Сумасшествие

Каждый день похож на предыдущий, а предыдущий на последующий, и всё это перемешалось в одной невообразимой вселенной, существующей только в моем воображении.

Кто ты? Зачем ты? Почему ты? Кто я?

Поток сознания, снова и снова, ты засыпаешь, я засыпаю – опять, непонятно, невыносимо.
А потом просыпаюсь и не могу понять, закончился сон или до сих пор продолжается.

В этом шизофреническом сне может пройти целая жизнь.

В нем существуют свои островки сознания, желтые, красные, светло-серые, невозможно-зеленые.
А еще там много-много глаз.

Бесконечный кавардак глаз летит сквозь вселенную, набирая обороты, обволакивая со всех сторон. Он не разрешает скрыться, не ведет к гибели, но садистски удерживает, когда ты висишь на волоске и готов разорвать его самостоятельно – и хочешь, и пытаешься это сделать. Но миллионы глаз затягивают дальше, не отпускают, и ты останавливаешься, чтобы опять крутиться в калейдоскопе. Навсегда. Насовсем. Без конца.

Глаз очень много. Разные, бесконечные, они сливаются в одно многоглазое пятно, древнее чудовище из давно позабытой мифологии. Оно наблюдает, оно не дает тебе исчезнуть. Нелепое, неимоверное, но удивительно однообразное в своей пугающей пестроте. Это бред. Катастрофа. Бездна. Но среди этой бездны есть то, что еще хуже, потому что одни глаза все-таки выделяются, и, встретившись с ними, я подписываю себе приговор.

Твои. Замкнуло, закоротило, связалось в прочную цепь, работающую без обратной связи. Потому что я – связана, а ты нет.

Сон. Сигарета. Чашка кофе. Прострация. Звенящая тишина в ушах. Остановка времени в момент его стремительного разгона. Глаза.

Странное сочетание вынужденного спокойствия. Лицо становится маской, невозмутимостью, двери плотно закрываются, чтобы ничто не мешало буре, клокочущей за ними. Буре одиночества, буре кошмара, буре невыносимого желания. Безумие, полное безумие, никак не проявляющееся внешне.

Хочется кричать, но вынуждена молчать. Хочется расцарапать себе грудь, вырвать колотящееся сердце и растоптать его ногами к чертовой матери, но я только улыбаюсь и делаю вид, что мне безразлично. Хочется бежать от осознания, от голоса безупречной логики, просматривающей отсутствие перспективы на век вперед. Хочется рвать кожу на части, пить твою кровь, смешать ее со своей, чтобы разделить этот непроходящий огонь и заразить тебя моим безумием.

Это происходит. Фонтан вырывается наружу, поглощая глаза – мои больные и твои чужие. Они тонут в обрушивающейся лавине ночного кошмара.

И ничего не меняется.

2010 год.