Подвиг гренадёра Новикова

Австрийский серб, перешедший на русскую службу в 1747 году Пётр Абрамович Текелли-Попович сражался в Семилетней войне рядом с Суворовым, и был ему хорошо знаком.
Текелли, генерал-аншеф, с отличием участвовал в войнах с турками 1768-1774 и 1787-1791 годах. Прямой, честный и храбрый, Текелли пользовался уважением Суворова. Именно ему он в своём письме от 1-го февраля 1788 года из Кинбурна  писал о героизме российских воинов в Кинбурнсом сражении и о подвиге гренадёра Степана Новикова:

 «Высокопревосходительный брат!
Желаю Вас потешить некоторым кратким описанием нашей здешней прошлой Кинбурнской баталии. Накануне Покрова с полден неверные с их флота бомбардировали нас жесточае прежнего, до тёмной ночи. С разсвета, на праздник, за полдни несказанно того жесточае били солдат, рвали палатки и разбивали стены и жильё. Я не отвечал ни одним выстрелом, мы были спокойны в литургии: дал я им выгружаться без малейшего препятства. Они сильно обрылись.

После полден варвары зделали умовение и отправляли их молитву пред нашими очами. Часа три пополудни они шли, от замка в версте, на слабое его место от Чёрного моря. Очаковская хоронга и передовые под закрытым тамо берегом приступили уже шагов до 200.

Тогда дан сигнал баталии! С лежащих на косу полигонов, залпом из всех пушек, пехота выступила быстро из ворот, казаки – из-за крепости. Басурман сильно поразили в штыки и копьями, кололи их до их ложементов. Тут они наихрабро сразились. При жестокой пальбе нам надлежало брать один за другим и идти через рвы, валы и рогатки, чем далее, тем теснее. Неверные их с великою храбростию защищали.               

Отличный Орловский полк весьма оредел. Вторая линия вступила в бой сквозь первую линию.  Уже мои осилили половину ложементов – и ослабли. Пальба с обеих сторон была смешана с холодным ружьём. Я велел ударить двум легкоконным эскадронам: турки бросились на саблях, оные сломили и нас всех опрокинули, отобрали от нас свои ложементы назад...

Я остался в передних рядах. Лошадь моя уведена; я начал уставать; два варвара на збойных* (пойманых, собранных) лошадях – прямо на меня. ...»

В написанных Суворовым по горячим следам донесению Потёмкину и письму Текелли говорилось как он был спасён от смерти или плена: «... я бился в передних рядах Шлиссельбургского полку... начал уставать; два варвара на лошадях рванулись прямо на меня ... гренодёр Степан Новиков, на которого уже сабля вознесена была, услышав  мой крик и увидя меня, тотчас пропорол турчина штыком, его товарища – застрелил... Турки, опознав меня, ринулись ко мне. От смерти я был на волосок. Мой спаситель, гренадёр Новиков,  бросился один на тридцать человек, а тут подоспели казаки и гренадёры. Турки показали нам спины и пятки...»

Мы побежали на них и одержали несколько ложементов; но в сих двух сражениях лутчий штаб-офицер убит (прим. автора – это был секунд-майор Орловского пехотного полка Егор Булгаков); кроме подполковника Маркова, протчие все переранены (прим. автора – были ранены секунд-майор Орловского пехотного полка Самуил Муцель и секунд-майор Шлисельбургского пехотного полка Иван Мамкин); Генерал-майор Рек ранен.
С их флота они стреляли на нас из пятисот пушек бомбами, ядрами и каркасами, пехота наша уже выстрелила все ящики. Их пули были больше двойные. Такою  возле меня прострелена шея Минееву (прим. автора – состоял обер-аудитором штаба Суворова. За отличие в Кинбурнском сражении произведён в секунд-майоры), из моих штабных.

Я получил картечу в бок, потерял дух и был от смерти на полногтя. Головы наши летели. Пехота отступила в крепость; мы потеряли пушки; они их, при моих глазах, отвозили.
Бог мне дал крепость, я не сомневался, при одной пушке на толпу ударил казак Турченков и его товарищ Рекунов – в дротики (прим. аватора – казаки донского полка Орлова Ефим Турченков и Пётр Рекунов отличились в сражениях: каждый захватил по знамени. Были произведены в сотники). Я вскричал; их передних казаки заворотили. Солнце было низко; из замка прибыло ко мне 400 наихрабрейшей пехоты; вдоль лимана приспевшая легкоконная бригада вломилась в их среду; пехота справа, казаки слева, от Чёрного моря, - сжали варваров. Смерть летала над главами поганых!

Больше версты побоище было тесно и длинно; мы их спёрли к водам. Они как тигры бросались на нас и наших коней, на саблях, и многих переранили. Отчаяние их продолжалось близ часу. Уже бусурман знатная часть была в воде; мы передовых ко оной стеснили. Им оставалось места меньше ; версты; опять они в рубку, и то было их последнее стремление.

Прострелена моя рука. Я истекаю кровью. Есаул Кутейников мне перевязал рану своим галстуком с шеи (прим. автора. – Кутейников Дмитрий Ефимович, известный казачий атаман, отличившийся в войнах с Наполеоном I, и особенно в Отечественной войне 1812 года. С 1827 по 1836 год был наказным атаманом Войска Донского. Генерал от кавалерии); я омыл на месте руку в Чёрном море. Эстакад их в воде нашему войску показался городком. Осталось нашим только достреливать варваров вконец.

Едва мы не все наши пули разстреляли; картузов осталось только три. Близ полуночи я кончил истребление. Вы спросите меня, почтенный Герой! Чего ради я их всех не докончил? – Судите мою усталость, мои раны. Остерегался я, чтоб в обморок не пасть. Божиею милостию довольным быть надлежало. Не было у меня товарищей; возвратился я в замок.

Прибыл Генерал-майор Исленьев с пятью эскадронами драгун. В руке рана суха; я держал узду правою рукою. Имел большой голод, как кому бывает перед смертию, и помалу к еде потерял позыв. Беспамятство наступило и, хотя был на ногах, оно продолжалось больше месяца: реляции не мог полной написать и поныне многое не помню...

Вы спросите меня о нашем уроне? – Правда, сперва с легко ранеными был он к тысяче; ныне осталось к излечению человек 30-ть. Сколько увечных, избитых и умерших от ран? – Всего, милостию Божиею, только около 250, в том числе майоры Булгаков и Вилимсон, один офицер. Кавалерами (прим. автора –т.е. получили кресты Георгия 4-ой степени: Марков Фёдор – подполковник Козловского пехотного полка; Орлов Василий Петрович – командир Донского казачьего полка. В 1790 году особо отличился при штурме Измаила. Впоследствии – войсковой атаман донских казаков, генерал от кавалерии; Исаев Иван Иванович – командир донского казачьего полка, впоследствии генерал-майор; Шуханов Даниил Васильевич – ротмистр Харьковского легкоконного полка; Калантаев Иван – капитан Муромского пехотного полка, дважды раненый в сражении); шестой крест оставлен лейтенанту Ломбарду, что в полону, - ежели жив (прим. автора – Ломбард получил свою награду в 1790 году, по возвращении из плена. Участвовал в штурме Измаила).
В пехоту и конницу и казакам по 6 медалей – как Кагульские – храбрейшим, коих избирали в корпусах всех между собою, но притом Высочайшия Георгия ленты. Князь Григорий Александрович пожаловал мужественнейшим по 5 рублей, вторым – по 2 рубля, драгунам, кои, сильным маршем, поспели при конце сражения, - по 1 рублю: сверх того, свыше: рядовым по 1-му, унтер-офицерам – по 2-а. Отличившимся произвождение было чрезвычайное; Генерал-майору Реку из 4-го в 3-й класс и 4000 денег».

Главнокомандующий ПотёмкинГ.А., утверждая списки особо отличившихся написал: «Сверх же иных одною украшен уже солдат Новиков, здесь находящийся».

Серебрянная медаль была лично вручена главнокомандующим спасителю жизни Суворова СОЛДАТУ СТЕПАНУ НОВИКОВУ.

P.S. ВЕЧНАЯ СЛАВА ГЕРОЯМ!