трава была зеленее..

Лживое утро - недоношенный ребенок моих подростковых грез, на каждого из загубленных детей возлагались великие надежды, ведь каждый  должен был расцвести в поле прекрасным цветком, взлететь в небо жизнерадостной птицей, и плескаться в море свободным от бремени суши дельфином.
Утро. Выблевало мое тело из восхитительного сновидения, в котором все было настолько идеально, что всем людям казалось, что они попросту спят. В нем были только люди не лишенные человечности, и там, почему то, всегда было слишком ярко.
Ах, утро... Солнце прорезало в шторах дыру, и сквозь нее палит своими лучами в ослабленные веки.  Мне кажется, если бы у солнца были руки, оно, вместо того чтобы пытать меня своими лучами, просто тушило бы недокуренные сигареты в моих глазах, и икало бы, наверное, с довольным смешком, возможно в комнате стоял бы запах перегара. =П-е-р-е-г-о-р-е-т-ь=  Мелькнуло в голове, и соседи сверху спустили воду в туалете. Я быстро перестроился из лежачего положение в сидячее, и замер, я еще не открыл глаза, а день уже поливает меня грязью собственных же мыслей, этот процесс бесконечен. Что-то ударило меня в грудь, и я упал обратно в импровизированную постель на полу, я думал солнцу здесь не достать моих глаз. Глупец.
Я открыл глаза, на стене, возле большой книжной полки, внушительных размеров темное пятно, это вчерашний я. Если присмотреться, эти пятна повсюду, на окнах, на плотных шторах, на покрывшимся пылью телевизоре, который наказан и давно стоит на полу, на потолке, и в общем то везде, куда можно достать взглядом. С прихожей, в которой включен свет, доносится противный звук не положенной на телефон трубки, он похож на застывшие в ней слова, их нельзя разобрать, и каждое из них, с пронзительным звуком, будто пустую чугунную ванну бьют молотком, доносится до моих ушей, и сводит с ума. *Вчера выяснилось, что спиртное в моем городе больше нельзя приобрести после двадцати ноль ноль, а наверное скоро они запретят оральный секс и чтение бумажных книг. Возможно уже введены репрессии (извините, меры), и игра на шестиструнной гитаре приравнивается к измене родине, и ведет за собой неизбежный расстрел, через повешение, разумеется. А я как всегда пр@**** всю важность этого момента.*
=В е р н и т е! =  стрельнуло из крупнокалиберного орудия в голове, и тут же мелькнуло, как на кассе, испуганная продавщица возвращает деньги за просроченный йогурт, человеку, с огромным топором в руке. Дни сбиваются в стаю, и подобно отаре овец, несутся сломя голову, в направлении противоположном расположению человека с тугим хлыстом в руке. И каждая конечно блеет что-то, что мол раньше все было не так, и трава была зеленее, и пастух был добрее, и загон уютней был, но каждая несомненно остается все той же овцой, жизненной целью которой всегда будет лишь стремление поддержать количественность стада.