И зачем тебе столько воды, макак!

Хорошая питьевая вода есть и в пустыне, правда, в пластиковых бутылках. Пить то, что давали нам щедрые на нефть и воду недра Алжира нам категорически не рекомендовали без длительного кипячения, отстаивания и фильтрования через несколько слоёв вафельного полотенца. Причиной тому была не только, как утверждали власти, чрезмерная насыщенность минералами, но, скорее, неразумность (идиотизм) спецов, которые умудрялись так буравить землю, что слои питьевой воды частенько тесно общались с фекалиями.
Но пить хотелось каждый день. Кипятили, отстаивали, фильтровали. А в горах, отделяющих средиземноморское побережье от пустыни, были вкусные ручьи изумительной влаги, образовавшиеся от таяния зимних снегов. Африка и снег? Конечно, но я не Хемингуэй, а речь не о снегах Килиманджаро.
Заприметив такую халяву, мы уже не могли позволить этой влаге протекать мимо наших канистр. Правда, делать запасы воды следовало с осторожностью. Это были вылазки или рейды под прикрытием. Осознание опасности пришло с первого раза.
Зимой горные дороги иногда так заметает снегом, что надолго останавливается автомобильное движение. И холодно бывает даже обезьянам, обитающим в этих самых горах. Стая или, скорее, свора наших дальних предков численностью до мотопехотного батальона без вооружения, штаба и обоза перемещалась, в основном, по ущелью вдоль дороги. 
К людям они относились снисходительно как к неизбежному злу, но любили, усевшись на смотровых площадках, выпрашивать у нас как у своих дальних потомков сласти и фрукты. Делали они это вызывающе дерзко и за подгнивший апельсин могли и оплеуху отвесить.
Склоны гор, обращённые к автостраде, были упакованы в защитную металлическую сетку для недопущения камнепадов. Как и обещал Ньютон, ручьи небольшими водопадами стремились к земле и попадали в советские канистры.
Набрав одну ёмкость, я заметил упавший рядом со мною камень. Решил было, что это мой соплеменник и шеф в одном лице сошёл с ума от вида и вкуса воды, если начал метать в меня камни. Но оказалось, что он тоже решил, что это я кидаю камни в его сторону. Когда очередной камень попал в его канистру мы, задрав головы, стали искать место нежданной каменной осыпи.
Метрах в двадцати выше нас сидел макак и с хитрой мордой целился камнем в кого-то из нас. Обезьяна снова промазала и принялась выковыривать очередной камень, явно предназначенный для нас же.
Мы были глубоко оскорблены вероломностью примата и не могли оставить без последствий эту наглую выходку, чуждую образу жизни советского человека.
Сложно сказать, что больше развлекало обезьяну: наши беспомощные попытки ответить ей адекватным образом или сложно-распостранённые и столь же сложно переводимые на иные языки громкие выражения гнева,  возмущения и, естественно, охотничьего азарта.
Наша предтеча насмехалась над нами. Камни не бросала, но и не уходила, пытаясь втолковать нам что-то своими криками.
Макак не знал ни одного из известных нам языков, но мы его поняли правильно: это его вода, это его ручей и, вообще, это его родина, а нас сюда он не звал, ни о чём не просил, да и не обещал ничего. Мол, если чего-то хотите, так давайте договариваться, да, и сообщите, что взамен, я  ведь из рода "варварийских маготов", а стало быть могу и обидеть.   
Обезьяна снова закричала нам что-то. Меня осенило, ведь это похоже на "Pacta sunt servanda" - договоры должны соблюдаться! Да ведь она предлагает нам честную сделку! Дело за малым - пожать руки. Но рук у неё не оказалось, это были злодейские ловкие лапы, швырнувшие в нас очередной камень.
Решение проблемы мы нашли, сделав рогатку. Мы заставили уважать нас как представителей мировой ядерной державы и носителей социалистических ценностей.
Ну и что с того, что это её родина и её вода! Не захотела делиться - пеняй на себя и ничего взамен не получишь. Да ведь и не обещали, а если обещали, то где бумаги? И зачем тебе столько воды, макак!

10 декабря 2014 года