Спалили?!

Собрались с другом на охоту на глухарей. Теперь охотнадзор хорошо работать стал, и чтобы не попасть в неприятную ситуацию, съездили в город за лицензией. Резво бежит Уазик, и вот мы уже около бывшего свинарника у брода через речку Куналейка. По речке еще лежит лед, и мы остановились, как лучше проехать. Тут-то мой друг Александр и говорит: «куналейские»!... Вместо точек нехорошее определение. Мне стало как-то не по себе. Я то ведь тоже Куналейский и за своих могу постоять.
- А в чем дело? - сердито спросил я.
- Да ты что, Парфеныч, это не про тебя, - стал оправдываться мой друг, вспомнив, что я тоже родом из Куналея.
- Но ты посмотри, что творят, - и указал мне на кучу мусора: металлические банки, бутылки, навоз, который высыпали прямо на берегу брода.
Я ничего не смог сказать в оправдание куналейским. Сам удивляюсь, как это можно увезти мусор от деревни на семь километров и высыпать в самом живописном месте, где проезжают и берут из речки воду не только куналейские, но и полгорода, когда урожай ореха и ягоды в тайге. Будешь набирать воду и думать, не высыпали ли выше мусор.
- Ну это еще что, а вот еще случай. Приехал я как-то к тестю в Каменск.
- О чем задумался, Геннадий?
- Да вот у нас в Куналее на болоте юрточку кто-то начал рубить, лет пятнадцать назад, сруб-то поставил, а до конца-то таки не довел. Может быть Евтей, которого нет в живых. А все-таки жалко труд, лес, да и была бы она на месте. Ягода, кедрач рядом. А охота, лучше места не найти. - Это не беда - тесть мой Александр Сергеевич всю жизнь по приискам таких юрточек не один десяток по тайге наставил. Смотрю, а он уже топор ложит в багажник моей машины. Долго я мечтал достроить, а тут вот решилось все сразу.
Назавтра заехали за другом Сашей, взяли необходимый инструмент, стройматериалы, металлическую печку. Два дня и юрточка готова. Нары на пять человек, тепло, все как надо. Когда уезжали, батя велел наколоть дрова, нащепать лучинок, оставить спички, соль, остатки продуктов, привязать их под балку от мышей. «Закон таков в тайге, - объяснял нам семидесятилетний золотоискатель. - Доброе дело сделали, добрым словом нас народ вспомнит. Да и самим не в палатке ночевать». Правда, верхний венец пришлось заменить, подгнил здорово. Усталые, но довольные от проделанной работы, возвращались мы из тайги.
А когда весной с Александром решили посетить юрточку, пройдя налегке пять километров, мы от юрточки застали груду угля и пепла, а на снегу след копыта лошади. Кто-то верхом на лошади приехал и спалил.
К машине вернулись, когда на небе были уже звезды. Ни себе, ни людям. Хозяин сруба - не должен. Свой труд должно быть жалко. Да и спасибо бы сказал, что достроили. Пользуйтесь, берите ягоды, бейте шишку, охотьтесь - не жалко, но зачем же жечь? Мучились мы в догадках. В общем, куналейские...
За земляков обидно, а себя-то как жалко. Вспоминается мне случай, как-то поехали мы в Бурнашевские леса. А за деревней стоит лесник Семен Попов, мой друг, рядом лошадь в санной упряжке.
- Семен, какими судьбами тут?
- Да вот стою, лесобилеты проверяю.
Тут едет грузовик в сторону леса. Остановил его. Проверил лесобилет и заглянул в кузов, а там мусор. Отправил машину на свалку и сказал, чтоб как разгрузятся, подъехали к нему.
- Мне ваш мусор в моем лесу совсем не нужен. А то пойдешь за грибами, думаешь, рыжики, а это ржавые банки. Езжайте, езжайте, все равно с мусором в лес не пущу.
Недовольный водитель развернул машину и поехал на свалку.
- Семен, а пожары-то нынче были?
- Да был один, на Иваново загорелось. Спасибо брату Григорию, Игорю да всей бурнашевской братве. Трактором опахали. Навалились всем скопом и затушили.
- Зато у вас весь лес сохранился.
- Ну, весь не весь, а зеленого больше.
Гордился Семен, что бурнашевский лес они спасли. Вот все бы так трепетно относились к нашей природе. А вот и последний пожар под носом у всего Тарбагатая. Сгорела Казанка, куда пол-Тарбагатая ходили по грибы. Близко леса теперь не осталось. Почему загорелся? То ли по чьей-то неосторожности, то ли «дро¬восеки» подожгли. Может от брошенного стекла в лесу, теперь думай, гадай. Ну, в общем, тарбагатайцы оказались «куналейцами с многоточием». Девяносто процентов возгорания - это человеческий фактор. Жалко. Ведь лес - это легкие планеты.