Бабущка

Лето.  Где-то в центре города. К остановке подъезжает переполненный автобус, и с котомками в него влезает старенькая бабушка лет, эдак, семидесяти. На ней старенький халатик в цветочек, в волосах гребень, тоже раритет, таких сейчас не найти… Завидев свободное место рядом с молодым человеком в очках и с книгой в руках, она устремляется к нему. И тут начинается разговор:
- Ой, внучек, я тут прислоню корзинку-то?
- Угу, - пробурчал что-то себе под нос молодой человек, не обращая никакого внимания на старушку…
- Ась?...Ну, значицца, что прислоню…И с этими словами бабуля ставит корзинку с десятью килограммами спелой и ароматной малины прямо ему на летние мокасины. Молодой человек, оторвавшись от чтения, резко отводит ноги в сторону и плотно прижимается к окну, чтобы, конечно же, ни в коем случае не потревожить бабушку и ее малину, именно так. – Уф, извини, сынок, не увидела, куда ставлю-то, - говорит бабка, застенчиво улыбаясь и глядя молодому человеку прямо в глаза своими добрыми голубыми глазами.
- Чего читаешь-то, внучок? Небось, студент? По учебе-то, А?
- Да, бабуль, по учебе…про магистрали… - проборомотал
- Нууу, читай-читай, внучок…про эти самые магистрали…Глядишь, начитаешь там чего-нибудь хорошего, настроишь нам потом этих магистралей, и заживем мы хорошо…Да, читай, внучок…Вот, я говорю, ругают нашу молодежь, что, мол, не учится, ленится. А ведь вот сидят и днями-ночами что-то учат и учат. Моя внучечка вот…Кажный вечер к подруге ходит заниматься. У нее что-то там с этой самой, социологией, не клеется, так она не ленится, с подругой занимается, вместе в библиотеку ходют среди недели, а по выходным так она у нее вообще с ночевкой остается. И такая бледная от ентой учебы потом возвращается, такая худенькая, будто трое суток не кормили, а в поле пахать заставляли… Где ж ей картошку-то сажать? Вот прошлым летом у ёй практика в Испании была. Я говорила, и надо вам ребенка в такую даль-то посылать! Пущай бы в библиотеке свои 270 часов отсидела, у меня ж там Алексеевна работает, мы б её пристроили, в Кижи-то… Так давеча их летом на картошку в колхоз отправляли, а мой сынок-то учудил, мало ему, видать, над дочкой издеваются в этом ихнем университете, так он ее в другой город отправил, говорит, пусть, мол, активно отдохнет. Так кто ж так отдыхает-то! Ребенка надо на дачу, чтоб чай с малинкой из самовара, чтоб баньку растопить,  на речке искупаться. А он ее, балбес, в Кипры какие-то отправил. Чего она там, в ентих Кипрах, не видала?! И чего ребенка в чужую деревню отправлять, когда своя имеется, час на электричке, близко, до Кижов-то. А туда аж на самолете лететь надо! Вот обалдуй! Я говорю, в наше время все как просто было – днем учеба, вечером работа, летом деревня рядом. И никаких тебе практик в Испании, картошки в Кипрах, репетиторов на выходных! Во дела-то, во жизнь-то пошла…
Очевидно, автобус остановился на нужной остановке, потому что бабка резко поднялась, засуетилась, собирая все свои корзинки, сумки и тележки по автобусу.
- Ой, водитель, обожди… - закричала бабка, когда ее огромная корзина с десятью, как минимум, килограммами малины и ведро с огурцами прищемили двери автобуса. Водитель выругался матом, двери автобуса резко раскрылись. Корзинка с малиной вывалилась из рук бабки, и спелые ягоды, как крупные красные слезы, покатились вниз по ступеням. Бабка оторопела и начала причитать.
- Ох, просыпала, не довезла…детишек угостить хотела ведь… - и лицо ее постарело от грусти. Автобус все еще стоял, все молчали, а бабка пыталась собрать в корзину просыпавшиеся ягоды. Она ползала по ступеням с таким отчаянием, пытаясь выловить в этом кровавом месиве живые, но уже смешанные с грязью ягоды. По тем резким и агрессивным движениям, с которыми она швыряла ягоды в корзину, было очевидно, что их ждут.
Стояла жуткая жара. Видимо, от лени никто не обратил внимания на одинокую старушку, которая отчаянно сжимала в своих кроваво-красных руках неподъемное ведро с огурцами и огромную корзину, которая еще несколько минут назад была полна спелой малины.
Она шла по улице и тихо плакала, за ней тянулась тонкая красная струя – малина, заблаговременно превратившаяся в варенье, - и никто ее не замечал. А сколько их таких, бабушек с корзинами ягод…