотничьи летописи

                С двустволкой иду по болоту,
                По серому тонкому льду,
                Прощаясь с утиной охотой,
                Открытия заячьей жду.

                А. Соловьев


4.12.88
         Утром по виду, вроде бы печатная пороша, но заяц с лежки не вставал, так как всю ночь лил дождь, к утру перешедший в снег.
         Перешел речку по льду и направился в Грязнуху. Лиса изрядно поднатоптала и в самом острове, и вокруг него. По размеру следа - явно матерая. Перешел на другой остров, а там следы молодой лисички. Причем, следы утренние, «тепленькие»: не наелась за ночь и продолжала рыскать утром.   
         Набат поднял ее на острове, что напротив рощи, и закипел гон. Я встал на берегу протоки, но потом сгоряча, не выдержав и не надеясь на собаку, кинулся в направлении гона. А лиса прошла точнёхонько тем местом, откуда я ушел. Выругался и - бегом назад, на переход от озера к черемошнику, где она прошла первым кругом. Дважды хотел перебежать поближе к гону, но в этот раз вытерпел.
         Лиса вынырнула из-под яра и пошла прямо ко мне. Дышит тяжело, язык высунут, угонял ее Набат. Когда она скрылась за деревом, приблизившись ко мне метров на пятнадцать, поднял ружье. Показалась лисья голова из-за дерева. Выстрел, и лежит лиса! А тут и Набат подоспел.
         За лису я его похвалил, а через пару часов оттрепал за ухо за то, что он опять гонял лося.

2.01.89
         Надоело сидеть дома. Решил чуть-чуть и сам промяться, и промять собак. Чуть-чуть, потому что на бюллетене, а нарушать больничный режим если и можно, то только чуть-чуть.
         Только зашли в лесопосадку, как сразу стали попадаться заячьи следы. А вот и свежий следок в кустах, ветром не задутый и снегом незанесенный. Набат ткнулся носом в куст и выковырнул зайчишку, который был бит первым выстрелом «двойкой».    
         Километра через два – брошенная заячья лежка и след улепетывающего беляка. Набат погнал, а я встал у края посадки. Заяц, как и следовало ожидать, вернулся назад. Ударил «тройкой», и стало у меня два зайца.
          - На сегодня хватит крови, господа, - сказал я себе голосом Людовика XIII (Олега Табакова) в «Трех мушкетерах». С тем и навострил лыжи к дому.

2.09.89
          Я, Соляник и Феденев вновь открывали утиную охоту. С горем пополам спустились на моторке до Шатыгинского затона, втащили в него лодку по узенькой канавке.
         Юрка решил поставить скрадок тут же в затоне, а мы с Николаем - на среднем плесе - «Середыше».
         К вечеру Юрка уехал встречать жену, которая возвращалась к нему после долгого отсутствия. (Совсем другие инстинкты и гормоны в значительной степени преобладают у него над охотничьими инстинктами). А мы с Феденевым ночевали вдвоем. Ночь была тепла, да и самогонка феденевская была «с воротником».
         Утром встали затемно и забрались в скрадки. Утка тянула отлично с раннего утра до четырех часов. Я сбил двадцать уток и водяную курочку. Не нашел всего одну утку. Феденев понес домой три кряквы и оставил много подранков. У Юрки, после проведенной бессонной брачной ночи было три кряквы, чирок и пара курочек.
         Домой приехали в пять вечера. Половину пути лодка везла нас, вторую половину мы тащили ее лямочкой.