Серебряный орёл

Уже больше полугода Ольга не покидала своей комнаты. Дядя с отцом подарили ей компьютер, что позволяло учиться дома. Всё остальное было уже неважно.
Пока она была дома одна, Ольга частенько настежь открывала окно. Она любила сидеть на широком подоконнике, поставив ноги на батарею. За окном весна протекла через лето и вылилась в осень, и вот уже листопад, подхваченный ветром, частенько залетал в отверстый оконный проём. Ольга куталась в старый свитер, но окно не закрывала.
С восьмого этажа открывался потрясающий вид на улицу. Внизу был двор, вокруг стояли такие же высотки, за одной из которых располагалась школа, где Ольга проучилась девять лет…
На стенах комнаты играл закат. Он плясал ярко-оранжевыми лучами по Ольгиным картинам, развешанным на стенах. Шторы то и дело взлетали и реяли флагами.
Тумбочка с лекарствами, небольшой письменный стол, старый раскладной диван, кресло, полки с книгами – таков интерьер затворницы, сидящей на подоконнике…
Хлопнула входная дверь. Ольга подскочила и торопливо закрыла окно. Вернулась мама.
- Оля, ты что там шумишь?
Мама никогда не стучалась в её комнату. Этим правом она наделила себя сама, впрочем, Ольга не возражала.
Мама выросла на пороге как раз в тот миг, как Ольга слезла с подоконника на пол.
- Чем занимаешься?
Ольга пожала плечами.
- Завтра придёт Надежда Егоровна, ты бы хоть прибралась…
Мама вздохнула и вышла. Ольга пристально посмотрела ей вслед. Надежда Егоровна – это врач, ей не обрадуешься…
Ольга включила компьютер. Из колонок полилась негромкая музыка.

Диагноз: нервное истощение. Постоянные обмороки. Постоянные истерики, страх смерти, одиночество. Больные фантазии. Непонятно, продолжается ли в реальности обрывочный сон, или же причудливый фантом действительно подбирается к голове…
В тот год Ольга постоянно кричала по ночам. Она сама вряд ли могла сказать, откуда к ней являлся страх. Он приходил, едва угасал последний луч закатного солнца. Он садился напротив и смотрел в её глаза. Прятаться было бессмысленно.
Ольга в тот год не выключала свет. Он горел в её комнате ночь напролёт. Отец ругался. Он жалел денег на электричество. Когда дочь засыпала, он приходил и нажимал на кнопку выключателя. А Ольга, проснувшись через полчаса в кромешной темноте, поднимала истошный крик: спросонья ей казалось, что это кто-то Чужой гасил свет, чтобы легче было побороть её, сломить её волю, склонить на свою сторону, заставить подчиниться и тем самым – уничтожить…
Потом Ольга стала читать. Она сидела с книжкой до тех пор, пока в родительской спальне не становилось темно. Но даже в полудрёме она сама оставалась в кресле на всю ночь. Ольга постепенно начала бояться шевелиться. Книжка была её магическим щитом, позволяющим спрятать взгляд. Кресло стояло в углу, из него было хорошо видно всю комнату и плотно прикрытую дверь. Окно было занавешено таким образом, чтобы шторы полностью закрывали любую щель во внешний мир…

… Теперь страх ушёл. Он не вернётся никогда. Ольге больше нечего бояться. Её защитили. Её спасли…

… Когда расколотое блюдце луны медленно катилось по верхнему краю окна, Ольга заметила силуэт метнувшейся со стороны улицы огромной птицы. Сердце тревожно забилось, в нём ожили заглушённые препаратами волнения.
Была середина июля, но Ольга спала с закрытыми окнами. Единственное, что теперь она себе позволила –  перестала задёргивать шторы: ей нравилось смотреть, как небо играет различными своими красками, сменяя лиловый шифон на искрящийся бархат, а бархат – на бледную органзу.
Птица снова мелькнула за окном. Ольга подскочила и почти вскрикнула, но сдержалась, закрыв себе рот ладонью.
«Нужно задвинуть занавески…» - подумала Ольга и с ужасом поняла, что кроме неё этого сделать некому.
Вдруг крупная серая птица уселась на внешнем подоконнике и, склонив голову набок, внимательно посмотрела Ольге в лицо.
От ужаса Ольга обмерла. Птица же тем временем неуклюже прошлась по подоконнику и вдруг громко постучала загнутым клювом в стекло. Ольга прижалась к стене и плотно зажмурилась. Стук повторился.
Ольга закричала…
Мама просидела возле её постели всю оставшуюся ночь, хотя Ольга спала под действием таблеток. Отец нервно курил на кухне, бросая тлеющие бычки в форточку. Младший брат тоже был поднят на ноги: его заспанный пятачок то и дело мелькал из-за косяка, но мама сердито махала на него рукой, и Лёва спешно убегал к себе.
А наутро пришла Надежда Егоровна с новым рецептом. На этот раз успокоительное было вдвое, а то и втрое мощнее. Отец, вернувшись из аптеки, швырнул упаковку на кухонный стол. До Ольги донеслись слова:
- Да вы из неё растение сделаете!
Ольга сжалась. Ей казалось, что лучше уж пусть она совсем лишится рассудка, но побыстрее. Пытка становилась просто невыносимой.
Неделю она пила курс успокоительного. Неделю она спала крепко и почти круглые сутки. Но как-то ночью она резко проснулась, точно её облили ледяной водой. Окно снова было расшторено, видимо, его не закрывали с тех самых пор, как Ольга впала в наркотический обморок.
Тщетные попытки заснуть снова ни к чему не привели. Ольга обратила взгляд на тумбочку, где лежали её таблетки. Странная мысль, что она может сейчас сама раз и навсегда прекратить свои мученья, вдруг зародилась в её исстрадавшемся мозгу.
Ольга протянула руку и взяла блистер. Там оставалось ещё три таблетки. Но этого хватит ей, исхудавшей, измученной, чтобы сладкий сон больше не оставлял её, как последний предатель.
Она решилась. Дрожащими бледными пальцами Ольга выдавила таблетки на свою тонкую ладонь и поднесла руку к губам, но тут за оконным стеклом опять мелькнул знакомый уже силуэт. Ольга вздрогнула, и таблетки покатились по одеялу на пол.
Птица кружила в этот раз недолго. Она почти сразу заняла своё место на подоконнике. Но Ольга увидела, что полёт её был неровным, что, едва коснувшись опоры, птица чуть не упала навзничь.
Ночной гость склонил голову, точно хотел поклониться Ольге. Ей стало интересно, страх отступил под натиском любопытства.
Птица не стучалась. Но Ольге почему-то захотелось её впустить.
С трудом добравшись до окна, она открыла раму и протянула руку. Птица вдруг резко метнулась внутрь комнаты, едва не сбив Ольгу.
- Ай…
Ольга обернулась. На её глазах происходила странная вещь: ночной гость стал расти в размерах, его серые перья, которые оказались не просто серыми, а серебряными, вдруг осыпались, исчезнув, словно их и не было. На полу возле дивана сидел человек в серебристом камзоле и серебристой пелерине.
- Не бойтесь меня, - тихо, не поднимая головы, произнёс незнакомец.
- Как не бояться… Да кто вы такой…
- Принцесса, я ваш страж, ваш хранитель, если угодно.
- Принцесса?
- Именно так. Простите, что напугал вас. Обычно мы не показываемся, но теперь у меня нет иного выхода. Я должен быть с вами рядом, только так я смогу защитить вас.
- Защитить? – Ольга плохо понимала, что вообще происходит.
Незнакомец кивнул.
- В вас заложена сила Тайного Знания. Только вы можете выпустить на волю сильнейшее заклинание, которое способно остановить страшный натиск. Силы тьмы охотятся на вас, принцесса.
Ольга заметила, что он придерживает ладонью бок, разглядела багровые капли на пальцах.
- Вы ранены?
- Пустяки. Принцесса, я прошу вас, позвольте мне охранять ваш покой в том виде, в каком я предстал перед вами. Моё имя Галорис, - он поднял взгляд. Ольга впервые увидела такие лучезарные глаза, такие мягкие, спокойные черты.
- Почему я должна во всё это верить? Да я вообще не понимаю, что происходит!
- Я расскажу вам, - пообещал назвавшийся Галорисом. – Но не сегодня. На сегодня битва закончена, я должен возвращаться. Я приду к вам завтра и отвечу на все вопросы.
Он поднялся, шатаясь. Ростом он был почти под потолок, во всяком случае, так показалось Ольге. Перья снова стали покрывать его правильно сложенную фигуру. Обретя свой сверкающий покров, орёл уменьшился, взмахнул крыльями и вылетел прочь из открытого окна.
Ольга была ошарашена. Если в прошлый раз она была уверена, что птица – просто плод её больного воображения, галлюцинация, то сегодняшний разговор едва ли выходил за пределы реальности.
Как он её назвал? Принцесса?
Ольга легла, накрывшись одеялом. Больше ни о чём подумать она не успела: её одолел крепкий сон.
На следующую ночь Ольга сама открыла окно. Утром мама его затворила, удивившись, как её измождённая дочь смогла справиться с рамой.
- Оленька, зачем ты открыла окошко? – спросила она, поднося дочери лекарство.
- Мама, лето ведь. Жара ужасная… - ответила Ольга, запивая таблетку.
- Я попрошу папу, пусть навесит сетку от комаров.
- Не надо, зачем? – Ольга почти вскрикнула.
Мама удивлённо расширила глаза.
- Я не хочу, не надо, - ослабшим голосом попросила Ольга.
- Ну хорошо, отдыхай, - вздохнула мама. – Может быть, тебе чего-то хочется?
- Нет, не беспокойся. Только не надо сетки!
- Ладно, ладно, - мама прикрыла за собой дверь.
Под действием лекарства Ольга проспала до вечера. А вечером пришёл папа и принёс большой торт. Ольга только тогда и вспомнила, что у неё день рождения.
Кусочек именинного пирога Ольга забрала с собой в спальню. Она пропустила вечернюю таблетку, желая дождаться своего вчерашнего гостя. Он не замедлил появиться, едва в доме стало тихо.
Ему удалось уже восстановиться после вчерашней раны, полёт его был ровным, приземление – мягким. Ольга встала ему навстречу, закутавшись в плед.
- Принцесса… - перед ней уже был не орёл, а Галорис.
- Угощайтесь, - Ольга протянула ему тарелку.
Галорис смущённо покачал головой:
- Я не могу питаться от этого мира.
- У меня день рождения, - робко проговорила Ольга.
- Не у вас. У вашего телесного воплощения, у Ольги. У Эхинес нет дня рождения. Её рождение – сплошной день, ночь, свет, всё, что заключено в простом звуке её имени.
- Что такое Эхинес?
- Это то, что дало вам, Ольга, ваше право хранить Тайное Знание. Принцесса, Эхинес – это вы, но вне рамок тела, вне рамок даже вашей души.
- На каком вы языке со мной говорите? – Ольга вдруг осознала, что общается с Галорисом на неведомом ранее наречии, отличном от того языка, который знала с детства.
- Это язык нашей Неведомой Дали, - запутанно объяснил гость. – В тех краях, откуда вы родом, откуда прибыл я, чтобы защитить вас, эта речь и есть способ общения. Общения всего со всем. Это есть язык Истинного мира, принцесса!
- Объясните, Галорис, если я – принцесса этой вашей Неведомой Дали, то что я делаю здесь?
- Вы здесь, потому что вас нет больше нигде, - очередной загадкой отозвался Галорис. – Не стоит думать, что вы не на своём месте. Вы должны быть тут, и вы тут находитесь.
- Я совершенно ничего не понимаю, хотя вы мне обещали ответить на мои вопросы.
- Но вы ещё ничего не спросили!
- Что за Неведомая Даль такая? И если я оттуда, но нахожусь здесь, потому что должна, то как я с ней связана?
- Вы Хранитель, вы проводник Тайного Знания. В этот мир приносится то, что названо словом «творчество». Многие несут его в сердцах, такие как вы, принцесса. Иные пытаются искусственно разжечь этот огонь, но получается, увы, не у всех. В силу разных причин, одна из которых – неискренность. Тайное Знание не требует приобщения. Любая попытка делать что-то искусственно, не слушая, к чему на самом деле стремится сердце, влечёт за собой гибель. Не в прямом смысле. Но если вы хотите хлеба, а вас кормят водой, вы едва ли протянете долго!
- Но я не творческий человек, - пожала плечами Ольга. – Я обычная школьница, троечница, я даже плавать не умею!
- Вам только так кажется, - мягко возразил Галорис. – И к чему вам плавать – вы рождены летать!
- Летать? Очередная метафора…
- Отнюдь. Вы говорите, что не чувствуете в себе творчества? Так ли это? Не спешите с ответом…
Ольга задумалась. Действительно, она порой ощущала в себе непонятную силу, но выхода ей не давала. Не знала, что это вообще нужно делать, да и способами к тому не владела. А потом пришёл Страх и обессилил её, покорил…
- Нет, не покорил, - вдруг произнёс Галорис. – Вы не смирились, вы боретесь. Когда Страх уходит – вот то, что гибельно. Равнодушие – смерть Эхинес.
- Вы читаете мысли?
- Можно сказать и так, - Галорис улыбнулся.
- Тогда скажите, каким образом я должна распорядиться этим… Тайным Знанием? Вам наверняка это лучше известно.
- Неизвестно. Вы сами откроете в себе это, но сейчас вам грозит опасность. Вы можете дать миру то, чего не хотят допускать Тёмные силы. Вас пытаются сломить. Возможно, они хотят, чтобы вы покинули эти пределы, ведь тогда ваш голос замолчит, так ничего и не сказав!
Ольга затрепетала. Вспомнились таблетки, упавшие на пол. Найти и выбросить, едва рассветёт!
- Как же мне бороться, ведь я одна, и враг мне неизвестен…
- Ваш враг – вы сами, только не удивляйтесь! Эхинес – это светлая сторона Знания, но у всего есть оборот. И, как правило, он полностью противоположен тому, на что мы смотрим. Как зеркало: есть отражающая поверхность, а есть поверхность, покрытая амальгамой.
- А по сути – стекло, - задумчиво проговорила Ольга, а Галорис удивлённо вскинул брови:
- Браво! Вы сняли маску непонимания, принцесса! Нужны ли вам ещё мои пустые объяснения?
- Нужны. Кто вас ранил, Галорис?
- Приспешники той силы, что вложила яд в ваши ладони. Чем сильнее ваш антагонист, тем слабее против его слуг моя боевая хватка.
- Я чуть не стала причиной вашей гибели…
- Вы вовремя остановились, принцесса! И пока вы не сдались, буду жить и я, и всё, что как-то связано с вами.
- Галорис… Неужели я отличаюсь от других людей?
- Вы хотите считать себя избранной? Извольте. Но помните, что избраны все. Что ничего случайного просто нет. Что Тайным Знанием в равной степени обладает и великий композитор, и башмачник. Стихийное бедствие возникает тогда, когда сапоги начинает шить виолончелист, при этом убеждая всех и себя в правильности того, что он делает.
- Да уж, - Ольга улыбнулась, вспомнив, как поёт в душе соседка снизу. Ну как поёт… убивает всё живое в зоне досягаемости!
- Принцесса, битва скоро состоится. Я вынужден оставить вас, ибо должен исполнять свой прямой долг.
Галорис поднялся.
- Мы увидимся ещё? До битвы?
- Да, до битвы… - он обратился в серебряного орла и, создав крыльями сильный ветер, кинулся в окно…

Горячка продолжалась три дня. Родители готовились к худшему. Ольга явно бредила. Она то и дело поднимала голову, бормотала невнятные фразы…
- Меня зовут… Я должна идти… - единственное, что смогли понять из её речей.
Мама не отходила от постели Ольги. Отец вынужден был ходить на работу. Лёвка то и дело появлялся у двери, но заходить внутрь не решался. Он был ещё мал, но почему-то чувствовал, что сейчас ничем не может помочь сестре. Равно как и помешать.

…Неведомая Даль… Когда Ольга коснулась ладонью глади водной поверхности, она пошла кругами.
«То, что ты видишь – это лишь твоё вИдение», - сказано было ей.
Замок на холме, чистое небо с розовыми облаками, серебристо-голубая речка… Да, это Неведомая Даль. Но не только это.
Чёрные скалы, холодное дыхание расселин, громыхание невидимого во тьме морщин земли потока… Это тоже Неведомая Даль.
Только она, только Ольга могла поведать об этом миру. Только в ней это жило. И было бы просто нечестно с её стороны забрать это всё с собой…
В небесах раздавался крик. Ольга подняла голову.
Солнце гналось за луной, луна спешила за солнцем. В самом зените кружились огромные птицы. Они терзали серебряный луч – жестокие стервятники!
Кровь капнула дождинкой на лицо Ольги. Серебряный блеск струящейся капли…
- Галорис! – прошептала Ольга.
- Принцесса, не сдавайтесь! – эхом разнеслось по округе, а может, голос был лишь в её голове.
Оглядевшись, Ольга поняла, что теперь находится в каком-то помещении с круглыми стенами. Прямо перед ней на тумбе лежит книга – фолиант в толстом переплёте.
«Открой!»
Фолиант был запечатан.
- Как?!
«Ты знаешь!»
Ольга сжала пальцами виски. Внезапно всё вокруг затряслось, будто где-то поблизости пробуждался вулкан.
- Я не знаю! Это ошибка, оставьте меня! Отпустите меня! Я хочу домой! Я не принцесса!
Комната исчезла – Ольга снова была под открытым небом. Галориса терзали страшные чёрные грифы, он уже истекал кровью.
Зрелище было ужасным. Земля, горы, звёзды – всё сотрясалось.
«Он гибнет… из-за тебя!»
- Нет! – Ольга закричала. – Я знаю, что я могу! Я здесь, потому что меня нет больше нигде! Но я здесь, значит я везде!..
Книга с шумом открылась, ветер взметнул страницы. Ольга схватилась руками за обложку, страницы листались с немыслимой скоростью. Она запрокинула голову. По её лицу скользнуло серебряное перо, упав в книгу, остановив вихрь. Битва была закончена.
Прямо в небе чёрные тени стервятников развеялись словно дым. Галорис устало опустился перед ней. Он был изранен, истекал кровью.
- Пора возвращаться, - тихо молвил он.
Сюда она летела, сидя на спине Серебряного Орла. Но обратный путь таким образом проделать было невозможно. Ольга позволила Галорису когтями сжать её плечи, стиснув зубы от боли.
Они влетели в открытое окно. Галорис осторожно опустил Ольгу на пол. Мама спала в кресле, их прибытие не потревожило её сон.
- Теперь, принцесса, вам отрыто Тайное Знание. Вы освободили его, а значит, и себя.
- Ты ранен, - Ольга едва не плакала. Она даже не замечала царапин на своих исхудалых плечах.
- Со мной всё будет хорошо, ведь вы смогли одержать победу.
- Когда я снова тебя увижу?
- Не торопите этот момент. Всё придёт своим чередом. Прощайте, принцесса!
Он вновь принял размер, более привычный для птицы, расправил крылья, нагнулся, издал пронзительный крик и вылетел прочь. Ольга проводила его взглядом и легла в постель…

…Едва ли можно передать словами радость всего семейства, когда Ольга слабо застонала и приподняла тяжёлые веки.
- Мама… - она не услышала своего голоса – так сильно гудело в голове.
К ней бросились все.
- Мама, - упрямо повторила Ольга. – Я хочу рисовать.
Родители переглянулись.
- Но ведь ты… - начал было отец, но мама жестом остановила его. – Но ведь ты ещё очень слаба… - исправился он.
- Я знаю, что я могу, - Ольга улыбнулась.
На первой её картине был изображён невиданной красоты серебряный орёл, парящий в бархатном небе над огромным озером…

10-11 декабря 2011 года.