Европейский алкотрип

Как только шасси борта номер три приникли к взлетной полосе Внуково, я понял, что не смогу об этом не написать. С точки зрения протокола и этикета мою поездку, разумеется необходимо назвать громкими и пафосными словами, но это будет противу реальности. Ибо по факту сие был стопроцентный алкотур по Европе. Из Чехии во Францию и оттуда — в самую что ни на есть Германию.

Точнее — от абсента к фрамбуазу и оттуда к прочему шнапсу.
Но это все лирика. На практике это была одна из самых интересных и познавательных моих поездок, хотя Европу я по прежнему не люблю.

Итак. Сначала была Прага — город пива, гуляша и печена вепрева колена. Все три перечисленных гештальта — вата. Ну, кроме гуляша, конечно. Главное в Праге — это мостовая. Да-да, та самая пражская мостовая, которая впитала кровь семи городских советников, отправленных таборитами из местной ратуши кратчайшим путем — через окно. Это поразительно, но та же самая мостовая помнит любопытные и пытливые касания гусениц российских танков, введенных сюда почти 550 лет спустя. Разумеется, между этими событиями было еще очень много всего, но мостовая...

35 мг туйона на килограмм тушки - и жизнь становится в три раза быстрее. А ты становишься временем. И уже пора в Штрассбург, где бармен объясняет про фрамбуаз и женщин, а ты внимательно слушаешь, потому что какая разница что он говорит...

Портье в гостинице рассказал душераздирающую историю коммерческих отношений и семантики дома. У них в гостинице целый месяц жил араб. Номер стоит 130 евро в сутки, поэтому в связи с таким оптом ему даже разрешили курить в номере его странную арабскую траву. И только через месяц обнаружили, что он скурил почти весь Новый завет. Как положено либерастам и толерастам, вешать и побивать камнями его не стали. Рвать четверкой коней — тоже. Все-таки, столица Евросоюза, на смену пещерным методам решения проблем пришли политикс, дипломатикс и конспикьюос консампшн. Вместо почти полностью скуренного Нового завета ему подсунули Коран. На следующий день он выписался. И чаевых не оставил. Сука.

Затем был Мюнхен. Если кого туда занесет нелегкая, имейте в виду: там есть пересекающиеся улицы ****штрассе и Аналштрассе. На них заходить не надо, ибо легко заблудиться. Проституция в Германии легализована, но именно поэтому ходить надо предельно опасно. Ибо ахтунг повсюду. Кстати, если бы Фрейд жил не в Вене, а в Мюнхене, вопрос адреса бы решился автоматически. По умолчанию.
В попытках покинуть Аналштрассе мы обращались ко всем встречным прохожим, но с нами, как правило отказывались разговаривать — похоже, к русским здесь до сих пор относятся не очень хорошо, хотя берлинскую стену повалили, по большому счету, нашими стараниями. А потом случилось. Телевизионные пацанчики сунулись к какому-то грузиле, который закончил кидать коробки в трюм небольшого магазинчика, с вопросом на неуверенном английском, и услышали растерянное «Не знаю...»

- Зёёёма! - обрадованно воскричал оператор. А грузила совершил стратегическую ошибку: он затравленно зыркнул на нашу компанию и начал спиной продвигаться к кабине. Но нас было не остановить: «Зёма, а семки есть? А дай мобилу позвонить, у меня симка своя! Слышь, а ты с какого раёна? Братанчик, угости пивасиком». Психологическая атака удалась. Грузила в полной панике запрыгнул в тачку и стремительно уехал. Ветер донес до нас начало фразы «Бля, и здесь гопота зае...»

Тема воздаяния, запрятанная в генокоде, продолжилась в Берлине. Город встретил нас снежными буранами и сугробами — очевидно, это была отложенная симметричная месть за действия генерала Мороза, который семьдесят лет назад нанес массированный удар по немецким простатам. Кстати, я думаю, красивые девушки у них перестали рожаться именно после этого.

Люди были не намного более приветливы. Мы пришли в берлинскую ресторацию с целью поесть сосисок и пива. И даже сделали заказ. После чего про нас, похоже забыли. Мы съели весь халявный хлеб, затем всю горчицу, затем цветы и свечи. К тому моменту, как Фидель все-таки привлек внимание стаффа, мы меланхолично догрызали ножку стола, рассуждая о том, что природа пивных путчей, скорее всего, именно в нерасторопности официантов. Но Фиделевское ноу-хау стоит отдельного описания.

Мы сидели и в шесть глаз ловили взгляд немецкой официантки, которую за небывалую скорость при скромных габаритах назвали Хенелорой — как боевую машину Ганса Ульриха Руделя.И почему-то именно Фиделю все-таки удалось поймать ее взгляд. После этого он с такой стремительностью вскинул руку в призывном жесте, что получилась филигранная, предельно четкая приветственная зига.

В зале сразу стало очень тихо — даже музыка немного погасла. Несколько десятков аутентичных арийских лиц одновременно повернулись в нашу сторону. Я, на всякий случай, покрепче взялся за ножку своего стула — на тот случай, если придется пробиваться к выходу. Но не пришлось. Хенелора стремительно подлетела к нам с тремя кружками и тарелками наперевес.

В общем, рассказать можно еще о многом, но осторожность, вкупе с усталостью и подпиской о неразглашении хватают меня за руки и оттаскивают от компа. Пока получается, два слова о пиве. Его бывает много сортов, но по большому счету их всего два: русское и импортное. Как это ни печально. Среди русских пив стоит отметить сорт «Улыбка ФСОшника» - ледяное и невкусное. И обязательно выдохшееся.

Самый страшный итог алкотрипа: + 8 кг за 4 дня. Засим ухожу в пост и молитвы.