На фоне...

                НА  ФОНЕ…
                (Зарисовки)
ПРЕДИСЛОВИЕ
     Всё познаётся в сравнении, а видится лучше – на фоне… стены, воды, неба, весёлой компании, да мало ли в какие ситуации по воле случая попадает человек, даже не предполагая того, что окружающие будут рассматривать его на фоне… Но именно «на фоне» и выделяется Личность. Не важно, это травинка, букашка, дерево, лодка… человек. Он один такой со своей уникальной особенностью. Порой это ещё им не осознанный подарок  Высших сил, а «просто так» ничего в мире не происходит. Всё делается во благо, если вдумчиво к этому подойти.


     На дворовой скамейке сидит мальчик, несколько полноватый для своего возраста, в белой рубахе и тёмных брючках, аккуратно подстриженный. Сразу видно – из хорошей семьи воспитанный девятилетний ребёнок. По детской площадке бегают его сверстники, чуть старше, чуть моложе, девочки и мальчики. Иногда они перебрасываются с сидящим своим товарищем несколькими словами, но не дразнят его, с некоторым уважением в голосе.
      И надо же тому случиться, с этим мальчиком приключилось несчастье. Бабочка, довольно таки большая, со светло-голубыми крылышками и маленьким узорчиком по самой кромочке крыла, села мальчику на самый кончик носа. Ну, села и сидела бы себе спокойненько, а она, негодница, лапками щекочет, крылышками трепыхает.
     А что же мальчик? У него дикий испуг отразился на лице, прямо таки стрессовое, беспомощное состояние. Он так растерялся, что смелости не хватило у него просто рукой отогнать нахалку. Вместо этого глаза мальчика наполнились слезами…
     Подбежали ребята, галдят, удивляются. Одна догадливая девочка поймала бабочку за крылышко и подбросила вверх. Бабочка покружилась над головами ребятишек и… опять села тому же мальчику на нос. Девочки жалели обиженного мальчика, а ребята просто покатывались со смеху над «бедой» своего товарища, пока он сам, платочком, не смахнул привязчивую бабочку.
     Я сидела на соседней скамейке, не вмешиваясь в естественный ход событий. Про себя думала: «Хорошо воспитанный мальчик, но всё же ему чего-то не хватает…»

                ***
     Эта речная заводь, при последних минутах заходящего солнца, стала похожа на свинячье варево в бабушкином ведёрном чугуне. Такое видение происходящего меня несколько расстроило. Но чем больше наступали сумерки, тем больше копилось сходство.
     Мелкие посиневшие облака со светло-голубыми пятнышками просветов, отражаясь в воде, создавали видимость кипящей в чугуне плохо промытой картошки, пенящейся грязными пузырьками. И так живо предстало передо мной это видение, что уже удивляли цветущие травы на берегу «горячей» речки.
     «Иван-чай цветёт, белоголовник, осока… Да они же от горячего пара… Стоп! Какой пар? Это же речной туман!.. Ну, ты милая, совсем уже…»

                ***
     Садовод я с большим стажем, но всё же считаю, что лучший садовод – это Природа! Как я ни стараюсь, а то, что само взошло – лучше вырастет. Именно по этой причине у меня особое уважение к самосейкам.
     Однажды шла я мимо того места, где недавно строители дорогу прокладывали. Склоны те, которые выше дороги и те, которые ниже дороги, облысевшие от земляных работ. Ни кустика, ни травиночки на них. Дорожной службе не до растительности было. Им главное – подпись комиссии, которая принимает само полотно дороги…
     Прошло всего-то два годочка и вот она – красота! Все склоны зеленым-зелены. Трава конечно чахлая, реденькая. Тут верхний плодородный слой почвы нарушен, но зато сосенки, как ребятишки-одногрупники в детском садике, росточком все одинаковые, зелёненькие.
     На раненой земле видны продольные промоины. Это уже весенние ручьи постарались. От того сосновые сеянцы, словно разными по ширине грядками посеяны. Годков пять пройдёт – вот где красота будет! Залюбуешься!
     И всё же… проредить бы надо эти сосенки, да этот молодняк на другие пустоши высадить…

                ***
     Эх, туман-туманище! Ни дождь, ни погода, а какое-то недоразумение…
     Раньше я любила в садовом домике ночевать. Это чтоб пораньше встать и за день больше дел переделать.  И в этот раз всё бы так и было, если б не туман. А всему виной Енисей-батюшка. Любит он на прибрежные огороды стада тумана посылать. До того плотный туман, холодный и волглый, что в подвале дышать и то приятнее. А уж росы зернистые – дождя не надо.
     Вот, бывало, сижу в садовом домике, в окно поглядываю. Только и всего видать, что черёмуха под окном. Лист с дерева облетел, а на кончиках чёрных прутиков – большие белые капли. Прутиков много и капелек много. Смотрю и чудится мне, будто и не черёмуха это вовсе, а весенняя верба «котики» выпустила. Красиво-то как! На фоне тёмно-серого тумана, на тоненьких прутиках белые продолговатые капельки.
     Сижу и думаю: «Разве ж дома я бы смогла увидеть такое прекрасное творение тумана?..»

                ***
     Раньше, когда из садов воровали меньше, картошку-моркошку и разные соленья-варенья мы хранили в садовом подвале. Правда, добираться пешком по нечищеным садовым улицам трудновато было, а обратно идти с нагруженными саночками – ещё хуже. Закуржавеет шапка, воротник, ресницы от инея слипаются. А то бывает, что в валенки снегу зачерпнёшь, а на душе – радость!
     Зимние сады – ни следочка человеческого на белом снегу. Кусты, деревья снегом засыпаны. Домики низенькие, снегом заметенные, как картина из старинной русской сказки. Сорока пролетит – красавица! Воробьиная стайка фуркнет, расцеловать каждого воробушка готова. А припорошенные кисти рябины? Да где ж ещё такую прелесть увидишь?..
     Приду домой, сяду картошку чистить, а перед глазами – снегири на ветке, синички на яблоньке-ранетке. Яблочки, как бусинки красные. Замёрзшие поди… До самой весны красоту свою сберегут.
     «Ах, ты ж Зимушка-зима!.. Холодная, но такая красивая! А воспоминания зимних пейзажей в душе теплом отзываются…»

                ***
     Мои знакомые ездили в отпуск, к своим родителям, в деревню. Поехали так, недельки на полторы, а вернулись через три дня.
     - Что ж так быстро вернулись или свежим воздухом обдышались? – пошутила я.
     - Ага, «обдышались»! Там вообще дышать нечем! – охрипшим голосом ответил Михаил. Жена объяснила:
     - Там, эта, земляная груша, то-пи-намбур цветёт. В горле першит от этого запаха. Сутки кашляли без передыху, вот и сбежали оттуда. Кошмар какой-то…
     - Подождите, в моём саду тоже топинамбур растёт. Нравятся мне эти цветы, и картошины тоже пробовала есть. Иной раз домой в букете их цветы приношу и ничего. Подсолнухом пахнут…
     - О-о, подруга! Сравнила! У тебя в саду пару кустиков растёт, а там все огороды, сплошняком в этих цветах.
     - А зачем его так много? На продажу, что ли?
     - Да никто его не растил, сам вырос. Дело в том, что теперь там на всю деревню десятка два стариков осталось. В город все подались. А топинамбур, будь он неладен, за несколько лет все огороды заполонил. Стеной стоит и цветёт… Ещё как к деревне подъезжали – цветочками любовались, а приехали – обкашлялись.
     - Во, потеха была! – показал большой палец Михаил. – Морда красная, слёзы текут…
     - А как же старики?
     - А что старикам? Ничего. Они привычные. Теперь в лес за хворостом не ходят. У этой груши дудки толстые. Они их топором рубят. А горит как жарко… Вот такие они чудеса – стали дыбом волоса!..

                ***
     Ноябрьские морозы ещё не жмут, а только приноравливаются к тихой равнинной местности, к речке – тихоструйной, к бледно-розовому туману при первых лучах солнца, с лёгким инеем на вербах и тонким ледком вдоль берега здороваются. Бледно-серые тени скользят по поверхности воды от бодрствующих верб. А те деревья, которые бесчувственно мокнут в воде – сверху прикрытые стежком, как скорбным саваном.
     А утренний свет всё шире, туман прозрачнее. Даже река заметно оживилась. По воде лошадиной дрожью пробежала рябь. Это новый день наполняет мир новыми заботами…

                ***
     Всё-таки странные существа эти бабочки! Но если вдуматься, то куда человеку до этой красавицы-летуньи, ведь она как ни как дважды рождённая. Вот и ведёт себя несколько странно, вернее, непонятно для нашего рассуждения.
      Взять к примеру сегодняшний случай. Иду по дороге. Дождь прошёл, земля глинистая, вязкая. За туфлями балабухи грязи тянутся. Устала, кажется, дороге не будет конца и края. Смотрю вперёд и понять не могу – что-то белеет. Любопытство сил прибавило. Подхожу ближе. Ба-а, да это ж скопище белых бабочек-капустниц пятачок земли облюбовало. Понять не могу, чем же он лучше любого другого клочка земли. Дорога ровная, простору много, а вот поди ж ты, теснятся на этом пятачке.
     Иду дальше. По правую руку от дороги вырыта большая канава. Туда вода стекает. Кто-то из рыбаков мальков туда запустил. Домашние уточки плавают. И вот вам, пожалуйста, кустик лозы, один из многих, ничем не примечательный на взгляд прохожего человека, с одной только разницей, что именно его облюбовали бабочки со светло-голубыми крылышками. Видите ли, они этот куст просто обожают, гроздьями на ветках висят. Краше новогодней ёлки стал. Вот, поди, догадайся, за что ему такая честь?..

                ***
    
     За окном автобуса жёлто-бурая деревенская осень. Наполовину убранные огороды. Вдоль крайней деревенской улицы кривобокая, сколоченная абы-как реденькая изгородь, «лишь бы скотина в огороды не зашла». А ещё серый шифер на приземистых, сохраняющих тепло избах, сарайки (кто во что горазд), и покатые стожки, повязанные обрывками целлофановой плёнки, как старухи платочками. Где берёза, где рябина растёт под хозяйским окном, а вдоль дороги тополи и узловатые вязы. И только одним это село запомнилось, это тем, что у чьей-то городьбы вырос роскошного вида ясень.  Красавец! Пассажиры автобуса проводили его взглядом и даже заперешёптывались. Кое-кто заметил под этим ясенем две скамейки по обе стороны ствола. Трава под деревом вытоптана. По вечерам, видать, весело тут бывает…
     И опять за окном осенью захваченные огороды, коровы, поля, перелески, камни, яры. Всё такое обыденное, будничное. Ничего особенного, только ясень в памяти, как новенький пятак.

                ***
     В лесу нехоженом, где высокие сосны качают ветками под самым брюхом облаков, а внизу мутно-серый туман прикрывает пологом неприбранность валежника, мхов и приземистого разнотравья, какая-то торжественная тишина.
     Через эту, всеми забытую глушь бежит, спотыкаясь о камни, битая, рваная, сердитая, со слезами отчаяния и безнадёги, лесная речушка. Струи её побелевшие от пены, оставляют на крупных валунах, как на лошадиных губах, следы крайней усталости.
     «За что? За что нежные капли воды, родившиеся из тайны опустившегося тумана, так стремившегося собраться в единый поток, теперь так жестоко терзают камни? Чем провинились тонкие струи безгрешно-чистой воды? Они могли бы напоить уставшего, измученного жаждой путника, но в этих местах люди – редкие гости. Даже птицы умолкают, заслышав то ревущий, то плачущий плеск струй лесной речушки… За что?
Э-эх, кабы знать к чему ведут тяжёлые испытания Судьбы, тогда легче было бы боль терпеть…»

                ***
     Безупречно-ровная поверхность озера. Заходящее солнце коснулось щекой темнеющей полосы по самой кромке горизонта. Стелющиеся лучи высветили мелкие колючие крупинки морозного снега. Снежинки блестят, переливаются разными цветами, играя в пересмешки с солнечными лучами. А Великое Солнце, чем глубже погружается за край таинственного и неизведанного, краснеет от волнения, а может от объявшего низину невозмутимого тумана.
     От этих событий земной снег приобретает синевато-лиловый цвет с фиолетовыми тенями, какими-то призрачно-полосатыми, холодными, с затаившейся загадочной жутью.
     Тягучее время истощилось и Солнце простилось с Землёй. Оранжево-жёлтое облако зависло над местом его ухода и потемнело от горя.
     Ночь швырнула в небо блестящие кристаллики звёзд и они, озорницы, перемигиваются, такие же холодные и загадочные, как земные снежинки, сотканные из воды руками холодного, отнимающего надежду мороза.

                ***
     Люблю гулять по пляжному берегу нашего озера августовским вечером, когда уже не слышно музыки и хохота беспечной молодёжи. Только лёгкое дыхание ветра, плеск волн и тёплое прикосновение лучей заходящего солнца. В оранжевый цвет окрасился песок, оранжевыми стали стволы сосен, оранжевого тёплого цвета приобретало всё, что способно отражать прощальный свет дневного светила. Даже гребешки и барашки присмиревших волн, всего на мгновение целуются с солнечными лучами.
     Как жаль, что заход солнца длится каких-то полчаса. Об этом времени суток написано много стихов и романсов. Меняются поколения, появляются у людей новые впечатления, слова, строчки. Именно в это время с солнечной теплотой люди обмениваются взглядами, строят мосты от сердца к сердцу и… рождаются дети.

                ***
     Что значит всего на десять минут выйти из дому позже обычного времени, когда иду на работу, наверно каждый хоть раз в своей жизни испытал. Это, прежде всего паника, страх опоздать, пульсирующая кровь в висках, стремление, во что бы то ни стало нагнать упущенное время, чтобы войти в обычный ритм рабочего дня. Именно на такой случай у меня есть «спасительный путь», это нужно бежать через пустырь на автобусную остановку на соседней улице.
     В обычное время я крайне редко хожу по этой тропинке. Место тут безлюдное. Тут не только можно встретить собаку без намордника, но и человека, от одного только взгляда на него холодный пот прошибёт. Но в критическое время приходится идти на риск.
     Нет. Судьба в тот день смилостивилась надо мной. Скорее напротив, позволила увидеть необычное явление природы – зелёный туман.
     Солнечные лучи просеивались сквозь молодую листву и окрашивали туман в цвет нежной зелени, а может по какой-то иной причине туман был светло-зелёного цвета, но мне в тот миг показалось, что я попала в параллельный фантастический мир. Под ногами ещё незатоптанная прошлогодняя листва, камни, коряги, пни покрытые пышными шубами мхов и… какая-то глухая безмолвная тишина, которая бывает только во сне. Словно в этом месте остановилось время. Я шла и ног под собой не чувствовала. Всё было красиво, но как-то нереально, словно это доисторический мир и в следующий мир из-за дерева может показаться морда динозавра…
     Я шла по тропинке так долго, что промелькнула мысль: «Сочту за счастье вообще выбраться отсюда… живой, а опоздание – это такая мелочь…»
     На «сбежавший автобус» я успела, и даже моё любимое сидение пустовало. Я села и блаженно прикрыла веками глаза. Зелёный туман всё ещё не выпускал меня из своей власти. Все звуки, рождённые движением автобуса, слышались отдалённо, как из-за стены. Я провалилась в сон и чуть было ни проспала свою остановку…

                ***