Мост через вечность. Глава 14

   Сумерки ласковым покрывалом окутывали Коноху, извещая об окончании очередного рабочего дня. Было еще не настолько темно, чтобы расшевелились любители ночной жизни, но солнце, сбавив обороты по прогреванию, уже скрылось за облаками, позволяя вечерней прохладе перехватить бразды правления миром. Ветер упорно раскачивал ветви деревьев, нагоняя тучки, грозившиеся позже пролиться на землю дождем.
   Вряд ли это волновало черноволосого старшеклассника, на полной скорости ворвавшегося в родные пенаты, стягивая куртку на ходу и забрасывая ее на крючок вешалки. Резкий стук захлопнувшейся за ним входной двери вынудил единственного свидетеля столь несвойственного для Учихи-младшего поведения едва ли не подпрыгнуть на месте и расплескать на себя сок из высокого узкого стакана. Обито замер с раскрытым ртом, взирая на то, как Саске судорожными движениями стаскивает обувь и проносится мимо него вверх по лестнице. Пришлось посторониться, дабы не быть сбитым с ног. Только когда кузен скрылся за поворотом, юноша удосужился посмотреть на расплывшееся по футболке темное пятно. Потрогав неприятно липнущую к телу ткань, отпрыск Мадары покачал головой и, поставив на столик уже ненужный стеклянный сосуд, вздохнул.
- Чертовщина какая-то, - подытожил он, направляясь по следам родственника и надеясь не схлопотать по шее за излишнее любопытство.
   Проникнуть в спальню двоюродного брата удалось без труда, вот только никто не спешил выгонять его вон – взъерошенный подросток спрятался в ванной, откуда раздавался шум воды. Стоило дернуть дверную ручку, дабы убедиться – Саске заперся изнутри. Обито цокнул языком и пожелал мальчишке не попадаться на глаза главе клана в таком состоянии, однако оставлять школьника одного отчего-то не хотелось.
- Саске! – позвал он, аккуратно постучав по деревянной поверхности. – Саске, ты там в порядке? Живой?
   За стеной, в небольшом, предназначенном для личной гигиены помещении виновник тревоги, упершись ладонями в раковину, опустил голову, будучи не в силах смотреть на собственное отражение в зеркале, и, не обращая внимания на боль в разбитой губе, сипло произнес:
- Лучше бы я умер…

- Flashback –

   Сидя на траве в парке, недалеко от места, где обнаружили Гаару, Саске жмурился, подставив лицо под лучи солнца, и мечтал оказаться где-нибудь подальше отсюда. Едва завершились поиски, Наруто подрядился отвести оставленную в одиночестве Карин домой, дабы разозленная исчезновением бойфренда девица не испортила день им обоим. Учиха проводил удаляющуюся парочку веселым взором – слишком уж забавно выглядела рыжеволосая девчонка, что-то втолковывающая идущему рядом блондину, который еле сдерживался от попыток заткнуть уши. Темпераментное семейство. Однако уже в следующее мгновение радоваться расхотелось – около него, будто чертик из табакерки, возникла Сакура и, взволнованно теребя рукав блузки, – спасибо, что не розовой, - предложила прогуляться. Брюнет тяжело вздохнул, проклиная наличие у себя всевозможных фанаток, но на смену раздражению немедленно пришел интерес – у него появилась прекрасная возможность окончательно проверить свою ориентацию, пока Намикадзе не видит.
   Харуно, услышав согласие, просияла, повела его к речке, и в итоге оба устроились прямо на земле. Прошло, наверное, около часа. Навязчивая поклонница без умолку трещала о всякой девчачьей ерунде, совершенно не замечая недовольства своего спутника, уставшего от ее речей.
- …А Ино заявила, что это убожество, - продолжала верещать Сакура. – По-моему, у нее с головой не в порядке.
   «Это у тебя не в порядке, раз ты считаешь, будто подобное меня волнует», пришел к выводу Саске, безотчетно срывая травинку.
- Так что я решила обязательно пойти на вечеринку в розовом, наплевав на ее мнение.
   «Интересно, как бы я жил, не зная об этом?» Казалось, еще немного – и от подкинутого воображением гламура его начнет тошнить. С Наруто бы никогда так скучно не стало – с ним даже особо выдумывать нет нужды, как провести время. Учиха покосился на собеседницу и отбросил опостылевшее растение прочь.
- Сакура, - прервал он Харуно на середине цветастых рассуждений о побрякушках. – Хватит, мне не интересно, сколько раз вы с Ино передрались из-за шмоток.
- О, - кажется, та не ожидала подобного исхода. – Прости, Саске-кун, я увлеклась.
   Учиха раздосадовано поднялся.
- На земле сидеть холодно, пора уходить.
- Да! – к Сакуре вернулся энтузиазм, и она, ухватив кумира под локоток. – Давай пройдемся немного, купим мороженого!
   Саске поморщился и тщетно попробовал освободиться из захвата.
- Я не люблю сладкое, - кроме пирога Кушины-сан, но об этом Харуно ведать необязательно.
- Ой, прости, - не сдавалась одноклассница. – Ну, тогда я возьму мороженое, а ты… что-нибудь еще.
- Сакура, - устало вымолвил Учиха, - отпусти. Я хочу домой.
- Саске-кун, - всхлипнула девушка, даже не думая выполнять просьбу. – Я… я так обрадовалась, когда ты согласился… ну, пожалуйста…
   О, Боже, только слез ему не хватало для полного счастья! Зачем он вообще с ней связался? Забавно, а ведь она видится вполне здравомыслящей… когда молчит и находится вдали от него.
- Ладно, - пробурчал он, жаждая не допустить нарастания истерики. – Только недолго.
- Саске-кун! – Сакура всплеснула руками и, подпрыгнув на месте от нахлынувших эмоций, неожиданно повисла у него на шее. – Ты такой милый!
- Сакура! – отцепить от себя ненормальную не удавалось, как он ни старался. – Прекрати! – пришлось отворачиваться, дабы не схлопотать нежелательный поцелуй, которым его явно стремились наградить.
- Кхм, - раздалось неподалеку тактичное покашливание. – Я, конечно, все понимаю, но, может, вы разъединитесь уже?
   Учиха замер, ощущая, как его обдало холодом и, оттолкнув, наконец, Харуно, повернулся к обладателю столь знакомого голоса. Мир решил уплыть в дальние края, в мозгу настойчиво пиликал призыв о помощи, вот только толковых идей по спасению в непосредственной близости не наблюдалось. Все, на что он оказался способен – это смотреть на приближающегося Наруто и ежиться под ледяным взглядом потемневших от гнева очей.
   Намикадзе остановился перед нашкодившим героем-любовником и, скрестив на груди руки, сказал:
- Объяснись, - чересчур спокойный тон немедленно вынудил вспомнить о различных нехороших предчувствиях – лишь однажды блондин разговаривал так, и его противнику результат беседы совсем не понравился.
- Намикадзе, не лезь! – вскинулась Сакура, надеясь поскорее избавиться от не вовремя появившегося соперника. – У нас с Саске-куном свидание, и тебя это не касается!
- Вот как? – если у интонаций есть температура, то она, по мнению Саске, стала на пару градусов ниже. – Интересно, но я не тебя спрашивал.
   Учиха судорожно выдохнул и негромко ответил на выдвинутое ранее требование:
- Между нами ничего нет. Я просто хотел проверить себя…
   Наруто прищурился.
- Проверить? Что именно?
   Саске поежился, краем глаза уловив движение – Сакура под действием ярости Намикадзе отступила на пару шагов в сторону и прикрыла обеими ладонями рот, не зная, как поступить. Учиха с удовольствием предложил бы ей провалиться куда-нибудь.
- Я хотел знать, смогу ли встречаться с девушкой, или…
- Вот оно что, - хмыкнул Наруто, не меняя позы и не обращая никакого внимания на любопытствующих прохожих за спиной. – Ты бы и с ней переспал, чтобы выяснить наверняка?
   Харуно издала неопределенный звук, похожий на приглушенный стон, и бросилась прочь, не разбирая дороги. Намикадзе даже не шелохнулся, когда она пробежала мимо, продолжая рассматривать виновато притихшего Учиху.
- Наруто, я… - оправдываться Саске не спешил, признавая это бессмысленным делом, но попросить о прощении следовало.
- Не надо, - остановил его Наруто, отворачиваясь. – Все кончено, Саске. С меня хватит.
   Учиха застыл, не в силах пошевельнуться, слишком ошеломленный разрывом их отношений, чтобы полностью оценить потерю, и потому не сумел среагировать, когда Намикадзе стремительно развернулся и нанес удар. Брюнет свалился на прохладную почву, оглушенный внезапной болью, и осторожно коснулся пальцами разбитой в кровь губы. Никто не помог ему подняться или прийти в себя – Наруто ушел торопливо, ни разу не обернувшись, предоставив Саске право в одиночестве пожинать плоды своего самокопания.

- End of the flashback –


   Пансион «Суна» никогда не был тихим и укромным уголком – слишком уж шумными являлись его обитатели. Одних только разборок Какаши и Анко хватало, дабы убедиться в этом. И даже подозрительно тихое поведение этой парочки в последнее время не сбивало с толку остальных, лишь навевало думы о затишье перед бурей. Не меньший интерес вызывали и все остальные, начиная от помешанного на спорте Майто Гая, всегда и везде сопровождаемого племянником, и заканчивая Хиданом, которому диплом психолога совершенно не мешал вставлять в речь крепкие словечки, причем по поводу и без оного. Именно к нему и наведался Итачи, доставивший двоих подопечных домой. Подростки, еле отбившись от бурно выражающей эмоции хозяйки, взбежали вверх по лестнице, предоставив Темари возможность благодарить молодого преподавателя. Учиха вежливо выслушал все положенные по данному случаю слова и ретировался в пенаты Хидана, предварительно приняв приглашение на ужин.
   Почитатель Дзясина-самы обнаружился посреди комнаты, на полу, окруженный ворохом бумаг и парочкой книг, одна из которых была достаточно увесистой. Итачи до этого момента вряд ли пришло бы в голову, что Хидан способен прочитать нечто подобное – таким томом и убить за один удар можно. Однако рассуждать на эту тему вслух наследник Мадары не стал, предпочтя скупо кивнуть для приветствия. В ответ ему молча указали на свободное пространство паркета возле кровати. Учиха осторожно уселся и стянул с себя куртку.
- Судя по шуму, могу предположить, что ты нашел искателя х**ни на свою задницу, - заметил Хидан, перебирая листы со всевозможными графиками и текстами.
- Да, - подтвердил брюнет, закидывая снятый предмет гардероба на постель. – А еще я хочу поговорить с тобой.
- Ну, еще бы, б***ь, в вашей семье не принято приходить в гости просто так, потому что соскучились, - пробормотали в ответ.
   Итачи весело хмыкнул, прекрасно зная – на него и не думают обижаться.
- Ты, определенно, понабрался ехидства у моего дяди, Хидан.
- О, ты заметил! – радостно вскинулся владелец помещения, соизволяя, наконец, посмотреть на посетителя. – Я сейчас о***ю от радости! – в следующий миг его лицо стало серьезным. – Ладно, я прекращаю страдать х**ней. Выкладывай.
- Расскажи мне о реинкарнации, - не стал тянуть резину Учиха, сразу переходя к делу.
   Хидан вздохнул и, согнув ногу в колене, оперся на нее локтем.
- С чего такие вопросы, Учиха? Тебя никогда не интересовали подобные вещи.
   Итачи поморщился, досадуя на неспособность собеседника прямо ответить на заданный вопрос, но все же пояснил:
- Сегодня у Дейдары случился очередной приступ, и мне пришлось отвезти его в больницу вместе с Гаарой. Знаешь, у него до этого было несколько таких же приступов…
- Знаю этот п***ец, - кивнул блондин, возвращаясь в прежнюю позу и окидывая устроенный бардак пристальным взором. – Он мне рассказывал. С чего он стал зае*****ться на сей раз?
- Он увидел Яхико и… - тут до Учихи окончательно дошло услышанное. – Стой, он рассказывал тебе о приступах? Почему?
- Итачи, давай, б***ь, сначала ты расскажешь мне все, что знаешь, а потом зат****вай меня вопросами, - проворчал Хидан, видимо, не горя желанием делиться подробностями.
   Итачи недовольно поерзал, стараясь устроиться удобнее, и произнес:
- В госпиталь приезжал Хьюга, - перехватив заинтересованный взгляд, он с готовностью продолжил. – Он уверен, что Дейдара – это возродившаяся Аюми.
- Он называл причины своей уверенности?
   Учиха сложил руки на согнутых коленях и задумчиво принялся рассматривать ножку стола напротив.
- Хиаси-сан недавно сбил Дейдару машиной и отвез его к себе домой на ночь. Как я понял из слов Хьюги, устроили парня в комнате Аюми. Утром Дейдара узнал некоторые вещи в спальне и даже спросил о покойном Хидзаси.
- Хм… – изрек Хидан, размышляя. – Скажи-ка мне, что у него болело? Сердце?
- Да. - Итачи внимательно следил за его манипуляциями, почему-то уверенный – ему сейчас очень многое объяснят. – Скажи, наконец, перерождение возможно?
- Почему бы и нет? – прозвучало из уст последователя довольно странного культа. – Если мы не можем чего-то увидеть, это не значит, что этого нет. К тому же, феномен реинкарнации, мать вашу, изучают довольно давно, а сам он описывается как минимум в двух крупных религиях мира. В буддизме и индуизме, если тебе интересно. Правда, я охреневаю от того, что душа Аюми переселилась в новое тело слишком быстро.
- А там, что, определенные правила есть? – ошарашено спросил Итачи, чувствуя себя неловко из-за обсуждаемой ими вещи.
- Ну… - Хидан принялся сгребать разбросанное в стопку. – Если верить этим двум религиям, то смерть – это не более чем перемена тела. Для них жизнь вообще нечто бесконечное, а душа принимает одну форму за другой. При этом, перевоплощение происходит не сразу, а, как минимум, через сорок дней. Но… не все получается так, как пи***ли предки. Если Аюми действительно вернулась, и вернулась так поспешно, значит, на то была причина. А решать данный вопрос предстоит Дейдаре. Фу, б***ь, - выдохнул он в конце речи. – Не знаю, как объяснить без заумных слов.
   Воцарившаяся вслед за этим тишина, прерываемая возней невольного лектора, позволила Итачи спокойно «разложить по полочкам» полученные новости и прийти к определенному выводу.
- Хорошо, - рискнул высказаться он. – Если Аюми действительно вернулась, как мне это понять? Есть какие-нибудь признаки, по которым можно определить реинкарнацию?
- Если верить профессору психиатрии Яну Стивенсону… - возвышенно начал Хидан, но под тяжелым взором черных очей запнулся и перестал изображать из себя доктора наук. – Ладно, ладно, б***ь! Первое, это воспоминания, правда, вряд ли малец начнет тебе трендеть о видениях прошлого, потому как побоится показаться психом. Второе, наличие родимых пятен на теле, там, где в прошлом воплощении человек получал травмы, чаще всего – смертельные. У Дейдары есть такая метка на груди, в области сердца. За***сь, что пуля, убившая Аюми, попала в то же самое место! Ну, и, схожие интересы, к примеру.
   Итачи фыркнул.
- Дейдара мужского пола и совсем не увлекается рисованием.
   Хидан довольно улыбнулся, наводя на мысли о подвохе.
- А кто тебе сказал, что все будет охрененно легко? Это я про смену пола. А насчет интересов… Дружище, самым главным интересом в жизни Аюми был ты, а не что-то иное, - мужчина не удержался от хихиканья при виде краснеющего как рак Учихи.
   Тот насупился, как ребенок, и ворчливо поинтересовался:
- И что ты предлагаешь?
   Хидан пожал плечами.
- Предлагаю присмотреться. Если он – вернувшаяся Аюми, ты получишь какой-нибудь знак. Только я очень прошу тебя, Итачи, не путай, свои чувства к Аюми с чувствами к Дейдаре. Несмотря на одну душу, они – разные люди.


   Из комнаты психолога Итачи вышел в глубокой задумчивости, крепко сжимая в руке книгу, которую Хидан вручил ему, устав отвечать на вопросы. Видимо, посчитал, что лучше Учихе найти все отгадки самостоятельно. Собственно говоря, брюнет был не против такого варианта событий, смущало его лишь опасение запутаться окончательно. До разговора с Хьюгой в его жизни все являлось вполне понятным и объяснимым: потерял близких и любимую девушку, выжил, чего-то добился, вырастил брата… Ага, а потом влюбился в собственного ученика и узнал, что тот – возродившаяся Аюми, просто отлично! Ладно, допустим, последнее – всего лишь недоказанная теория, но как ему понять, правдива ли она? Хидан сказал, ему дадут знак. Каким, интересно, образом он должен сие явление опознать? Устраивать спиритический сеанс и скакать с бубном, распевая ритуальные песни? Подкинутая воображением картинка невольно вызвала сдавленное хихиканье – Учиха в роли шамана, спешите видеть, концерт бесплатный! Да, мир вокруг потихоньку сходит с ума…
   От размышлений преподавателя отвлек шум внизу, и Итачи, со вздохом прижав к себе куртку вместе с печатным изданием, принялся спускаться по лестнице.
- Дейдара, слезь с подоконника, вспомни о манерах! – донесся до него ворчливый мужской голос, вынудив гостя пансиона настроиться на знакомство с родственниками блондина.
   Гостиная оказалась достаточно просторной, светлой и, что редкость для пансионов подобного типа, уютно обставленной. Слишком уж по-домашнему и одновременно по-западному смотрелся большой камин с пушистым ковром и разбросанными по нему тетрадями – кто-то, видимо, пытался заниматься, с комфортом развалившись на нем. Вот только кресел в той стороне не наблюдалось – все они, вместе с диваном и низким журнальным столиком, стояли в центре комнаты. Чуть поодаль, на устланном татами возвышении располагался большой и такой же невысокий обеденный стол, требующий от жильцов сидеть не на стульях, пристроенных возле нескольких тумбочек у стены, – приюта для ваз с цветами и огромного зеркала, - а прямо на полу. Справа виднелась дверь в кухню, слева – проход в прихожую. Легкие занавески на приоткрытых окнах слегка колыхались под дуновениями вечернего ветерка, не мешая угасающему солнечному свету проникать в помещение и добавляя свой штрих в тихую атмосферу жилища. Ну, или не совсем тихую…
   Учиха сошел со ступеней в тот самый момент, когда Тсукури надоело гипнотизировать взглядом улицу – спрыгнув на пол, юноша чуть покачнулся из-за быстроты действия и рассмеялся, уворачиваясь от кузины, решившей наградить брата затрещиной. Отскочив на приличное расстояние, подрывник заметил Итачи и, не переставая улыбаться, бросился к нему, чудом успев затормозить в последнюю секунду перед столкновением. Не обращая внимания на злобные гримасы сестры, Дейдара за плечи принялся подталкивать слегка растерявшегося от подобного напора учителя к родственникам.
- Итачи… сенсей, - последнее слово он явно произнес только из-за вовремя всплывших в памяти правил приличия, - мою кузину вы знаете, а это мой дедушка, Ооноки-сан. Дед, это мой… классный руководитель, да.
   Учиха решил не расстраиваться – в конце концов, кем его должны были представить? – и слегка поклонился.
- Здравствуйте, Ооноки-сан, я Учиха Итачи.
   Низкорослый седой старичок, до этого занимавший одно из сидений, кряхтя и держась за поясницу, поднялся ему навстречу.
- Рад знакомству, Итачи-сан. Пожалуйста, позаботьтесь о моем непутевом внуке. И о внучке тоже.
- Можете не беспокоиться, Ооноки-сан, - уверенно пообещал Учиха.
   Дейдара, во время обмена любезностями отпустивший преподавателя и топчущийся рядом, воздел очи к потолку, но от комментариев воздержался, пожелав вместо них осторожно заметить:
- Итачи-сенсей, вы обещали мне прогулку, да, - парень запнулся, приметив обратившиеся в его сторону взоры. – Ну… хотели показать мне одно место, а я еще не весь город обошел, так что…
   Итачи усмехнулся и с трудом подавил стремление потрепать любителя взрывов по волосам.
- После ужина, Дейдара-кун, и с разрешения Ооноки-сана.
- Будто мне оно нужно, да, - пробубнил Тсукури, насупившись.
- Дейдара! – видимо, возраст помехой слуху Ооноки не был. – Как ты себя ведешь? Ох, моя спина… - мужчина грузно опустился обратно на предмет меблировки. – Простите, Итачи-сан. Думаю, что свежий воздух ему не повредит, только не очень долго.
   Учиха с торжественным видом кивнул, испытывая почти садистское наслаждение от поддразнивания Тсукури-младшего.
- Обещаю не поздно возвратить его домой, Ооноки-сан.
   Что ж, решил наследник клана, можно оставить сомнения и раздумья на более подходящее для них время, а пока… просто жить.


   Есть что-то неуловимо романтичное в том, чтобы безо всякой цели бродить по городу вместе с любимым человеком, думал Дейдара, поглядывая на Итачи, пока они медленно шли по тихим улочкам. Потемневший небосвод усеивали мириады звезд, фонари отбрасывали на дорогу обманчивый свет, легкий ветерок шелестел кронами деревьев, создавая умиротворяющую обстановку. Неоновые вывески пестрели всевозможными названиями магазинов и небольших кафетериев, окна домов напоминали гигантских светлячков. Стрекот насекомых едва уловимо слышался из травы, время от времени прерываемый гулом проезжающего автомобиля. Учиха намеренно избегал шумных проспектов, и Тсукури, исполненный благодарности за столь чудесную прогулку, вовсе не переживал по данному поводу. А когда, свернув в какой-то жилой райончик, брюнет осторожно, но уверенно взял его за руку, на душе стало как никогда хорошо. Даже молчание не угнетало, а позволяло собраться с мыслями и решить, как им обоим вести себя в дальнейшем – скрывать начинающиеся отношения или наоборот, раскрыть чувства перед всем миром. Варианта с разлуками и отказами Дейдара не признавал, не собираясь отпускать от себя человека, захватившего его сердце, ни сегодня, ни когда-либо еще.
- Знаешь, у тебя замечательный дедушка, - неожиданно произнес Итачи, и юноше показалось – тот довольно долго подыскивал подходящую тему для разговора. – Я заметил, как ты привязан к нему, пусть даже и не всегда бываешь послушным.
   Тсукури улыбнулся при мысли о ворчливом родственнике.
- Я его очень люблю, да. Он вырастил нас с Куроцучи, а это было непросто.
   Учиха окинул его внимательным взором.
- Я знаю, что ты сирота, но… Как это случилось?
   Пришлось со вздохом вспомнить о давным-давно пережитом горе: в памяти осталось крайне мало четких воспоминаний, но Дейдара берег их как зеницу ока, не позволяя себе забывать ничего, связанного с матерью.
- Мама и дядя с тетей погибли в автокатастрофе, они втроем были в машине… - пояснил он.
   Итачи нахмурился.
- А твой отец?
- Я его не знаю, - безразлично пожал плечами подрывник. – Мама воспитывала меня одна, - усмешка невольно сорвалась с уст. – Так тоже бывает, Итачи.
- Да… - сконфуженно прозвучало в ответ. – Прости, я не хотел чем-то задеть тебя…
- В порядке все, да, - отмахнулся Дейдара, рассматривая невысокие и разномастные здания, мелькавшие мимо них. – Просто не все способны любить.
- И что же такое, по-твоему, любовь?
   Они повернули налево на перекрестке, и Тсукури показалось это неправильным. Сердце отчего-то тревожно забилось, и парень оглянулся, безотчетно поддаваясь желанию развернуться и пойти в противоположном направлении. Заметив перемену в поведении спутника, Учиха внезапно остановился и осторожно коснулся его плеча.
- Дейдара? – позвал он. – Что-то случилось?
   Подросток покачал головой, боясь испортить некстати проявляющимися странностями прекрасное завершение дня.
- Все нормально, да, - он на мгновение задумался, вспомнив о заданном ему вопросе. – Что такое любовь? – юноша заправил за ухо прядь волос. – Знаешь, за всю жизнь в Токио у меня был только один друг, сын буддийского священника. Он и его отец, Като-сан, оказались единственными, кто принимал меня таким, какой я есть, и не считал психом из-за всех моих странностей, да. Като-сан даже пытался мне разъяснить, почему я такой, только я ничего толком и не понял, кроме нескольких фраз. – Учиха ловил каждое слово, и это вдохновляло на откровенность. – Он сказал, что моя душа проделала большой путь и однажды позовет меня обратно, к началу своего путешествия. Когда я показал ему нарисованный мною сад с вишневыми деревьями, он заявил, что, найдя это место, я отыщу свою судьбу, да, - пришлось потереть бровь, дабы скрыть охватившее его смущение. – Я тогда спросил, действительно ли душа может переродиться и ради чего. Он сказал, что миром движет любовь, во всех ее видах и формах, и что вернуться мы можем только с ее помощью.
   Итачи моргнул, осмысляя услышанное, и Тсукури позволил себе минуту передышки в тишине – слишком редко ему выпадала возможность для больших монологов.
- Я не совсем понимаю, - прервал его своеобразный отдых Учиха, задумчиво разглядывая пустое пространство за спиной школьника. – Как любовь может помочь в перевоплощении?
- Ну… - Дейдара с энтузиазмом принялся разъяснять. – Представь себе огромную реку, настолько широкую, что ее нельзя переплыть, и настолько длинную, будто у нее нет ни начала, ни конца, да. Представил? – дождавшись кивка, он продолжил. – Один ее берег – жизнь, второй – смерть, а сама она – поток времени длиной в вечность. Любовь – единственный мост через эту вечность, да.
- Хм, - неопределенно изрек молодой преподаватель, очевидно, неуверенный в том, какие эмоции должен сейчас испытывать.
   У блондина таких проблем не возникло – его вновь охватило непонятное волнение, побудившее повернуться кругом и всмотреться в дорогу, лежавшую до этого за его спиной. Непокорный светлый локон упал на лоб, мешая обзору, но Дейдару беспокоила лишь странная тяга, исходящая оттуда. Казалось, он уже проходил по этим местам, когда-то очень-очень давно… Интересно, он сможет вспомнить маршрут? Или на него накатило очередное наваждение? Нужно сейчас же во всем разобраться, решил парень и, не слушая изумленных окликов брюнета, побежал вперед, с каждым движением все больше поддаваясь неизвестно откуда взявшейся тревоге.
   Развилок на пути не появлялось, прямая линяя асфальтированного проулка вывела его прямиком к темнеющему силуэту какого-то строения, и Тсукури затормозил, пытаясь осознать, отчего дом кажется ему чужаком среди своих собратьев, а после сообразил – в нем нет света. Вот они, провода, тянущиеся от столбов к крыше, но… видимо, зажигать электричество некому…
   Резкая головная боль вынудила схватиться за виски и зажмуриться. Бежать, надо бежать… открыть дверь массивных ворот и броситься по тропинке через сад к парадному входу… и без конца отчаянно нажимать на кнопку звонка, надеясь на чуткость слуха обитателей поместья… Он слышал шум негромкого разговора, чувствовал запахи, долетавшие с кухни… Неужели ему не откроют?..
- Дейдара! – возглас догнавшего беглеца Итачи заставил Тсукури вздрогнуть – сложившаяся картинка рассыпалась словно разбитое зеркало, и особняк предстал перед ним в своем нынешнем виде – заброшенном и веявшим холодом…
- Итачи… - всхлипнул Дейдара, с удивлением осознавая – он плачет. – Я…
   Теплые ладони опустились на его плечи, затем Учиха осторожно притянул юношу к себе, инстинктивно жаждая защитить от невзгод.
- Что случилось, малыш? – ласково поинтересовался он.
- Не знаю. – Дейдара вытер со щек соленую влагу. – Почему-то при виде этого дома мне захотелось плакать, да.
   Итачи испустил тяжелый вздох и поведал:
- Знаешь, мне хочется того же. Это фамильный особняк клана Учиха. Мы переехали после того как здесь были убиты мои близкие. Прошло много лет, а я до сих пор не могу тут находиться.
   Дейдара невольно обхватил себя за предплечья, унять печаль не получалось.
- Прости, - он не смог бы сейчас сказать ничего, кроме этого. – Не нужно было прибегать сюда, да.
- Эй. – Учиха развернул его к себе. – Все в порядке, Дейдара, - прошептал он, ласково обхватывая лицо Тсукури ладонями. – Все, что случилось со мной в прошлом, останется в нем. Теперь у меня есть ты, и я счастлив. Правда.
- Итачи… - на выдохе, охваченный волнением, приглушенно сказал Дейдара. – Я… я думаю, что люблю тебя… - и в следующее мгновение вместо признаний ощутил легкое прикосновение губ Итачи к своим, а потом еще одно, и еще…
   И пусть эти ласки предназначались скорее для успокоения, а не ради пробуждения страсти, оба без промедления отдались их власти, позабыв обо всем на свете. Перестали существовать просыпающиеся ночные насекомые, обстановка вокруг и даже возможные свидетели взаимного влечения – двум, наконец, обретшим друг друга людям попросту было не до них…
   Они не увидели, как мелькнувшая среди деревьев тень скрылась во мраке и, покинув пристанище влюбленных, вышла на ярко освещенную и явно хорошо знакомую аллею. В тусклом мерцании городских огней блеснул синий отлив коротко стриженных волос, а их обладательница, потирая запястье, закусила губу в бессмысленной надежде сдержать рвущиеся на волю рыдания. Стоило ли вообще влюбляться, думалось ей, и какова цена любви в насыщенной ложью реальности? Многих лет отчаянной надежды и мечтаний о несбыточном? Загубленной души, вынужденной тяготиться непосильной ношей? Греха, оставшегося без прощения? Девушка замерла, то ли обуреваемая сомнениями, то ли определившись со своими дальнейшими действиями, а затем ускорила шаг, собираясь как можно скорее уйти от зрелища, разорвавшего ее сердце на части…
   А поодаль от нее трель мобильного телефона все же прервала сладостное занятие примостившейся у брошенного поместья пары. Дейдара поморщился, досадуя на «вовремя» позвонившего кого-то и, достав телефон из кармана куртки, прочитал высвеченное на дисплее имя.
- Это Гаара, - пояснил он не торопящемуся его отпускать Итачи и принял вызов. – Да, что случилось?..
- Приезжай немедленно, - потребовал друг. – У нас Наруто, и дело дрянь.


   Саске сидел на полу возле кровати, согнув ноги в коленях и по-детски обхватив их руками. Время от времени он бросал настороженный взор на рыжеволосую девушку, расхаживающую взад-вперед по комнате с выражением глубокой задумчивости на лице, но до сих пор не ведал, чего от нее ожидать. Потомки рода Сенджу славились своей непредсказуемостью, и данный факт он уяснил еще много лет назад, сдружившись с Наруто, а теперь и его родственница подтверждала всеобщее мнение о фамильной черте ее семьи.
   Когда Карин, пылая жаждой расправы, со зловещей ухмылкой переступила порог дома Учиха около часа назад, отпрыск клана предполагал оказаться избитым уже в дверях, однако одноклассница, поправив очки, потребовала объяснений, по итогам которых и будет решена его участь. Разговаривать в прихожей совершенно не хотелось, и юноша провел гостью к себе, где и поведал о совершенной им глупости с участием Сакуры и последовавшим за этим разрыве отношений с Наруто. Удзумаки внимательно слушала, подмечая и выступающие из черных глаз слезы, и прерывающийся от волнения голос, и явное раскаяние в содеянном, а затем вскочила и принялась измерять помещение челночной ходьбой. Саске, боясь в данный момент всего на свете, не отваживался прерывать ее метания.
   Наконец, Карин остановилась, то ли устав от бесцельного блуждания, то ли придя к определенному выводу. Учиха мысленно проголосовал за второй вариант, и девица подтвердила сие мнение, со вздохом усевшись напротив и произнеся:
- Ну, и что же ты в итоге понял, герой-любовник?
   Саске с несчастным видом глухо ответил, будучи не в состоянии лгать, когда ему могли посоветовать что-нибудь дельное:
- Я люблю его.
- Мило, - усмехнулась Удзумаки. – Однако ранее ты об этом и не вспомнил.
   Саске открыл рот, охваченный стремлением возразить, но собеседница жестом потребовала молчания. Парень послушался, вновь погружаясь в пучину отчаяния, охватившего его утром, когда осознание утраченного мощным шквалом обрушилось на него, перехватив дыхание и заставив испытать ненависть к самому себе.
- Знаешь, а ты, оказывается, такой придурок, - заметила Карин, принимаясь накручивать на палец прядь волос. – И сам, между прочим, знаешь об этом. Забавно, что в детстве я сама за тобой бегала, как эта дуреха, которой ты воспользовался.
   Брюнет невольно хмыкнул, признавая правоту сказанного.
- Но ведь ты потом перестала.
- Перестала, - подтвердила бывшая поклонница, окинув его пронзительным взором. – Когда поняла, что ты не видишь никого, кроме Наруто. Я ведь поняла это раньше, чем вы двое осознали собственные чувства, но тут уж ничего не поделаешь – мой племянничек слишком наивен и порой глуповат, как бы не старался убедить всех и себя самого в обратном. Видишь ли, Учиха, он – моя семья, а у нас в клане не принято рушить друг другу жизнь. И сейчас тебя от жестокого избиения спасает лишь факт моего родства с Наруто – не хочется, знаешь ли, смотреть потом на его убитую физиономию. Хотя, когда он сегодня примчался домой, она была именно такой.
   Саске опустил голову вниз, касаясь сцепленных ладоней лбом, и глухо спросил:
- Как он?
- Плохо, - раздался неутешительный вывод Карин. – Полдня просидел в комнате, никого не впуская и отказываясь поесть. Потом заявил мне, чтобы я обо всем у тебя спросила, и ушел.
   Учиха вскинул голову, подавшись резко вспыхнувшему беспокойству.
- Ушел? Куда?
- К Гааре, - пояснили ему. – Ему нужна дружеская поддержка, так что куда ему еще идти? Уж явно не к тебе-предателю, - на ехидной нотке завершила она свою реплику.
   Саске поежился под прожигающим огнем ее очей, соглашаясь с услышанным и надеясь хотя бы на мизерную помощь.
- Карин, - голос самому себе показался хриплым, - что мне делать? Я должен вернуть его.
   Удзумаки усмехнулась и, перетекая на четвереньки, подалась вперед. Тонкие браслеты звякнули на запястье, когда Карин ухватила натворившего дел приятеля за подбородок и, заглядывая тому в глаза, отчетливо произнесла:
- Для начала – попросить прощения. Что бы ни пришлось ради этого сделать, - и, пожалуй, этот совет полностью совпадал с его уже принятым решением.


   Вернувшись домой после увиденного в парке, Наруто заперся в комнате, будучи не в состоянии с кем-либо общаться, и, рухнув на пол возле двери, совершенно не реагировал на раздававшиеся из коридора возгласы Карин. Безумно хотелось умереть прямо сейчас, лишь бы не вспоминать о вероломстве любимого человека, но унаследованная от предков сила воли не позволяла даже всплакнуть – только в бессилии сжимать кулаки и биться затылком о стену. Он не ведал, сколько времени так просидел, однако затекшее от неудобной позы тело все же дало о себе знать и заставило задуматься о том, как быть дальше. Сердце ныло, душа рвалась к черноволосому засранцу, дабы поговорить, понять и, возможно, простить, вот только… разум настойчиво твердил, что предавший однажды сделает это снова, и второго раза он уже не переживет. Намикадзе осторожно коснулся груди и с удивлением почувствовал тихие, отдающиеся в ладонь удары. Странно, ему чудилось: там должна быть пустота, ведь когда он приметил обнимающуюся парочку у реки, понятие «разбитое сердце» показалось крайне буквальным – слишком отчетливым являлось ощущение разлетающегося на миллионы частичек органа, настолько мелких, что парень зажмурился от охватившей его боли. Блондин тряхнул головой и, кое-как поднявшись, решил переодеться и пойти к друзьям, способным выслушать, поддержать и дать дельный совет, к тому же – ему вдруг стало невероятно тоскливо, и желание не оставаться более ни минуты в одиночестве пересилило все остальное. Конечно же, при выборе компании, на ум пришли только Гаара с Дейдарой, и Наруто, бросив на прощание Карин несколько слов, отправился к ним.
   И теперь троица собравшихся в пансионе приятелей с удобством устроилась на постели Дейдары, забравшись на нее с ногами. Как и ожидал Наруто, рассказывать долго ему не пришлось: Тсукури разобрался в случившемся достаточно быстро и неожиданно предложил устроить небольшую «психотерапию», после чего соскочил с постели и полез рыться в шкафу. Намикадзе переглянулся с Гаарой, но Сабаку в ответ на немой вопрос пожал плечами, признавая собственное неведение касательно планов любителя взрывов. Долго терзаться от любопытства никому не пришлось – Дейдара достал средних размеров боксерскую грушу, которую тут же прикрепил к предварительно закрытой дверце гардероба.
- Тебе нужно выпустить пар, Наруто, так что я предлагаю подойти сюда, представить вместо этой груши Саске и хорошенько поработать кулаками, да. В это время я буду задавать вопросы и получать честные ответы на них. Раздумывать запрещено, да. Заодно разберемся во всем и решим, как поступить дальше. Отказов не принимаю, давай.
   Блондин со вздохом слез на пол и прошествовал к снаряду.
- Что ты хочешь знать?
- Саске приставал к Сакуре или Сакура к Саске?
   Наруто поморщился, не понимая, к чему в очередной раз пересказывать, и нанес первый, осторожный удар.
- Сакура.
   Тсукури цокнул языком, глядя на легкое покачивание кожаного шара, и повернулся к наблюдающему за Намикадзе Гааре:
- Гаара, как думаешь, - вымолвил он, отмечая удивленно вытянувшееся лицо отпрыска дома Сенджу, не попытавшегося, тем не менее, возразить, – Учиха мог ответить на ее порыв положительно? – намерение подключить к «разбору полетов» рыжеволосого возникло спонтанно, и Дейдара подчинился ему.
   Сабаку, поерзав, усмехнулся, припоминая отношение виновника ситуации к настырной девице.
- Только не в этой жизни.
   Наруто вынужден был мысленно согласиться и врезать воображаемому обидчику сильнее.
- Саске сомневался, гей он или не совсем, да. Почему?
- Он боится, что Итачи не сможет понять его, а мнение брата для Саске очень важно.
   Дейдара хмыкнул при воспоминании о сегодняшнем свидании с вышеупомянутым Учихой и обратился к Гааре:
- Твое мнение?
   Гаара откинулся на подушку, прикрыв очи.
- Придурок, - коротко бросил он.
- Не спорю, но его тоже можно понять, - заметил Тсукури.
- Мне эти его сомнения… уже… надоели, - раздраженно высказался Наруто, активно работая двумя кулаками. – Либо он… сомневается… либо… он со мной… Как можно… говорить мне в лицо… о любви… а за спиной… бежать проверять себя? Мои родители тоже… могут не принять… меня геем… но я не боюсь… следовать зову сердца. Зараза, - подул он на избитые до красноты костяшки пальцев.
   Дейдара, обдумав услышанное, кивнул.
- Ты прав, к тому же ему давали время на принятие решения. Вопрос снова к тебе – ты намерен простить его и дать последний шанс?
   Как же рвалось все его существо дать положительный ответ, но Наруто заставил себя лишь обреченно пробормотать:
- Я боюсь это делать, - и одной этой фразой заставить слушателей ошарашено себя разглядывать. Гаара даже приподнялся, упираясь локтями в одеяло.
   Тсукури первым пришел в себя и, пристроившись на краешке стола, заметил:
- Я знаю, что тебе сейчас больно, да. Но пройдет время – и ты простишь Саске, потому что понимаешь причины, побудившие его поступить так глупо. Не отрицай, Наруто, ведь ты сам знаешь об этом.
   Наруто насупился, осознавая верность сего утверждения, и буркнул, скрестив на груди руки:
- А вдруг он потом снова так сделает?
- Трясешься от страха, значит, - недовольно подытожил Дейдара. – И это уже идиотизм с твоей стороны. Когда-то давно мне сказали, что любовь подобна солнцу на небосводе, а все препятствия и проблемы – лишь тучки и облака, не более того, да. Скажи-ка мне, Наруто, ты позволишь какой-то там Сакуре заслонить твое солнце? Ты так легко сдашься? Я не верю.
   Видимо, ему не хватало именно этих слов, понял Наруто, против воли улыбнувшись подрывнику. Удивительно, как легко Дейдаре удается пробить стены, выстраиваемые окружающими – вот и он сдался под уверенным тоном одноклассника и отмел прочь трусливые порывы зажаться в углу и скулить.
- Он придет просить прощения, Дейдара, - уверенно вымолвил Намикадзе. – Мне стоит дать ему это, так?
   В голубых глазах длинноволосого парня плясали чертенята – явное свидетельство очередной задумки.
- Да, но не сразу. Пусть сначала поймет, что натворил… - после чего юный затейник принялся излагать план по наказанию Учихи-младшего.


   Обито любил те минуты, когда вечер плавно перетекает в ночь, оставляя позади наполненный событиями день и рождая ощущение покоя, возникающего при взгляде на собравшуюся в гостиной семью. Конечно, их мужскому обществу зачастую не хватало женской компании – Теруми с дочерью редко перебирались к ним из собственного, расположенного по соседству, дома. И все же каждый Учиха считал своим долгом прийти после ужина на привычные посиделки. Мадара всегда притаскивал с собой книгу, Саске с задумчивым видом бренчал на гитаре очередную мелодию собственного сочинения, Итачи проверял тетради учеников, пристроившись на полу перед низким журнальным столиком – ровно до тех пор пока склонный к развлечению сын главы клана, устав от безделья, не извлекал на свет божий какую-нибудь настольную игру, после чего вся четверка могла напомнить случайному свидетелю разве только пятилетних детей в детском саду. Да уж, что бы сказали враги, узнав, как тяжело победить Мадару, стоит тому лишь раз сорвать куш в «Монополии», как легко и непринужденно отводит от себя подозрения Итачи, назначенный мафией, а Саске трудно обогнать по количеству разгаданных кроссвордов.
   Однако сегодня отчего-то семейство изменило своим привычкам: Итачи по приходу домой ушел проведать брата, а затем, подобно ему, закрылся у себя в спальне. Мадара, занятый разбором бумаг, пробурчал что-то о нерадивых сотрудниках и срочном деле, посоветовав не мешать, а еще лучше – пойти погулять где-нибудь, благо деньги на это имеются. Обито пожал плечами и, смирившись, нацепил на себя куртку с кроссовками и покинул поместье. Ночные клубы он не любил – после многочисленных толп народа, бесконечным потоком снующих вокруг всю смену, хотелось побыть в одиночестве, тишине и покое, - поэтому парень без особых колебаний решил прогуляться по притихшим улочкам, может быть, даже дойти до парка. Предстоящий ему завтрашний выходной позволял бродить по Конохе хоть целую ночь, к тому же сна – ни в одном глазу, значит, необходимо пользоваться случаем и не роптать.
   Он медленно шел в выбранном направлении, засунув руки в карманы брюк и с наслаждением вдыхая насыщенный прохладой воздух, когда из-за поворота показалась фигура человека, явно идущего ему навстречу. Через пару шагов, благодаря фонарному освещению, удалось распознать в нежданном встречном девушку, а блеснувшие в полумраке светлые, рассыпавшиеся по плечам волосы невольно побудили сердце забиться чаще. Незнакомка на миг замерла в нерешительности, словно пыталась угадать, кто перед ней, но потом едва ли не бегом бросилась вперед, очевидно, понадеявшись, что верно угадала в нем знакомого. Обито в недоумении остановился и, всмотревшись, внезапно узнал Темари, однако сей факт ровным счетом ничего ему не дал. Что она делает так поздно вне дома, и к тому же одна? И почему именно здесь, ведь пансион расположен совсем в другой стороне от их особняка – в так называемом Старом квартале, где когда-то обитал и их род?
- Обито! – Темари налетела на юношу со всей скорости, заставив от неожиданности покачнуться и едва не сбив с ног. Словно в горячке, она цепко ухватилась пальцами за его плечи и принялась плакать, не в силах более произнести ни единого слова.
- Темари? – Учиха осторожно отстранил ее от себя, терзаясь миллионами вопросов и пытаясь встретиться с ней взглядом. – Что случилось?
   Сабаку подняла вверх залитое слезами лицо и, прерываясь на каждом слове, произнесла:
- Я… я так… больше… не могу… Обито... – девичья ладошка скользнула по мужскому плечу, дабы ее хозяйка смогла обхватить опешившего брюнета за шею. – Что мне делать?.. Что?..
   Прикосновение ее губ, пугающее своей неожиданностью, вызвало вовсе не стремление оттолкнуть – поддавшись охватившему ее безумию, Обито ответил на поцелуй, крепко прижав к себе хрупкое женское тело и ощущая, как все его существо, откликаясь на происходящее, скатывается в туман чувственности и зарождающихся желаний, противиться которым оказалось попросту невозможно…