Обед
Предисловие.
Я, друзья мои, ошибочку недавно совершил, чуть не приведшую к печальным последствиям. На днях, встал раненько, поставил чайник на плиту и, пока тот закипает, дай, думаю, почитаю что-нибудь приятное натощак. Ну, и зашел к Леониду Бабанину на его рассказ «Таня, валя, москва». А там… , про рыбный пирог! Я Вас умоляю, друзья, ни в коем случае не читайте на голодный желудок – опасно для жизни. Я тогда еле-еле себя сырничками со сметанкой откачал! Ну, и воспылал я к Леониду ужасною мстею. Думаю, что бы такое мне написать, чтобы он хотя бы облизнулся пару раз. И вспомнил я про один обед, свидетелем которого (но, увы, не участником) я был когда-то.
Случилось это давно, где-то в середине семидесятых, точнее не помню. Я тогда еще молодой, да зеленый был. Не весь, конечно, зеленый, а только фуражка и просветы на погонах. Дело было в Париже. Отгрохали нам тогда французы новое здание Посольства за наши деньги на бульваре Ланн, в аккурат, рядышком с Булонским лесом. Старое-то Посольство уже всех не вмещало. Ну, и пришлась дата открытия нового Посольства по счастливой случайности на седьмое ноября, годовщину Октябрьской Революции. Правда, французы нам его еще год назад сдали, да нам обои не понравились. Пришлось все переклеивать, а за одно, и перегородки кое-какие ломать. Нет, обои-то, красивые были, даже сдирать было жалко, но пришлось, на всякий случай. А все почему?
Когда годами раньше, нам, наши американские друзья в Вашингтоне почти такое же Посольство построили, они, по доброте душевной, совершенно бесплатно, нам такую электронную начинку подарили, что мы потом долго затылки чесали, удивляясь их щедрости.
Но тогда, в Париже, мы зря целый год обои меняли. То ли, у французов напряженка с электроникой была, то ли они, просто, люди порядочные оказались, только ничего мы не нашли. Ну, и устроили торжественное открытие. Много было всяких мероприятий, этому событию посвященных, но главным, конечно, был парадный обед на пятьсот персон.
Вы только представьте себе, пригласили Вы на праздник в свою двушку десяток гостей. То-то переполоху! И сготовить надо, и стулья у соседей призанять, да, и посудой разжиться. А тут – пятьсот!
Конечно, готовиться загодя начали. Столы и стулья заказали. Столовые приборы из серебра с гербами СССР. Все, как положено. За десять дней до начала приема прибыла бригада Кремлевских поваров в составе тридцати человек. Разумеется, со своими продуктами.
Для приема гостей в новом Посольстве отдельный парадный подъезд предусмотрен. Там расположены малые и большие приемные залы, гардеробные для гостей и места, где можно носик попудрить. Главный приемный зал в Посольстве огромный. Метров пятнадцать в ширину и в длину метров пятьдесят, точно не помню, рулеткой не мерил. На торце, во всю стену, коврик тогда висел, карта СССР со всеми союзными республиками, ручками таджикских мастериц вытканный, весом всего-то около 700 кг. (Интересно, куда его потом дели, когда Союз распался? Разрезали по границам республик и вручили им на память? Эх…). Вот, в этом-то большом зале и накрыли столы. Их поставили в виде вытянутой буквы «О», но стулья поставили только с внешней стороны, чтобы гостям не приходилось любоваться спинами соседей. А под ковром, поперек зала поставили небольшой отдельный стол, для особых гостей.
Обслуживать прием наняли сто официантов от Максима во главе со свирепым мэтром. В день приема они прибыли в Посольство часов в одиннадцать и мэтр, раз пять гонял их с воображаемыми блюдами в руках по залу, добиваясь четкости и слаженности действий. Так что, у многих халдеев спины под фраками были сырые.
Помнится, обед начался в пять часов пополудни. Первые гости стали прибывать за час до начала.
На улице, у Посольства, целый батальон жандармов в парадной форме регулировал движение и обеспечивал порядок.
Вошедшие внутрь гости расставались со своей верхней одеждой в гардеробах. В основном, это были дамы, которые, не без сожаления, снимали с себя меха. Мужчины, в ноябре, в основном, обходились без тёплой одежды. Дамы же, в Париже, носят меха не по погоде, а по календарю. И в это время на улице вполне можно встретить даму в мехах и какого-нибудь афро-европейца в майке.
Гости поднимались по большой мраморной лестнице на второй этаж, с любопытством разглядывали архитектуру и убранство залов, оживленно делились впечатлениями друг с другом, не пренебрегая аперитивами, которые разносили на подносах слегка отдохнувшие официанты.
В это время, в большом банкетном зале на столах наводились последние штрихи. Белоснежные льняные скатерти с вытканными гладью гербами СССР были уставлены привычными русскими закусками. Многочисленные чашечки, плошечки, туесочки и корзиночки были наполнены солеными, величиной с бывший пятак, рыжиками и груздочками, солеными же огурчиками и затейливыми кружевами квашеной капустки. На блюдах, алыми пятнами лоснилась слабосоленая беломорская семужка, золотилась осетринка и севрюжка горячего и холодного копчения. В плетеных корзинках, почивали многочисленные кулебяки и расстегаи замысловатых форм, строго храня, до поры до времени, секреты своих начинок. В серебряных соусниках притаился грозный, только что натертый, ядреный хренок. Ну, и еще полно всякой всячины, всего не упомнишь. В общем, ничего необычного для нас с Вами, все то, что мы имеем на своем столе практически каждый день.
И вот, наконец, гостей пригласили за стол. Чтобы не было путаницы, место каждого гостя за столом определял типографским способом напечатанный и красиво изукрашенный буклет с именем и фамилией гостя, в котором было помещено меню обеда с названиями блюд. Гости являли собой сливки французского общества, причем, самый верхний его слой. Если честно, то лично меня, интересовали только двое из них: несравненная Мирей Матье и неподражаемый Джо Десен. Остальных, по правде говоря, я просто не знал.
Хотя нет, еще двоих участников обеда я знал точно: - «Горячо любимого и уважаемого Генерального Секретаря ЦК КПСС, товарища Леонида Ильича Брежнева и Президента Французской Республики, Валери Жискар Де Эстена». Последний, был на обеде с женой и двумя взрослыми детьми.
Я с коллегой, прикомандированным ко мне на период обеда из личной охраны Генсека, стоял у дверей главного входа в банкетный зал и улыбался гостям тщательно отрепетированной улыбкой. Мы, с напарником, помню тогда, даже договорились после обеда умыкнуть буклеты любимых артистов на память. Мне должна была достаться Мирей Матье. Размечтались!
Наконец, гости расселись и успокоились. Появились и сели за главный стол Генеральный секретарь и Президент. Услужливые микрофоны донесли до присутствующих короткие приветственные речи руководителей двух стран о пользе дружбы и сотрудничества.
В это время шустрые официанты разливали гостям терпкое Мукузани, охлажденное Цинандали и хорошо охлажденную, чистую, как слеза ангела, Столичную из подвалов ЦК. Прозвучали тосты руководителей и обед начался.
В банкетный зал, строгий строй официантов торжественно внес подсвеченные изнутри глыбы льда, в которые были впаяны большие чаши с белужьей икрой и красной икрой не известной мне принадлежности. Икру, гости накладывали себе сами, по потребности, под восхищенный шепоток.
Через несколько минут, глыбы льда незаметно растаяли вместе с официантами и пустыми чашками из- под икры, и на смену им явился новый строй тружеников общепита, с дымящимися паром супницами. Поставив их на небольшие сервировочные столики, официанты стали обносить гостей тарелками с умопомрачающе пахнувшей стерляжьей ухой. Стук ложек изредка перекрывался короткими тостами гостей помельче.
Затем, из недр посольской кухни, медленно и величаво поднялись на больших серебряных блюдах и поплыли по залу полутораметровые отварные осетры, затейливо изукрашенные всякой всячиной.
После осетров, в обеденный зал впорхнули и закружились по нему шустрые тетерева и сели на моченую брусничку. После легкомысленных тетеревов, в зал влетели солидные как бомбардировщики, грузные рябчики под клюквенным соусом.
Мы с напарником, продолжали улыбаться у дверей главного входа, глотая голодную слюну и одновременно, зорко наблюдая за тем, чтобы какой-нибудь объевшийся кавьяром гость не вздумал достать из кармана складную атомную бомбу и метнуть ее в нашего любимого Генсека. Тогда нам надлежало грудью прикрыть последнего. К счастью, ничего такого не происходило, и мы продолжали улыбаться и глотать.
Сколько еще было перемен в обеде, я точно не помню, что-то около десяти-двенадцати. В перерывах между блюдами, гости не забывали отдавать должное закускам, стоящим на столах. Заключительным аккордом обеда, был десерт из тортов-мороженых, облитых подожженным ромом. Длился обед что-то около трех часов. Гости смели со столов все, в том числе и злющий хренок. Пощадили только гербы на уже не белоснежных льняных скатертях.
После обеда, пересчитывая серебряные столовые приборы с гербами, завхоз Посольства горестно стенал. Не хватало полутора сотен ложек и вилок. Нет, клептоманы тут не причем. Просто, некоторые из гостей, впечатлившись масштабом мероприятия, прихватили их с собой на память. Высоким повелением сверху, пропажа была благополучно списана, да и в самом деле, неужели какие-то ложки и вилки стоят дороже престижа Империи!
А парижские газеты целых две недели подробно описывали обед и заставляли парижан на слух дегустировать блюда «несуществующей» русской кухни: «Кулебяки», «Расстегаи»…
Ну, как, уважаемый Леонид? Хоть пару раз облизнулись?
Свидетельство о публикации №214120700587
не предшествовал мой обильный, вопреки рекомендациям диетологов, ужин.
Хорошо. Спасибо.
Константин Савинкин 18.06.2023 17:22 Заявить о нарушении