волколак

                Петербург,
                1844, 8 сентября
                Ян Борщевский

    Начало:    "Несколько слов от автора" http://www.proza.ru/2014/12/09/1090
    Предыдущая часть "корона ужа" http://www.proza.ru/2014/12/10/409
      (Версия на белорусском языке:http://www.proza.ru/2014/12/10/388)

 РАССКАЗ ЧЕТВЕРТЫЙ


       ВОЛКОЛАК

       - Не все нам в жизни случается увидеть, но расскажу то, что слышал от своего соседа: о горемыке, какого волшебник превратил в волка и который много лет страдал, блуждая по лесам.

       В одной местности, недалеко от города Невеля жил крестьянин; знали его соседи, и другие его помнят; звали его Марко; странной была его жизнь; никогда не видели его веселым, всегда унывал, был неспокоен, будто что-то потерял; любое общество было ему не к душе. Когда люди идут на ярмарку, погулять, поплясать или собираются в свободный день на игрище возле трактира, так он, одинокий, всегда или в доме, или бродит где-нибудь в поле - задумчивый и скорбный.

       Кое-кто спрашивал у него, почему он такой, и всегда Марко отвечал:

       - Много я страдал. Ничто меня уже на свете не занимает. Умер я для света.

       Мой сосед дружил с ним, и Марко ему так один раз рассказывал о своей жизни:

       - Были времена, когда я был веселый; ни одна забава, ни одна ярмарка не обходилась без меня; гули и пляски были у меня в голове; но это не долго держалось.

       Познакомился я с Аленой. Красивая была девушка, дочь зажиточных родителей. Полюбил ее сильнее, чем всех других девушек, каких знал; старался чаще ее видеть, бывать в доме у ее родителей, показывая каждый раз мою склонность. Льнула и она ко мне. Из-за этого мое несчастье и случилось.

       Много кто за Аленой увивался и хотел взять в жёны, а первым был Илья. Разведывал он обо всём и докладывал пану, за что и имел от него ласку. Пан ему во всем больше позволял, чем другим; в любимую пору имел право ловить рыбу в панских озерах, дешево покупал животных и выгодно продавал; часто посылали его в город купить кое-что для двора, и каждый раз он кое-что клал в свой карман. И этак, обманывая в торговле и обворовывая пана, стал Илья богачом; имел много приятелей и ласку от пана, поскольку тот держал его за самого надежного лакея, любил и верил яму больше, чем кому другому.

       Так вот посылает этот тщеславный Илья сватов к Алене, но получили сваты тыкву, поскольку она призналась родителям, что не мил ей этот ухажер.

       Илья, услышав об этом, говорит:

       - Не Алёнина воля, а панская. Что не захотела делать по-доброму, сделает по указу.

       Пошел он в поместье и добился своего: приказали Алене идти за него замуж.

       Соседи, зная о моей склонности к Алене, смеялись надо мной издевательски, насмехались с моей несмышлености, с безрассудной привязанности и с отваги, с которой хотел я всех, даже богачей, победить и Алену повести под венец. И не раз, разозленный такими язвительными шутками, отвечал я, что недолго Илья будет иметь панскую ласку, а деньги, собранные надувательством и воровством, счастья не дадут, и Алена была бы более счастлива, если бы вышла за человека хотя и бедного, но почтительного.

       Услышал Илья, что так о нём говорят, и пообещал мстить, как только выпадет случай.

       Подходил день свадьбы; Алёнины родители, зная о моей любви к их дочери, сказали мне, что волю панскую не изменишь, хоть она и несправедливая и без всякой жалости; просили, чтобы смирился с судьбой, был их приятелем и пришел на свадьбу. Хотя и неохота, но согласился я на то.

       Свадьба была шумной, гостей больше, чем на ярмарке: молодые - оба богатые. Собрался люд со всей околицы, в нескольких местах на чистом воздухе пели и под музыку плясали. Алена была в шикарном наряде, все ее поздравляли, желая счастья и радости. Сам пан приехал на свадебное застолье. Илья его угощал; пан разговаривал с ним, похаживая между гостями. Молодой заметил меня средь гостей (я стоял грустный, поскольку меня не только ничто тут не занимало, а напротив, всё эта веселье наводило тоску); он глянул на меня с издевательской улыбкой и пошел с паном дальше.

       Через какое-то время подходит ко мне дудочник Артем, пожилой человек, и говорит:

       - Чего грустишь? Выпей со мной водки и будешь веселиться, как и другие, - берет меня за руку и тянет к столу с полными бутылками и закуской. Не отказался я от приглашения. Мы выпили по две рюмки водки. Тут кто-то незнакомый, глядя на меня сбоку, сказал с улыбкой:

       - Ну теперь он попляшет!

       Артем внезапно меня оставил, взял свою дуду и начал играть, а на меня напала еще большая печаль.

       Не много прошло времени, как подходит ко мне мой сосед и, глядя мне в глаза, говорит:

       - Что с тобой? Почему твой взгляд такой страшный, словно у зверя какого?

       Кто-то еще отозвался:

       - Ага, действительно, у него глаза, как у волка, светятся.

       И другие, что рядом стояли, также повторили это и пугливо смотрели на меня.

       Не знаю, что делалось со мной, но я весь дрожал. Казалось, что эти люди желали мне чего-то наихудшего.

       Алена, стоя неподалеку, разговаривала с матерью; взглянула на меня и от испуга закричала:

       - Ах, что творится с ним! Глянь, мама, какие страшные его глаза, пусть бы шел себе отсюда.

       Услышал я эти Алёнины слова, и меня бы гром ляскнул: помутнело в глазах, сознание потерял; оставляю застолье и, не зная куда идти, бегу по дороге, встречаю женщину, что вела за руку маленького ребенка.

       - Ах, не смотри на моего ребенка, - кричит она мне. - Ты убьешь его своим страшным взглядом.

       Убегаю от испуганной женщины и бегу домой. Подбежал к своему дому - собака моя не узнала меня. Напрасно голосом хочу её успокоить: уже слово сказать не могу: только стон, похожий на вой, выходил из моей груди. Свирепая тревога овладела мной. Батрак моего соседа посмотрел на меня и поразился.

       - Почему это, - говорит, - твое лицо и руки обросли шерстью?

       Глянул на себя - и как бессознательный покидаю свой дом и бегу в поле. Животные, что паслись там, убегают от меня, собаки бросаются, и я быстренько прячусь в лесу.

       Бегу через пущи и дикие пустыни, подаю в тени густых елей; тут, взглянув на себя, увидел, что руки и ноги мои уже превратились в волчьи лапы; хотел заплакать над своим несчастьем - и ужасающий вой вырвался из моей груди.

       Блуждал я по горам и лесам в облике страшного зверя. Мысли и чувства у меня остались человеческие, помнил прошлое и, задумываясь о своей нынешней жизни, мучил себя свирепым отчаянием, не зная, будет ли когда конец этому несчастью. В кустарнике искал птичьи гнезда, ловил зайцев и другое мелкое зверье. Это была моя еда. Не подходил к человеческому жилью, поскольку знал, что все люди - мои враги, что они всегда будут рады убить меня. Однако чинить им вред не хотел.

       Не раз в воскресенье я слышал голос костельных колоколов и воем просил Бога, чтобы сжалился над моей судьбой. Много раз хотел подойти темной ночью к костелу, но собаки, выбегая из деревни, отгоняли меня, а иногда слышал человечные крики и выстрелы. Тогда бежал изо всех сил к лесу, чтобы только скрыться от напасти. Каждое утро выл я, приветствуя солнце, и просил у неба пищи на новый день.

       Осенью, зимними ночами, в ливни прятался я, дрожа, где-нибудь под густой елкой; шум ветров окунал меня в грустные воспоминания прошлого. Зимой часто по несколько дней я был голоден, обессиленный, блуждал в страшнейшие морозы по полю, чтобы только поймать хоть что. Мой отдых всегда был краткий, и неизменно снилось прошлое: отеческий дом, друзья моей молодости, дружелюбные соседи; те минуты, когда пришла любовь к Алене, забавы, наши разговоры, ее веселые глаза, ее стройная фигура в шикарном наряде, с венцом на голове, - все это приходило ко мне во сне, но казалось явью. Иногда я видел ее неспокойной; убегала от меня или, испуганная, гнала меня прочь от себя, как когда-то на свадьбе, когда меня подговоренный Артем напоил заколдованной водкой. И после такого ужасающего сна, я, дрожа весь, подскакивал. Несколько лет пробыл я в таком ужасающем состоянии.

       Росла моя ненависть к людям, когда я думал о их блуде, несправедливости, неприветливости к равным себе. Решил я вредить им во всем, как они вредят друг другу при удобном случае, лишь бы только иметь себе пользу. Так нападал, когда только можно было, на их животных и домашних птиц; истреблял дотла.

       Один раз (помню как сегодня: была весна, зеленел лес, дни стояли ясные и теплые) я крался опушкой к деревне, где жил Артем. Вижу: на пригорке ходят пастухи рядом с животными, Артем пашет поле, а неподалёку от кустов маленькая девочка пасет гусей. Он зовет ее к себе, называя Ганкой, и посылает домой. И девочка быстро вернулась и опять подошла к гусям.

       Я понял, что эта его дочь. Когда из чащи посматривал на нее и отца, запылал во мне гнев мести. Артем - недостойный человек - довел меня до такого состояния, что живу, гонимый отсюда, в облике страшного волка. Пусть же и он поплачет над потерей своего дитяти! Выскакиваю из леса и хватаю девочку. На голос дочери бежит отец и в отчаянии зовет на помощь. Слышу крики пастухов, собаки на меня напали, искусали до крови. Но ничто не могло меня сдержать. Скоро скрываюсь в пуще, несу свою добычу все дальше и дальше в глубь леса; там, откуда малая уже не вернётся сама домой, бросаю ее. Она долго лежала без сознания, а когда очнулась, кричала, блуждая по лесу, отчаянным голосом. Ее вопль и плач пропадали напрасно среди густых сосен и елей, и я, наслаждаясь местью, оставил ее в лесной пустыни. Удалился от того места, где блуждала эта несчастная жертва моей злости. Только не долго услаждала меня та месть. Когда прошёл запал гнева, пришла мысль, что Ганка, бедное дитя, страдает без вины. Вернулся я назад, но нигде ее найти не мог; глухо было в лесу, и голос ее уже не слышался.

       Напала на меня несносная печаль: я понял, что местью не успокоишь страдания. Где бы ни был - везде не дают мне покоя родительское отчаяние, вопль оставленной в лесу дочки и собаки, что, гонясь за мной, ранят зубами до крови. Казалось, что они везде нападают на меня. Перебегал я из одного леса в другой, и нигде не мог найти покоя; пропал сон, поскольку и во время отдыха всегда звучал в моих ушах отчаянный голос отца, вопль дочки, и собаки рвали мое тело.

       В один прекрасный день увидел я знакомых крестьян. Спрятавшись от полдневного зноя, сидели они в теньке деревьев, а неподалёку ходили выпряженные из возов лошади. Подкрался к ним, и затаившись за кустами, слушал, о чем они разговаривали меж собой. Услышал, как один из них говорил обо мне:

       - Где же блуждает теперь в волчьей шкуры Марко? Жаль этого человека. Вот уже сколько лет страдает, горемыка. Эх, если бы он попал как к колдунье Аксинье! Говорят, она легко превращает людей в зверей и опять возвращает им человеческий облик. Не знаю, где она живет, однако слышал, что недалеко от этих гор и лесов.

       Обрадовала меня такая новость: решил обойти все горы и леса этого края, лишь бы только найти жилье Аксиньи. Несколько дней и ночей блуждал я без отдыха по диким пущам. С вершин высоких гор осмотрел безлюдные места, надеясь, что где-то там прячется ее одинокая лачуга.

       Выбегаю из лесу в лог. Утро было ясным и тихим! Вижу: кошка на траве: шея и лапки - белые, спинка - в полоски, светлые и темно-пепельные, шустрые глазки; скачет кошка, стремительно ловит лапками мотылей на цветах. Долго смотрел из кустов на ее веселые прыжки и игры. Наконец захотелось схватить ее, бросаюсь… но легко, как ветер, отпрыгнула она и бежит на пригорок. Догоняю, и вот-вот хотел уже схватить - а она превращается в сороку и летит над землей. Гонясь дальше, увидел одинокую лачугу. Сорока села на крышу и опять превратилась в кошку. Вижу: везде полно котов разной масти: коты на крыше, коты на окнах, коты во дворе. Везде коты.

       Я понял, что тут живет волшебница Аксинья. Долго стоял и думал: идти ли к ней? Она меня не примет в волчьем облике, надо с ней где-нибудь на проходке встретиться, смиренно упасть к ее ногам и просить сжалиться над моей судьбой. Спрятался я в кусты и ждал той счастливой минуты.

       Солнце скрылось за лес и горы; опушки уже покрыл вечерний сумрак, а недалекое озеро, окруженное густой лозой, еще светилось, Вижу: все коты - из дома, с крыши, из подворья бегут на луг, срывают зубами какую-то траву и мгновенно превращаются в девушек, рассыпаются среди кустов, поют песни, пляшут; другие срывают цветы и вьют венки. Бегу и я на луговину. Увидел ту траву с меленькими голубыми цветочками; как только ее сорвал и проглотил, сразу же принял человеческий облик. С несказанной радостью бегу в толпу легкомысленных русалок, пляшу с ними, бегаю, веселюсь, совсем забываю о своём несчастье.

       Эти игры и радость длились до поздней ночи. Смолкли все птицы в лесу, только кричали неясыти. Прилетела сова и, сидя на крыше колдуньи, светила глазами, и хохотала, и стонала, словно младенец. Тут неожиданно зашумел лес и вода в озере начала плескать о берег. Русалки закричали: "Полночь! Полночь!" - и сразу все превратились в кошек и побежали на подворье Аксиньи; одни карабкались на крышу, другие через окно прятались в дом. А я - опять став волком - побежал в лес, лег под густой елкой и рассуждал об этом происшествии, жалея, что недолго побыл человеком; решил остаться тут и хоть на краткое время забыть о своём несчастье.

       Назавтра дождался вечера, и также кошки превратились в девушек, а ко мне вернулся человеческий облик. Я развлекался с ними, весело и неприметно бежало время.

       Тут одна из заколдованных девушек, глядя на меня с каким-то презрением, сказала:

       - Мне он не нравится.

       - Почему не нравлюсь? - спрашиваю, подходя к ней.

       - Потому что видела, как ты превращаешься в волка, а я волков ненавижу, поскольку из-за волка я несчастна.

       - Как это?

       - Когда я жила еще с родителями, пасла гусей в поле, волк схватил меня и занес в лесные недра, бросил там, а сам исчез. Блуждала я по пуще, плакала и кричала, не зная, в какую сторону податься. Вдруг на мой голос прилетела в облике черной птицы Аксинья, превратилась в женщину и, взяв меня за руку, сказала:

       - Ты не выйдешь из этой лесной пустыни. Нападут на тебя дикие звери и разорвут. Иди лучше в мой дом, у меня жить весело, ежевечерние пляски и песни. Ты же молодая девушка и, по-видимому, любишь поплясать?

       Не хотела сначала ее слушать, но, подумав, что в этих диких лесах никто мне не поможет, согласилась, наконец, с ее предложеньем. Не знаю, как я очутилась в доме у этой волшебницы. О, проклятый волколак! Почему же ты меня не разорвал в лесу? Лучше умереть, чем быть целый день зверьком и только на минуту забывать страдания.

       Слушая Ганкины нарекания, задрожал я весь, мгновенно превратился в волка. И отозвались в памяти: родительское отчаяние, вопль несчастной девочки, и собаки начали рвать мое тело. Бросаюсь в лес, бегу всю ночь без отдыха - нигде не могу скрыться от ужасающего воспоминания и погони тех страшных собак.

       Нестерпимой стала жизнь, нигде не нахожу покоя, бегаю в отчаянии по горам и лесам; потерял уже и надежду, что когда-нибудь хоть на минуту оставят меня страдания.

       Блуждая без отдыха, пробегал как-то возле поля, где в теньке березы полдничали пахари. Вижу: едет по дороге ксендз, останавливается, подходит к своим прихожанам. Начался долгий разговор о разных духовных вещах: ксендз их поучал, чтобы жили между собой в согласии и дружбе, прощали друг другу обиды и не думали никогда о мести, поскольку месть больше всего противоречит религии и омерзительна Богу. Она унижает человеческое достоинство до состояния животного, а благотворительность и добродушие умиротворяет милосердие Божье.

       Спрятавшись в густом кустарнике, я слышал все слова ксендза и сразу решил не только не вредить людям, но даже стараться им служить и помогать чем только смогу: а может, и надо мной Бог сжалится, душа же моя бессмертная. С этими мыслями и оставил ксендза и пахарей.

       Прошло несколько дней. Блуждая, думал сам себе: что я могу сделать доброго в таком презираемом всеми волчьем облике? Чуть подойду к человеческому жилью, как все кричат на меня и собаками науськивают, так должен как можно быстрее убегать в лес. Однако же не отказался от своего намерения. Сколько раз отгонял лисицу, что подкрадывалось к гусям или индюкам, каких неосмотрительно оставляли в поле. Когда заметил неподалёку от коров медведя, так выбежал первый из лесу, чтобы отогнать стадо с опасного места и предупредить пастухов. Не раз отбирал барана, какого волк выхватил из стада какой-либо бедной вдовы. Так живя, я чуть успокоил свои мысли, мог уже уснуть, хотя и ненадолго; во сне милые грезы напоминали мне прошлое, когда был еще человекам.

       Было это в августе в хорошую погоду. Я блуждал в родных околицах, когда на полях дозрели хлеба. Недалеко от себя вижу Алену. Она жала на своей ниве, а на меже, лежа на снопах, спал маленький мальчик. С приятностью смотрел я на эту картину, наслаждался, что Алена счастливая, спокойно живет со своею семьею. Бог благословил их хозяйство, и рожь хорошо уродила на их ниве. Пока я любовался на все это, выскакивает из лесу волк, хватает мальчика. На крик дитяти бросается мать.

       - Спасите дитятко мое! - кричит она и подает бес сознания.

       Я догоняю волка, отбираю не покусанного еще ребенка, отношу к матери. Соседи, что прибежали спасать, дивились из всего этого, а я убежал в лес.

       Какое-то приятное чувство и безмятежность окутали меня после этого происшествия. Я лег под деревом и уснул в сладких грезах. Вернулся во сне в свою счастливую молодость, и так мне было легко, что, как птица, перелетал с места на место. Вижу перед собой такой красивый сад, которого никогда в жизни не встречал; роща, полная птичьего щебета, а перья на их лучше и красивее, чем наши весенние цветы; чистые родниковые воды струились тут и там; некоторые деревья были в ароматном цвету, а на других дозревали плоды. Заметил на пригорке кувшинки огромных лилий, которые разливали приятный аромат. Только хотел сорвать несколько цветов - появилась передо мной Ганка (платье на ней белое, как лилия) и говорит мне:

       - Не рви моих цветов. Я садила эти лилии на своей могиле, поливала слезами своими.

       И, сказав так, исчезла.

       Из сада перелетаю опять в какую-то дикую пустошь; блуждаю среди столетних сосен, едва нахожу тропинку, которая выводит меня к какой-то огромной горе; хочу залезть на вершину, осмотреть околицы, увидеть оттуда деревню, где когда-то был дом моих родителей, но со всех сторон горы - бездна, которая не позволяет идти дальше. Тут встречаю какого-то Великана. Он берет меня за руку, приказывает следовать за ним, выводит из лесу на какое-то огромное поле, где скрещиваются дороги, и множество там путников, что едут или идут пешком. Восходим на пригорок, где была могила. На ней стоял деревянный крест, а неподалёку торчала вбитая в землю лопата. Великан приказывает мне отрыть могилу и достать оттуда мертвеца.

       Охваченный страхом, исполняю все приказы великана, достаю из земли огромный скелет.

       - Это будет твое тело, - говорит мне великан. - Должен плакать в нем, пока не позовут тебя к новой жизни…

       Я дрожал весь от страха, просил, чтобы дал мне покоя, но Великан сильно толкнул меня, и я упал на огромную грудь скелета, а вместе с ним - в яму. Борясь со смертью, я проснулся.

       Вижу: я - человек. Одежда та же самая. Какую я надел когда-то, идя на Алёнину свадьбу. Не верил, что это было наяву. Боялся тронуться с места, лишь бы только не исчезли такие сладкие грезы. Долго был я в задумчивости, поднял глаза к небу и благодарил Бога, что спас меня от того ужаса.

       Поднялся я с земли с несказанной радостью. Казалось мне, что все деревья и птицы поздравляли меня с новой жизнью. О, как сладко изведать милосердие Божье! Ужасающая судьба человека может сравняться со звериной.

       Когда эдак рассказывал Якуш, петух запел уже второй раз. Пан Мараговский вынул из кармана старинные часы, похожие на сплюснутый шар.

       - Ого, - говорит, - прошёл час после полуночи. А что, пан хозяин, не время ли отдыхать? Всех приключений от Якуша не выслушаешь; у него их на целый месяц, и к тому же еще любит поговорить и готов бодрствовать до самого рассвета.

       - Большое спасибо, пан асессор, что сделал мне эту приятность. Скажу пану искренне: такие рассказы всегда мне по душе, в особенности, если умеет кто их хорошо рассказывать. Якуш, видимо человек сообразительный: и какую имеет помять необычную; ни одной мелочи из жизни того горестного Марки не пропустил. Но ведь пан асессор завтра от меня не поедет рано, ведь как сам пан слышит, еще воет ветер за стеной, и кто знает, может, и завтра будет метелица.

       - Днём буря не страшна, как-нибудь найдем дорогу. Спокойной ночи, пан хозяин!

       Якуш пошел в комнату для челяди; Мараговский - в свою постель, что давно уже ему подготовили. Я, пожелав дяде и гостю спокойной ночи, пошел в свою комнату. Потушили свечи; везде тихо; только выл ветер за стеной и сверчок отзывался под печью…

 Продолжение: "Воспоминания о посещении родного края" http://www.proza.ru/2014/12/10/415