Правда жизни и правда искусства

Что такое «Правда»: в жизни и в искусстве? Одно и то же это или нет?
Разумеется, я имею в виду реалистическое искусство.
*  *  *
Проще всего объяснить это на конкретном примере.
Я очень люблю повесть Рувима Фраермана «Дикая собака динго, или Повесть о первой любви». Чтобы было понятно дальнейшее, напомню, о чём она.
В далёком дальневосточном городе живёт девочка Таня. Ей лет 14-15. Живёт с мамой. Отец от них ушёл, женился на другой женщине, живёт в Москве. Это было очень давно, вскоре после рождения Тани, и она его совсем не помнит.
И вдруг – отца, офицера, переводят в их город.
И Таня знакомится с отцом.
Разобраться в себе ей сложно, чувства её противоречивы. Она одинока, чрезвычайно привязана к матери – и, не имея других близких людей, тянется к отцу. В то же время в душе у неё – острая обида на отца: из-за того, что он бросил их.
В семье отца живёт мальчик, Коля. Он не сын, а только племянник второй жены отца, Надежды Петровны. Он сирота, они усыновили его.
Именно этот мальчик занял в сердце отца её место: он любит Колю как родного сына. И Таня сразу же возненавидела его за это.
В то же время ей очень хочется почувствовать отца своим близким человеком. А поначалу это не удаётся. Хотя отец прекрасно к ней относится, но она сама не может преодолеть что-то в себе.
И тогда её ненависть к Коле преобразуется в её душе во влюблённость. Коля при этом к ней пока равнодушен.
Вот при таких обстоятельствах автор подводит нас к кульминации всего произведения.
Новогодние праздники. Таня решается пойти на каток, где Коля собирался кататься с другой девочкой из их класса, Женей. Но, оказывается, – надвигается буран.
Она бежит на каток. Коля и Женя там, а буран уже на подходе. Коля сидит на льду: он подвернул ногу и не может идти. Женя, боясь бурана, убегает.
А Таня остаётся с Колей.
И тут она вспоминает, что у её приятеля, нанайского мальчика Фильки, есть нарта и упряжка собак. Она просит Колю подождать, несётся к Фильке. Там она видит, что он как раз приехал с отцом на собаках. Она бросается на нарту, хватает каюр, бросает на лету Фильке несколько слов про Колю, про каток – и уносится.
Филька надевает лыжи и бежит за ней, но, разумеется, не может догнать упряжку собак.
Тогда он поворачивает в крепость, к отцу Тани и Коли.
Таня сажает Колю на нарту, но только они тронулись, как видят скачущего по реке всадника. Собаки выходят из повиновения и бросаются на лошадь. Чтобы их отвлечь, Таня бросает в снег свою собаку, Тигра, Тигр убегает, отвлекает стаю – она кидается за ним, рвёт упряжь – и исчезает. Тигр загрызен, дети падают в снег.
«Никто не шевелился: ни Таня, лежавшая рядом с нартой, ни Коля, упавший ничком, ни мёртвый Тигр с разорванным горлом, глядевший на вьюжное небо, - всё оставалось неподвижным. Двигался только снег и воздух, туго ходивший туда и сюда по реке.»
Таня везёт Колю на нартах сама. Он замерзает. Тогда она заставляет его встать и идти, опираясь на неё.
Но куда они идут, они не знают: ничего не видно.
Таню охватывает отчаяние. Она уже еле двигается. И вдруг чувствует под рукой верёвку.
«Таня закричала:
- Кто тут, помогите!
И неожиданно коснулась шинели отца.
Во мгле, без всяких видимых признаков, не глазами, ослеплёнными снегом, не пальцами, помертвевшими от стужи, но своим тёплым сердцем, так долго искавшим в целом мире отца, почувствовала она его близость, узнала его здесь, в холодной, угрожающей смертью пустыне, в полной тьме».
Я не могу пересказать всю эту главу, тем более – процитировать, и в этом нет нужды: каждый может сам прочесть. Но это – лучшая сцена повести, великолепно написанная.
Замысел писателя ясен: комментарии тут не нужны.
А вот теперь – обратимся к нашей теме.
*  *  *
Итак.
Таня осталась одна с Колей, который не может идти, на катке. Надвигается буран: он уже недалеко.
Таня – не маленький ребёнок. Как я уже сказал, ей около 15 лет. Только что, идя на каток, она по дороге отвела домой из школы маленькую девочку (ей поручила учительница). Дом её – на берегу реки, недалеко от катка.
Итак: возле самого катка ЕСТЬ КАКИЕ-ТО ДОМА! Причём, в один из них Таня только что заходила.
Таня – девочка с сильным характером, смелая. Разумеется, в этой ситуации она бы попросту отвела Колю (уж на одной ноге он как-нибудь бы допрыгал) в ближайший дом.
Но – это слишком прозаично! Писателю нужно было не это. Ведь тогда не будет ни детей, отчаянно борющихся с бураном, ни собак, ни – самое главное – отца!
И зачем тогда всё?
Хорошо! Таня решила везти Колю на собаках.
Решение, сразу отметим, очень странное – с точки зрения житейской правды. Таня – русская девочка. Собаками править она, понятно, не умеет. Да и собаки – не её. Чего это они будут её слушаться?
Однако она бежит к Фильке.
Филька «только что приехал с отцом на собаках»(ещё бы! Таня же спешит! Ей нужно, чтобы собаки уже были запряжены в нарту!). Но этого мало! «Он (Филька) стоял на крыльце, очищая свои лыжи от снега».
Позвольте: он же на собаках приехал с отцом?! Он, что, сидел на нарте В ЛЫЖАХ? ?????? И зачем их тогда от снега очищать? Или он бежал рядом с нартой – с такой же скоростью, как собаки? ???!!!
Дальше – больше.
Таня, не спрашивая разрешения, падает на нарту, хватает каюр и кричит на собак по-нанайски. Хорошо!
Собаки её почему-то слушаются и везут, куда ей надо.
А Филька надевает лыжи и бежит сначала за Таней, а потом почему-то поворачивает в крепость, к её и Колиному отцу.
Странно! Ведь Таня ему сказала, куда она едет на собаках. На каток. Почему Филька не побежал на лыжах туда? Собаки ведь его. Ему управлять ими легче.
Именно так и поступил бы Филька, будь он реальным мальчиком, а не персонажем художественного произведения.
Но – а тогда не будет отца! Не будет главного: отец не спасёт Таню и Колю!
И Филька почему-то поворачивает в крепость, куда бежать гораздо дальше.
А что делал всё это время отец Фильки, охотник? Видимо, испугался бурана, закрыл все двери и ставни и спрятался под стол. Сидел там и дрожал от страха. А сын его в это время там где-то в буране: то ли выживет, то ли нет. Ну вот такой охотник: буранов боится!
Ездовых собак Фраерман изобразил как диких зверей, страшно агрессивных и опасных. Это тоже нужно для его замысла (они должны бешено броситься на скачущую лошадь, потом загрызть Тигра и умчаться в метель). Это тоже неправда – с житейской точки зрения. Безусловно, ездовые собаки сильно отличаются от собак, которых держат в домах или во дворах. Однако это всё же не дикие звери, а именно собаки. У Фраермана же они – почище волков. А это не так.
Впрочем, пока это нужно для успешного воплощения писательского замысла, эти ужасные дикие собаки слушаются Таню, как ягнята. Но своевременно выходят из повиновения, чтобы дать возможность Тане остаться с Колей наедине и спасать его. А потом – дать возможность отцу спасти своих детей.
*  *  *
Рувим Исаевич Фраерман был, разумеется, реалистом. Ещё бы! – советский писатель!
Однако, как видим, с житейской правдой лучшая и главная сцена его повести согласуется очень плохо. Нелепость громоздится на нелепости, одно странное или даже абсурдное  событие перебивается другим, ещё менее возможным.
Однако в итоге сцена читается великолепно, взахлёб. Это блестящие страницы: лучшее из всего, что написал за всю свою жизнь этот автор. Читатель живёт вместе с героями, переживает катарсис. Это классика художественной литературы.
Так что с правдой искусства – тут всё в порядке.
Да, правда, что люди не выносят одиночества, что оно мучительно для них. Что любому ребёнку нужна не только мать, но и отец. Что очень трудно привыкнуть к отцу, который вдруг появился, когда ребёнку уже почти 15 лет. Что очень хочется в то же время почувствовать, что этот человек – действительно близкий, родной, а не чужой, только называющий себя отцом. Что помочь в этом могут какие-то испытания, катастрофические события.
Это всё правда.
Правдивы переживания героев.
А то, что автор подвёл их к ним, нагромоздив гору нелепых и невозможных событий, - неважно.
Художественное произведение – не документальный снимок. Оно не копирует реальность, а взрывает её, обнажая скрытые пружины, показывая с неожиданной стороны. Оно воздействует эмоционально и эстетически – часто именно за счёт того, что весьма вольно обращается с «правдой жизни».
Да, не могло быть такого эпизода в жизни реальных Тани и Коли, если бы существовали такие дети. Всё было бы проще.
Но Фраерман думал не об этом. И правильно делал, потому что он художник, а не журналист.
Он выдумал – вроде бы невесть что – но это правда. Правда – не житейская, а правда искусства.
Он, может быть, показал даже не типичные – а желаемые переживания героев в таком конфликте. И тут он тоже прав.
«Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман».
Художник не обязан думать о правде жизни. Потому что искусство – не рабски следует жизни, а стремится её преобразовать, переосмыслить, углубить. Искусство само творит свою особую жизнь.
В которой – своя правда. Непохожая на правду факта и физических законов.
И именно эта правда нас привлекает в художественных текстах.