Подоходный налог на честность

Подоходный налог на честность

(Рассказ)

Честность, порядочность и трезвость в нашем обществе, так или иначе, наказуемы. Об этом, похоже, не знал или, скорей, не всерьёз относился к тому, мой друг Филипп Егоров, по-уличному Филька. Которого с детства, мы, его друзья, дразнили Филя-простофиля. До своих двадцати двух, его воспитывала мать, а, последние два года, армия, из которой он только что демобилизовался. С детства, он помнил, они с матерью жили бедно, иногда впроголодь. Хотя работали много и честно. И никогда чужого не брали, и даже того, что плохо лежало и не охранялось государством.
Воспитанный честным Филька, никогда больших денег не держал даже в руках и не мечтал об этом. Жил на то, что у него было. Но, всё-таки лучше, чем его знакомые и близкие. Что и воровали, и жульничали, а получив лёгкие деньги, тут же пропивали и проигрывали. Затем норовили взять у него в долг без отдачи. Но, он берёг, добытое нелёгким трудом. В долг не давал, не пил и не курил. В бизнес не пошёл потому, что сразу понял, что с его характером, там ему ничего не светит.
В девяностые с работой везде стало туго. В поисках её, он случайно разговорился с Мишкой Гариным, работающим на железке проводником. Тот пригласил его к себе в бригаду, где бригадиром была его хорошая знакомая. Филька обрадовался и в тот же день с Мишкой пошёл к его знакомой, бригадиру подвижного состава. Тучноватая, щекастая его знакомая в проводницкой форме - начальница поезда. Едва Мишка их познакомил и сообщил о цели своего визита. Разулыбалась и весело Фильку оглядела. Парень он был видный, кудрявый. Начальнице сразу понравился, и она, без проволочек, тотчас, направила его в отдел кадров.
Фильку направили сразу на курсы проводников. По окончании которых, он пришёл вновь в бригаду, где работал Мишка. Бригадир, уже зная его, сразу определила в купейный вагон, рядом со своим штабным, таким же купейным. Такие вагоны она предоставляла только своим, особо приближённым к ней проводникам. В купейных и плацкартных вагонах проводники, по негласному и неписанному закону, и по велению начальства делали в поездках, уже из использованного белья, повторное. Исключительно для приработка. Имели приличный навар, продав вновь, то же бельё, второй раз пассажирам. Потом и отстёгивали энную сумму с каждого вагона бригадиру. Та, в свою очередь, делала подарки своему начальству.
Фильке заведённые порядки сразу не понравились. И он обратился вновь к Мишке: "Миш, не люблю я возиться с этим повторным бельём. поговори с бригадиром, чтоб она поставила меня в общий вагон, где никакого белья нет". Мишка поговорил с бригадиром, довольно охотно поняв сразу Фильку, потому что сам не занимался этим, работая в общаке. Чуть позже, Филька узнал, за свою "свободу" Мишка платил бригадирше своим телом, хотя и был уже женат. Бригадирша, по-хозяйски, ходила к нему часто, особенно по ночам, и получала что хотела. Узнав об этом, Филька с сожалением вздохнул, поняв, что на железке, всегда нужно и за всё платить, не деньгами, так телом. Но когда после разговора Мишки пришла к нему бригадирша и сказала: И не думай даже об уходе из купейного. Такие вагоны я доверяю только хорошим работникам, таким, как ты. Разрешаю тебе пока не делать "китайцев" и мне не отстёгивать за это. И шаловливо оглядев с ног до головы, прозрачно намекнула вслух: "Но, за это, учти, с тебя поцелуй!". И, похохатывая, удалилась. Он понял, что она предлагала ему стать её любовником, как Мишка.
Женщин распутных и торгующих своим телом, он не любил. После её слов сразу напрягся, но промолчал. Она посчитала его молчание за согласие. А Филька, с тех пор, стал опасаться, что она однажды ночью к нему придёт. Как женщина, она ему не нравилась. А, узнав всё о ней, он даже испытывал к ней отвращение. К счастью, на лето, бригадиршу, вместе с Мишкой, перевели на Московский летний поезд, сформированный в отстое, ещё весной. В бригаду же, где работал Филька, поставили, как говорили проводники "бугром", мужчину. Им оказался бывший инструктор резерва, Николай Дёмин. Он уже знал Фильку и, почему-то, в хорошем расположении духа, сразу пришёл к нему в вагон. Они сразу, как-то, что называется, сошлись характерами. И бригадир у Фильки, с тех пор, стал частым гостем. Приходил попить чаю, а то и пообедать и поужинать. Разоткровенничавшись, Николай даже рассказал ему, что расходится с женой. Платит уже ей алименты, и давно бы ушёл от неё, да должен крупную сумму. "Если уйду, то она подаст в суд", - в заключение тяжело вздохнул новый бригадир. "А кто она? У нас работает?" - невольно вырвалось у Фильки. "Да, ты знаешь её, через два вагона работает. Рыженькая такая, зовут Женей", - нехотя ответил Николай. "Так это твоя жена! Миленькая такая женщина!" - вновь воскликнул Филька, давно приметив эту симпатичную женщину. "Все они милые, но, когда спят зубами к стенке, а если лицом к тебе, ночью горло перегрызут", - ворчливо заметил бригадир Николай. Сразу поставил Фильку, по его просьбе, в общий вагон. Но, по-прежнему, из штабного вагона, часто ходил к нему, как к другу, поплакаться в жилетку.

Так прошло лето и осень. К зиме в бригаду вернулась старая бригадирша. Николай, получив от жены развод, и расставшись с ней. Уволился вдруг и уехал куда-то. Филька, давно уже недоумевавший, почему у него зарплата гораздо меньше, чем у всех проводников, пошёл в бухгалтерию резерва проводников к нарядчикам, чтобы спросить об этом. Старые проводники уверяли его, что это от того, что у него маленький стаж. Но он решил узнать, правда ли...
Нарядчик, по его просьбе, сразу же открыла рабочий журнал, где отмечались все поездки проводников. И сразу ворчливо набросилась на него, говоря: "Работать надо как следует. Сам знаешь, каждый месяц прогуливаешь целые поездки". "Как это прогуливаю", - сразу разозлился Филька. "Если бы я прогуливал каждый месяц, меня давно бы уволили!". "Да, тебя, твой дружок бригадир всегда покрывал", - парировала нарядчик. И открыв наряды, зачитала: "Вот за апрель у тебя три поездки, вместо четырёх. Также и в мае, и в последующих месяцах за полгода". "Как это?" - даже охрип от волнения Филька. Выхватил из рук нарядчика наряды. И, тотчас, там увидел у себя за полгода шесть пропущенных поездок. И узнал, что потому и зарплата у него была чуть больше трёхсот рублей, когда у остальных проводников по пятьсот. А у Евгении, бывшей жены Николая, зарплата оказалась аж по семьсот рублей и более. Филька сразу понял, что к чему. Николай покрыл жене свой долг, за счёт его, Филькиной, зарплаты. Каждый месяц ему, не доставляя в нарядах по одной поездке, а её, наоборот, прибавлял. Невольно, до боли, сжал зубы и кулаки. Если бы сейчас оказался рядом бригадир, Филька набил бы ему морду за такие проделки. Но, Николай, был уже недосягаем, работая где-то на другой железной дороге. Филька, отдав наряды нарядчику, молча, вышел, ругая себя за излишнюю доверчивость.
Потому не поверил и старой бригадирше, когда та сказала ему, что подала рапорта имя начальника резерва на повышение ему, за хорошую работу. То есть, чтобы повысить зарплату. И, оказалось, был прав, что не поверил. Сказать-то она ему сказала о своём рапорте, но, умолчала о том, что прочтя его, начальница вдруг сказала презрительно кривя губы: "Знаем мы этого Егорова. Умеет только делать вид, что работает хорошо. А сам, такой же лодырь, как и все, и злостный прогульщик!". И, скомкав рапорт, бросила его в корзину. Бригадир, удивлённого оглядываясь на неё, неслышно попятилась к выходу, повернулась и пошла в свой состав. И с тех пор, помня реакцию на свой рапорт начальницы, не стала больше настаивать на своём. Но, и к Фильке, заметно охладела, и перестала захаживать к нему. Кстати, Мишка вскоре ушёл от неё в другую бригаду. Филька был даже рад, что бригадирша оставила его в покое, и в прежнем хвостовом общем вагоне. Где он был теперь за главного кондуктора. В обязанности, которого, входило наблюдение за всем составом. Особенно по ночам. Чего греха таить, многие проводники в полночь в своих купе нередко засыпали. А, он был, что-то вроде недремлющего. Зная об этом, новый инструктор резерва проводников, делающий частые проверки поездных бригад. Однажды чуть не прозевал их состав, не достучавшись в штабной вагон. И поезд чуть не ушёл без него. В последующие проверки начинал заход с хвоста поезда, где всегда был начеку и бодрствовал Филька. Входил в вагон Филиппа и дальше шёл по составу, заставая спящих в своих купе проводников. Поэтому он, вскоре, тоже решил отметить хорошую работу проводника Егорова. Предложил начальнице резерва поощрить добросовестного главного кондуктора. Та, к его удивлению, молча скомкав его рапорт, презрительно кривя губы, бросила его в корзину. Инструктор сразу понял, что она не разделяет его мнения о работе Егорова. Больше с рапортом к ней тоже не приходил. Да и на Егорова, с тех пор, стал как-то снисходительно посматривать, по сути, разделяя мнение начальства, как на "белую ворону". А он и был белой, плохо ориентирующейся в новой жизни, "вороной". Начальнице подарков не привозил, что делали многие проводники.
Разозлясь однажды на Егорова, начальница позвала его в свой кабинет, сказала: "Вот что Егоров! Дежурная по станции Корчино, вот уже несколько раз мне докладывает по телефону, что ты в хвостовом своём вагоне, никогда не провожаешь станцию с флажком. Поэтому, я, в наказание, тебя на месяц из проводников перевожу в охрану пассажирского цеха. Там охранник заболел". Целый месяц Филька охранял цех, склады и вагончики вокруг мастерской по ремонту подвижного состава. И сразу насторожился, помня "науку" Николая, когда по вечерам к ним, подвыпив, стал приходить бригадир ремонтников, некто Плахотин, двухметрового роста верзила. И ещё от порога расплывался в улыбке: "Привет земеля! Ты не против, что я у тебя посижу? Жена, понимаешь, не любит, когда я выпивши. А мне расслабиться хочется". Бригадир приходил почти каждый вечер. Сидел до полночи. Рассказывал анекдоты, жаловался на жизнь и на жену.
Филька вначале относился настороженно к нему, но постепенно успокоился. Сидел, слушая его. Но не перестал, как и раньше, обходить ночью вокруг мастерской и щупать замки у складов и вагончиков. Тоже поведал кое-что бригадиру. Но, некая настороженность к бригадиру не спасла Фильку. Однажды утром прибежала к нему с криком цеховая кладовщица и брызгая слюной прокричала: "Тебя что тут, ворон поставили считать? Почему не смотрел за дальним вагончиком? Там лежала фанера и листовое железо. Теперь их нет. Кто-то ночью подпилил замок и всё вынес из вагончика!". У Фильки сразу возникло подозрение, что не зря возле него бригадир ремонтников оставался. Но доказать ничего не мог, потому помалкивал. Между тем кладовщица подала накладную на имя начальницы резерва. Та, и без того злая на проводника Егорова, сразу издала приказ увольнении его за профнепригодность. Увидев её приказ на стенде резерва, её непосредственный начальник Отто Францевич Бенер. Удивился и самолично пошёл к ней в кабинет. И ещё с порога заявил: "А у меня другое мнение о проводнике Егорове. Мне не раз докладывали о нём, что он честный и работящий, и даже единственный, не спящий по ночам в своём составе. Если мы таких работников будем так сразу увольнять. То, извините, нам вскоре не с кем будет работать". Начальнице пришлось отменять свой приказ. Но всё же она возразила начальнику участка: "Да не верю я ни в каких праведников, тем более в Егорова, что допустил кражу со склада материалов, а может и сам в этой краже участвовал". Тем не менее, отдала новый приказ, не менее жёсткий "О возмещении ущерба", но уже без увольнения. Ущерб этот, после подсчёта кладовщицы, вылился для Фильки, в кругленькую сумму, а ещё точнее, в два месячных оклада проводника. То есть, два месяца он проработал бесплатно. Но, делать было нечего. Он понял, что его просто подставили, и что он бессилен что-то сделать, когда против него начальство и их приспешники. Бороться с этим злом, он уже понял, бесполезно, когда коррупция своими метастазами, как проказа, поразила нашу страну. Начальство, вместо того, чтобы бороться с недостатками, само заставляет воровать, требует, как начальница резерва подарков, как бригадир, отстёгивать за нечестно заработанное. "И если даже не воруешь, всё равно нужно платить, как берут по полной с неё", - подумал Филька.
"Это, как подоходные за бездетность, что платили раньше молодые люди", - горестно констатировал он, выходя из кабинета начальницы. И ещё понял, что за хорошую работу в нашей стране, к сожалению, не платят, или платят так мизер. Сжав кулаки, зашагал навстречу ветру, подставляя разгорячённое лицо. Думал о том, что в нашей стране, честным и порядочным людям стало невыносимо трудно жить. Хуже того, их считают никчёмными и неумными. И даже, на работу не берут, а женщины - в мужья. Поэтому и до сих пор холост и он, Филька.
"Когда же нам, простым людям, дадут нормально жить?" - думал он, решив выплатить последний раз материальный ущерб. Точнее, подоходный налог за то, что не хочет воровать, а честно зарабатывать. Усмехнулся он и надумал, вскоре, уйти с железной дороги. К сожалению, это его не спасло. Воровать заставляли везде, а с ворованного - отстёгивать. А не хочешь, заявляли, плати так, даже с той самой мизерной зарплаты. Такова жизнь... И Фильке, с его характером, ещё не раз пришлось увольняться и вновь устраиваться. Везде было тоже самое.