ХЛЕБ

Трудный послевоенный год.
Ко времени, когда у отца обеденный перерыв, я прихожу к отцу, и
он ведет меня с собой в рабочую столовую.Я сажусь за стол у окна,
а отец становится в очередь, выстроившуюся у раздачи. Обед выдают неза деньги, а по специальным талонам.

В глубоких металлических чашках, поставленных на поднос, отец приносит гороховый суп, гречневую кашу, сверху на каше лежит тошая подгоревшая котлета, рядом с чашками - порция хлеба, называемая рабочими "пайкой", стакан компоту. Отец все это ставит передо мной, и я, не дожидаясь, когда чашки будут сняты с подноса, набрасываюсь на суп, не отрываясь, не поднимая головы, поедаю его, отпихиваю пустую чашку и придвигаю кашу с котлетой. А потом, ослабевший, с раздувшимся животом, отваливаюсь к спинке стула, нехотя беру компот, цежу сквозь зубы кисло-сладко-горькую жидкость.

Отец за все время не сказал ни слова, не мешает мне. Только изредка проводит по моим волосам своей тяжелой рукой, стараясь делать это ласково, нежно, а потом, слегка отвернувшись, смотрит в окно. Смотрит долго, задумчиво. Я уж затею игру за столом, болтаю, сытый, ногами. А он - будто замер, забыл обо мне.

- Пап, ну я пойду, - говорю я и сползаю со стула. Отец берет со стола полпайки хлеба, засовывает в карман моей курточки, перешитой из военного кителя. На курточке сохранились армейсие пуговицы со звездочками - моя гордость и предмет зависти сверстников. Отец берет мою руку в свою широкую, шершавую и горячую, ладонь, и мы идем к заводским воротам. Иногда мы прощаемся у ворот, а если у него есть время, идем, даржась за руки, квартал или два.

Вот отец останавливается, опять проводит ладонью по моим волосам и, нагнувшись ко мне, заглядывая в глаза, говорит:

- Сынок, ты хлебушек маме дай, пусть она поест. Хорошо?

- Хорошо, - говорю я.

Придя домой, я первым делом вынимаю из кармана куртки полпайки, кладу ее на середину стола, чтобы мама, вернувшись с работы, сразу увидела хлеб и съела его. Потом я бегу на улицу и играю с мальчишками до самого вечера. Возвращаюсь голодный. Мама дома одна. Стирает. Папы еще нет с работы. Он всегда приходит очень поздно, я часто засыпаю, так и не дождавшись его.

Мама отрывается от стирки, смотрит на меня.

- Наверное, есть хочешь? - говорит она, берет со стола полотенце, разворачивает его и подает мне полпайки хлеба. Я ем хлеб, запивая холодной водой, хотя мама настаивает, чтобы я пил чай, от сухого хлеба и холодной воды, говорит она, развивается катар. Я не знаю, что такое катар, но не спрашиваю об этом, я хочу спать.

Во сне я вижу отца. Будто входит он в комнату, сбрасывает с плеч мешок - преогромный, и начинает доставать из него буханки хлеба.Буханки белые, высокие, круглые, пышные. От них исходит хлебный дух, да такой ароматный! И я глубоко вдыхая в себя этот аромат.

- Слава Богу, - говорит мама, - теперь у нас хлеба будет вдоволь.
- Да, - отвечает отец, - был бы хлебушек, ничего больше и не нужно.

Мы садимся вокруг стола и  начинаем есть, и смеемся, радостные и счастливые.